Дальше живут драконы 2 - Александр Афанасьев
Винтовка была длинная и неуклюжая — но на удивление легкая и ухватистая, проблема только в том, что у нее был перевес вперед, на ствол. Взводить — рукояткой сзади, переводчик огня — маленькая пимпочка над спуском. Почему то считалось что это удобнее чем на АК — хотя их инструктор не мог понять — чем. В боевой зоне, при внезапном нападении — эту пимпочку надо нащупать, а дослать патрон в патронник нельзя, не отрывая винтовку от плеча. Удобнее как раз в АК — стрелки обычно досылают патрон в патронник и ставят на предохранитель. При нападении — не надо ничего искать, движение инстинктивное, сбросил — неважно на одиночный или на автоматический, одно резкое движение вниз — и автомат готов к бою.
— По центру?
— Ну, давай.
…
— Стрельбище под огнем!
Спуск оказался необычно легким, отдача совсем не походила на отдачу АК. Самое главное — прицел тут был диоптр, почти точно такой же, как на школьных малокалиберках. С первого выстрела поняв характер винтовки (как и все пехотное оружие, она была грубоватой, но простой) — он открыл огонь уже «на результат». В какой-то момент винтовка заткнулась, он увидел патрон, торчащий из патронника, попытался еще раз взвести
— Выбрось магазин!
— Очисти винтовку сначала, парень!
Послышались советы
— Ладно, парень, пока хватит с тебя. На предохранитель.
Комендант посольства забрал винтовку, сходил к мишени и принес ее. Морпехи столпились около столика.
— Дерьмо — выразился один из них.
— Этот парнишка — сказал комендант — умеет стрелять так же, как и вы, педики, а некоторым из вас и до него далеко. А то, что он не знает как устранять задержки на винтовке — так это, потому что у русских Калашниковы, там их нет. А теперь — брысь отсюда! Бегом!
Форму Борьке подобрали без труда — он все-таки был высоким и крупным парнишкой для своего возраста. Это была «тигровая» форма морского пехотинца САСШ, которую носили, в том числе и охранники посольства.
Дали ему и рюкзак, в котором были сложены необходимые в джунглях вещи, спальник, пара фляг и все прочее. Дали мачете.
— Надо же, не соврал, бывал в походах — прокомментировал Сонтаг, смотря как Борька перебирает снаряжение
— Я вообще-то не вру — обиделся Борька — а вы врали?
— В твоем возрасте? Еще как!
— И о чем вы врали?
— Да о разном. Когда вернусь. Где был. С кем был. У меня в ту пору была девчонка. Айрин звали, по-вашему, Ирина. А у тебя есть?
Борька немного замешкался
— Ну так… несерьезно
Сонтаг подошел поближе, посмотрел прямо в глаза
— Ты правда хочешь идти, парень?
…
— Точно? Откажись, пока не поздно.
— Я пойду.
Американец какое-то время смотрел Борьке в глаза, потом отошел к своему рюкзаку
— Ты чокнутый — сказал он, смотря куда-то в невидимую точку на стене — знаешь, я думал, что самый чокнутый человек, которого я встречал, это тот парень, вертолетчик. Один раз он посадил вертолет… а из кабины, с пола на землю капала кровь. Но ты его превзошел
— Я должен
— Рюкзак ты собрал. Иди, спи.
…
— Это приказ, парень. Завтра выступаем — а в джунглях не выспишься
Провожая взглядом уходящего Борьку, Сонтаг посмотрел на свои руки. Не трясутся — и то хорошо.
Какого хрена ты делаешь?!
Джунгли, Центральный Индокитай. 24 июня 1979 года
Способов заброски в джунгли существовало три — по воздуху, по реке и по земле. Воздушный путь исключался, потому что у американцев теперь не было здесь летной техники и нанять было нельзя.
Оставалось одно…
— … этот поезд раньше использовался туристами. Там в джунглях целый заброшенный город, с пагодами, буддистскими ступами…
— А сейчас?
— Никто не знает. Туристам там точно не место.
— Ясно.
— Вы выйдете вот здесь. Ближайшая точка
— Что там?
— Город. Примерно сто тысяч жителей. Раньше было.
— А сейчас?
— После голода и беженства? Хорошо если тридцать наберется
— Ясно
— Дальше на карты не полагайтесь. Они в последний раз обновлялись в тридцатые, там может быть все что угодно.
— Само собой.
Джип М825 пробирался через сутолоку людей, машин и быков на улице. Сидевший впереди морской пехотинец — не спускал рук с автомата Томпсона…
Увидев местный поезд — точнее то, что тут называлось поездом — Борька испытал очередной шок.
Как и большинство живущих на Дальнем Востоке и в Желтороссии — он не раз ездил на поезде, потому что автодороги есть не всегда и не везде, а на поезд действует льготный тариф, да и ехать им удобнее. Тут даже речь не о стратегической колее до Берлина, по которой перемещаются поезда высотой с трехэтажный дом, а груза они везут столько, сколько средних размеров корабль. Но даже обычная имперская железная дорога внушала уважение и почтительный трепет. Мраморные дворцы вокзалов с декорированными залами ожидания, с ресторанами разных классов, с традицией выпить чая и закусить пирожком на перроне перед посадкой. Темно-зеленая, похожая на военную форма железнодорожников. Огромные, квадратные, лобастые локомотивы: красные пассажирские и темно-зеленые грузовые — паровозы сохранились только уж в совсем захолустных местах и там где много угля. Вагоны с лестницами, откидными полками, со скрипом оттягивающимися вниз окнами, которые родители всегда запрещают открывать. Огромное хозяйство — как-то раз их водили на станцию, он запомнил, что на станции нет единоначалия, есть директор тяги — он распоряжается подвижным составом, есть директор пути, есть директор дистанции, есть собственный, отдельно проложенный телеграф с аппаратами Бодэ.
И что тут?
Колея — метр, как на детской железной дороге и такие же локомотивы — потом он узнал, что это и есть локомотивы ДЖД. Старый, с выбитыми окнами подвижной состав, маленькие вагончики. Рельсов почти не видно из-за наваленного сплошняком мусора.
Вокзал — темная, сырая, заросшая лианами громадина, явно знававшая лучшие времена. Только одна открытая касса и забитый людьми, бывший зал ожидания — вероятно, некоторые тут и живут. Грязь, мусор, какие-то ободранные собаки.
На них смотрели с почтением — белые люди…
Борька никогда не задумывался об имперских порядках и том, как живут другие страны. Под боком была
