Жаркое лето Мариуполя - Василий Николаевич Прозоров
– Посмотри на них, – Пресняков показал на зал, где беззаботная молодежь оттягивалась на полную катушку. Танцы уже шли не только на танцполе. Танцевали в проходах. Какая-то девица, запрыгнув на стол, уже изгибалась в такт музыке. К ее столу уже спешили охранники…
– Они – просто тупой молодняк! Им пофиг ДНР, Россия и Майдан. Им надо только музыка, бабки, движ… Ты говорил, что они нас ненавидят? Так вот, я специально сказал, что мы с «Днепра» – сразу и пропустили, и место нашлось. Это ненависть? Да им пофиг все это! Сегодня за нами сила, и они все перед нами стелиться будут! – Пресняков залпом выпил свою водку. «Итальянец» последовал его примеру.
– Мы тут, Андрюха, подольше тебя, и я вот что скажу: большинство местных это – аморфная масса, стадо, которое пойдет туда, куда поведет его пастух. Это же Донецкие! Тупое быдло! И дети их точно такие же!
– А ты, значит, пастухом себя считаешь? – спросил Андрей, глядя в глаза «Итальянцу».
– Да. А как же? И всех этих я буду строить. А кто будет против, того кончать. Потому что я не быдло. Я раба из себя выдавил, на Майдане. А эти… – Итальянец пренебрежительно махнул рукой. – Совок были, совок и остались. Знаешь, как они стучат на своих же? На соседей, на друзей, по обиде или из зависти? Ты думаешь, откуда у нас инфа по бизнесменам? Они сами нам конкурентов сдают!
– Вот так, Андрюха! А ты еще за них заступался! – снова встрял Пресняков. – Я на разных границах служил. Скажу тебе, тут самые конченные люди. Сюда со всего Союза всякую шваль загоняли, чтобы в шахтах гробились. Они тут только бухать умеют да уголь копать в своих копанках[44]. И рабство у них в крови, сильному кланяться. Видишь, как перед нами администратор прогнулся?
– Так он прогнулся, потому что боится, что завтра вы его в «библиотеку» засунете!
– И это тоже! Но все равно – рабы они тут все. Алкаши и рабы. А мы – свободные. Захотели власть сменить – сменили! А эти тут чуть приподнялись при Яныке, типа «Донбасс порожняк не гонит». Вот и тоскуют по тем временам. А времена изменились! Теперь мы их строить будем. Хватит, пожировали!
– Тебя не поймешь, – засмеялся Андрей, – то они рабы, то жировали!
– Так потому и жировали, что Яныку конченному жопу лизали! Всю страну на колени поставили, – нелогично излагал свое видение «Итальянец». – Так что к чему это я? А! К тому, что теперь мы их доить будем! И это правильно. И нехер тут слюни пускать по этому поводу, понял?
– Понял, – кивнул Шевченко. – Ну, все? Политинформацию закончил?
– Да, – пьяно кивнул головой Виталик. – Давай еще выпьем.
– Смотри, – спустя полчаса он развернулся со стулом, обозревая зал ночного клуба. – Ведь мы можем любого! Слышишь, любого тут взять и вывезти. И утопить где-то или прикопать! Любую телку можем увезти! И ни хера нам не будет! Потому что это – наше время! Мы теперь сила! – он уже почти кричал и Андрею стоило больших трудов развернуть его обратно к столу.
– Ты хоть ствол не взял?
– Взял, конечно, – «Итальянец» удивленно уставился на Андрея. – Я без него никуда. Кругом одни враги…
Последняя рюмка все-таки победила некрупного начальника разведки «Днепра», и голос его становился все тише и тише. В конце концов он улегся головой на стол и уснул. Андрей взглянул на Преснякова. Тот уже оживлено общался за соседним столом с молоденькой девушкой, приобнимая ее за плечи.
Андрей покачал головой. Пить он уже не мог. Хотелось выйти на свежий воздух, а еще больше – спать. Он взглянул на часы – была уже половина второго ночи.
– Саня, Саня! – прокричал он Преснякову.
– Чего тебе? – недовольно обернулся тот.
– У тебя водитель в машине?
– Да. А зачем тебе?
– Скажи ему, пусть меня на базу отвезет. Что-то мне нехорошо…
Пресняков скривился:
– Чего? Тебе не нравится?
– Нравится. Только устал что-то, да и выпил много, башка вырубается…
– Ладно. Пошли. Скажу водителю, чтобы отвез.
– За Виталиком присмотри, а то он со стволом… Еще прое. т по пьяни.
Пресняков отмахнулся:
– А, не первый раз.
На аэродром приехали около двух ночи. Андрей практически засыпал на ходу и еле дошел до своих апартаментов, спотыкаясь на каждом бордюре. Огромным усилием воли он заставил себя раздеться и завалился на диван… Голову разрывали ритмы ночного клуба и выпитая водка. Однако сон, придя как избавление от мучений, срубил его почти мгновенно.
8
Утро было тяжелым. Хотя и не таким, как Андрей предполагал. Сказалось то, что в этой ротации он принимал алкоголь практически каждый день и, видимо, выработалась привычка. У него даже хватило сил принять холодный душ и побриться перед тем как идти на совещание. Вот на завтрак сил не было. При одной мысли о еде начинало тошнить.
Еще ему повезло, что на совещании он сидел крайним слева и командующий не смотрел на него. Поэтому Андрей быстро прошел на свое место и уселся рядом с Русланом «Мустангом».
– Пену вытри за ухом, – прошептал краем рта сосед.
– Спасибо, – так же шепотом поблагодарил Андрей.
– Ты выдыхай осторожнее, а то нафиг сгорим, – ехидно шепнул сзади Саша Крать, зам. командира местного батальона НГУ. – Что ж за повод был такой важный?
– С «Днепром» бодался.
– Понятно, – оба офицера сразу потеряли интерес к разговору. Они не одобряли контакты с добробатами и при любой возможности высказывали свое негативное мнение об этих подразделениях.
Совещание на этот раз длилось недолго. К немалому удовольствию Андрея, которого под конец начало просто вырубать. Приходилось прилагать нечеловеческие усилия, чтобы не всхрапнуть. Кроме того, ужасная сушь во рту просто лишила его возможности говорить, и он был очень рад, что Олещенко не задал ему ни одного вопроса.
Но все заканчивается, закончилась и эта пытка. Шумной толпой офицеры покинули кабинет командующего. На улице Андрей отбился от пары собеседников и медленно поковылял в
