Сергей Зверев - Операция «Карибская рыбалка»

— Он мертв? — безразлично спросил морской пехотинец.

— Мертвее не бывает, — угрюмо заметил Сергей и осмотрелся в поисках кубинца. Тот лежал в неестественной позе, подогнув руку под туловище. Одного взгляда на рану на его темени, из которой торчали раздробленные кости и кровавые сгустки крови поверх выбитого пулей мозга, было достаточно, чтобы понять — ему тоже ничем не поможешь. Не повезло…

Сергей подхватил тело пилота и поволок его в конец салона к лежавшим уже там телам. Вернулся за кубинцем. Американец на четвереньках выполз в кабину пилота и уже оттуда громко зашептал, словно его могли услышать террористы:

— Оставь их, им уже все равно.

Сергей ничего не ответил, продолжая заниматься начатым. Переместив тела погибших, в том числе и араба, в одно место, он накрыл их общим брезентом. «Братская могила», — подумал он и, вздохнув, отправился в кабину. Автомат болтался у него за спиной.

Американец сидел на полу между креслами, держа в руках головную гарнитуру пилота. Подняв руку, он шарил по разбитой приборной доске.

— Дельфин! Дельфин! Ответь Ласточке!

В наушниках что-то пискнуло и зашипело. Морпех схватил гарнитуру обеими руками и сбивчиво зачастил:

— Я — Ласточка! Самолет поврежден. Пилоты — мертвы! Русский сухогруз захвачен террористами! Они развернули систему ПВО, слышите?! У них — ракеты! И они готовы к запуску! Со мной — русский моряк! Что мне делать? — не дождавшись ответа, он снова покрутил ручку настройки. — Спасите меня! Вытащите меня отсюда! Дельфин! Черт тебя подери!

«Похоже, у парня истерика, — подумал Сергей. — Только этого еще не хватало». Собираясь хорошенько встряхнуть его, Сергей поднялся на ноги. Но американец внезапно успокоился и отшвырнул наушники в сторону.

— Работает? — поинтересовался Павлов.

— Издеваешься? — ответил морпех и смачно выругался. — В этом проклятом самолете ничего уже не работает!

Сергей выглянул в распахнутый входной люк. На фоне быстро темнеющего неба виднелись удаляющиеся очертания накренившегося «Максима Горького» с торчащими иглами ракет.

Глава 25

Родригес и Ларнер сидели в специально отведенной для них каюте. Здесь находился «электронный мозг» проводимой ими операции. В небольшом по объему помещении было напичкано столько аппаратуры, что отсюда вполне можно было руководить запуском космического челнока. При желании, конечно. Ларнер нажал на кнопку перемотки, затем снова включил запись. Сквозь треск помех едва слышно, но вполне различимо доносился взволнованный мужской голос: «…они развернули систему ПВО, слышите?! У них — ракеты! И они готовы к запуску! Со мной — русский моряк! Что мне делать?» Технологический гений АНБ остановил воспроизведение радиограммы, полученной недавно.

— Что скажете, уважаемый? — спросил он.

Диего Родригес молча жевал кончик сигары. Что он мог ответить? Великолепно распланированная им, практически идеальная операция дала сбой. Его лучший агент, который должен был выйти на связь и доложить, что русское судно заминировано, молчал. Вместо него в эфир пробился другой агент и принес не совсем хорошие новости. Точнее — совсем нехорошие.

— Нам надо каким-то образом объясниться с нашими военными, — наконец заговорил он. Медленно, словно пробуя на вкус каждое сказанное им слово, Родригес принялся размышлять вслух, что бывало с ним крайне редко, только в минуты глубокой задумчивости. — Чем мы сможем аргументировать наше настойчивое нежелание допускать на поиски пропавшего гидроплана спасательные службы? Назовем это служебной необходимостью, добавим, что это нужно было в интересах государственной безопасности. Сойдет? Наверняка.

Ларнер поудобнее устроился в своем кресле. Разумеется, это было совсем не то удобное и привычное кресло, в каком он блаженствовал в своем кабинете. Оно было лишь грубым подобием, пользоваться которым приходилось за неимением лучшего. Но в этот момент это уже не так заботило его. Интереснее было послушать, как хитроумная и многоопытная лиса Родригес собирается выпутываться из сложившейся щекотливой ситуации.

— Но мы заявляли, что все под контролем, так? А теперь оказывается, что погибли оба военных пилота, не считая одного из моих людей. Спесивцы из военного ведомства с радостью повесят на нас ответственность за эти трупы, — продолжал свои размышления Диего. — Здесь, я думаю, сошлемся на непредвиденные обстоятельства, всегда сопутствующие подобного рода делам. И снова придется заткнуть им рты соображениями национальной безопасности.

Ларнер, не проронивший за это время ни слова, все больше удивлялся Родригесу. Такой самокритики он от него не ожидал. Это служило признаком уверенности в себе и высокого профессионализма. Склонив голову набок, он пристально рассматривал своего коллегу. А тот, словно не замечая сверлящих его глаз Ларнера, развивал свои мысли дальше.

— Теперь, когда у этих недоносков есть русская система ПВО, придется вообще запретить военным соваться в этот район. Хотя, — он поднял свой массивный указательный палец вверх, — их рвением можно воспользоваться. Это будет наш крайний вариант: экстремисты обстреливают американский эсминец, и он с полным правом отправляет их вместе с судном и ракетами к праотцам. Как вам такой сценарий?

— Сногсшибательно! — иронично заметил Ларнер. — Все лавры достаются министерству обороны, которое снова спасет Америку. А все шишки валятся на спецслужбы — проворонили, недосмотрели, не смогли вовремя предотвратить. Браво! Давайте всегда так работать!

Родригес вышел из состояния задумчивости и снова стал тем подвижным и энергичным живчиком, каким его привыкли видеть окружающие.

— Я же сказал, это на крайний случай, — недовольно проворчал он. — К тому же, что вас так тревожит? Ведь мы еще не получили никакой информации от Рамиро. Вполне может быть, что он все уже сделал, только не может по какой-то причине выйти на связь.

— И сколько, по-вашему, мы будем ждать, пока он соизволит это сделать? — внутренне торжествуя, Ларнер загонял в самолюбие Родригеса одну занозу за другой. — Наверное, пока арабы не шарахнут по Майами-Бич ракетой? А лучше давайте подождем, пока они не пальнут по какой-нибудь нашей военной базе — «Ки-Уэст», «Гуантанамо» или что там еще?

Родригес вяло улыбнулся черному юмору своего собеседника и снова принялся терзать зубами сигару. А Ларнер, поняв, что наступил-таки на больную мозоль, не унимался:

— К тому же, если вы не расслышали, ваш морской пехотинец сообщил о русском моряке, который каким-то чудесным образом оказался на гидроплане. Появился лишний свидетель, который тоже может развалить ваш идеальный план, — и, не удержавшись, уже с нескрываемым злорадством добавил: — Вот и вся ваша хваленая агентура!

Родригес только сверкнул на него глазами из-под полуприкрытых век. «Попробовал бы ты сам побыть в шкуре агента, — подумал он, — посмотрел бы я на тебя, денди чертов!» Но вступать в словесную перебранку не хотелось. Тем более что никакой вины он за собой не чувствовал. Просто досадно было за промах, и все. С кем не бывает ошибок?

Ларнер, ободренный молчанием своего оппонента, ехидно потер ладони.

— Теперь мои, как вы выразились, зверушки незаменимы. Жаль, конечно, Джерри, но для этого его и растили, дрессировали. Миллионы долларов честных налогоплательщиков, вложенные в этот проект, снова принесут свои дивиденды, — он встал и возбужденно прошелся по комнате. — Вы знаете, мина, которую понесет на себе дельфин, будет нисколько не хуже той, которую мог бы поставить ваш… как его, Суарес. И, поскольку вы выпустили ситуацию из-под контроля, мне придется взять ответственность на себя. Исправлять ваши недоделки — это становится моим хобби.

Родригес приоткрыл налившиеся вдруг усталостью веки.

— А как же мой агент? — немного удивленно спросил он.

— Это его проблемы, он знал, на что идет и для чего, — резко ответил Ларнер. — К тому же он уже отработанный материал. Ради большего всегда жертвуют меньшим.

Внезапно спохватившись, он шагнул к столу и защелкал клавиатурой своего «суперкомпьютера». Не хватало еще, чтобы что-нибудь случилось с радиомаяком! Это был бы удар ниже пояса и великолепный шанс для церэушника поквитаться с ним. А тот его не упустит, можно было не сомневаться. Вот на жидкокристаллическом экране возникли очертания Острова свободы, и у Ларнера отлегло от сердца — маяк продолжал мигать ярко-красной точкой. Родригес тоже взглянул на эту картину и пожал плечами: мол, делай что хочешь.

— Больше ждать нельзя, — ответил ему Ларнер, и в тоне его послышалось: «Я бы, может, и рад подождать, но обстоятельства…» — Не ровен час, эти отбросы рода человеческого применят полученное с нашей помощью оружие против наших же сограждан. Нас не поймут, если мы допустим это.