Вячеслав Денисов - Последнее слово девятого калибра
Выйдя из машины, Выходцев округлил глаза и на подламывающихся ногах подошел к своему участку. Все его внимание было направлено на то место, где совсем недавно стоял дом. Следом, в смущении почесывая нос, шагал Струге. Понимая, насколько тяжело хозяину смотреть на покореженный фундамент, милицейский следователь сочувствующе пробасил:
– Примите мои соболезнования…
– А что, кто-то пострадал? – Выходцев озабоченно посмотрел в его сторону.
От удивления на голове следователя даже слегка поднялась шапка.
– Это ваш дом? Был… ваш дом?
– Ну, мой. Был. Соседи не пострадали?
Получив отрицательный ответ, он шагнул во двор.
– Ни хера себе… Антон, а я весной трактор хотел на неделю заказывать, чтобы дом сносить! В копеечку бы влетело… Спасибо, мужики. О, смотри, уголовное дело Берестова! – Выходцев поднял из углей толстую папку и стряхнул с нее пену. – А я его уже второй месяц ищу… Камин жаль. Евсеич! Отдавай Трезора!
В Москву они возвращались уже под утро. Подписав заявление, протокол допроса и постановление о признании гражданским истцом по делу, Выходцев барским жестом роздал останки родной хаты всем желающим. Под обещание хранить на участке кирпич и блоки старик Евсеич получил вознаграждение в виде двух металлических кроватей и картину «Девочка с персиками» кисти самого Выходцева.
– Эксперт сказал, что обнаружил три очага подрыва тротила. Боря, братва в «БМВ» очень хотела, чтобы на этот раз я не смог мешать тебе вести следствие ни при каких обстоятельствах. А старик уверяет, что подрывники еще и очередями пепелище расстреливали. Тебе не кажется, что дело заходит уже слишком далеко?
Глава 8
После «сноса» дачного строения Выходцева в воздухе запахло подследственностью ФСБ. В момент отъезда «Волги» из Маврина федералов там еще не было, но Струге был уверен, что «люди в черном» уже поспешают к садоводческому обществу. И Антон, и Выходцев понимали одну грустную вещь. Ситуация полностью вышла из-под контроля. У них нет ни конкретных имен, ни четкого плана действий. Они всюду опаздывают, играя роль свидетелей уже произошедшего. Любой профессионал знает – это самое худшее, что может случиться с людьми, занимающимися поисковой работой. Если бы не вероятность очередного покушения на его здоровье, можно было уже давно плюнуть на эти треволнения. Однако Антон давал себе отчет в том, что не оставил бы Бориса в его теперешнем положении даже тогда, когда у него самого все было бы гладко.
Что у них есть на сегодняшний день? Предположения Феклистова о возможных заказчиках, бумаги какого-то правдолюбца Пусыгина да злобный Трезор на заднем сиденье, не перестающий тявкать на мчащиеся мимо автомобили. У ворот прокуратуры их ждал сюрприз, приготовленный стажером.
– Борис Сергеевич, я вас уже два часа ищу! – возбужденно выкрикнул молодой следователь, встречая на пороге своего куратора.
– А чего ты меня ищешь? – Выходцев уже направлялся к чайнику. – Пока я был на руинах дачи, взорвали мою квартиру?
– Ребята из УБОПа Базаева задержали!
– Басаева?? А что он в Москве делает?
– Базаева! Одного из тех, что на судью Струге в гостинице напали! Его в кабаке «сломали», прямо в вестибюле! «Пушку» изъяли и кулек героина!
– Кулек, епт!.. – По виду Выходцева было видно, что на него с неба свалился куль счастья. – Почему этот мерзавец еще не в кабинете?!
Понимая, что старшего коллегу лучше не нервировать лишними разговорами, юный юрист встал и направился к двери. После того как тот вышел в коридор, Выходцев объяснил:
– У нас на первом этаже камера для доставленных в прокуратуру. Сейчас, Антон Павлович, познакомимся с твоим обидчиком.
– Я бы не сказал, что он меня сильно обидел. Скорее, наоборот…
Базаев оказался самым настоящим лицом кавказской национальности. Как по внешнему виду, так и по поведению. Гордый горец совершенно не понимал, на каком основании на него напали в ресторане люди в масках, оттоптали спину и отобрали пистолет с пакетом героина. Сколько живет на свете, такого зверского отношения к мирным людям он еще не видел. Его взгляд из-под сросшихся бровей вопрошал: «Когда закончится это безобразие, чтобы я, во исполнение закона гор, мог отомстить?»
– Базаев, что вы делаете в Москве?
– У меня на родине идет война, а я мирный человек и боюсь за свою жизнь. – По строению предложения было понятно, что ответ на подобный вопрос он в камере отрепетировал, а пауза перед этим говорила о том, что он не ожидал, что этот вопрос зададут первым.
– Ага. А Москва – самый ближний по удалению мирный город?
Этот вопрос Алибек Мухаметдинович не обдумывал.
– Ладно, Базаев, садитесь на этот стул. Будем разговоры разговаривать. Сколько классов средней школы закончили?
– Десять.
– По физике какая отметка в аттестате?
– Не помню… – Мозговая программа горца ломалась на глазах. – Тройка, кажется.
– А по русскому языку?
– «Отлично» у меня по русскому! А у вас по чеченскому?
– А на фига мне чеченский нужен? Просто я выяснил, что в самый важный момент разговора вы не заявите – «я не понималь». Теперь вижу, что не заявите. Итак, Базаев, вы в курсе, что лет пять в колонии строгого режима у вас уже в активе?
– За что?!
– За поджог соленого озера.
– Какого озера?!
– Я же сказал – соленого. – Выходцев подтянул к себе папку с сопроводительными документами: – Читаем… Ага, вот! «При досмотре у гражданина Базаева изъяты револьвер системы «наган»… за нумером таким-то… и целлофановый пакет с кристаллическим веществом с резким запахом уксуса»… Экспресс-анализ показал, что веществом, находящимся в пакете и изъятым у гражданина Базаева, является героин». Базаев, смягчающим для вас обстоятельством является лишь то, что у вас на шее не обнаружили ожерелья из отрезанных человеческих ушей.
– Только не надо оскорблять! Мне все это подкинули! Думаете, если чеченец, то обязательно – бандит?!
– А вы думаете, что если мент, то обязательно что-нибудь подкинет? Ладно, оставим формальную логику в относительном покое. Что вы делали на девятом этаже гостиницы «Комета» позавчера?
– Какая «Комета-Мамета»? Не знаю никакой «Кометы».
– Вот заключение экспертизы о том, что следы отпечатков пальцев рук, оставленных на стекле двери девятого этажа гостиницы «Комета», принадлежат гражданину Базаеву Алибеку Мухаметдиновичу, семидесятого года рождения, уроженца села Сержень-Юрт. Алик, зачем вы хотели перехватить судью Струге? Кто вам ставил такую задачу?
– Я не знаю, о чем вы говорите! Клянусь, не знаю! Не знаю никакого Струге! Зачем мучаете?
– Мучаете? – Выходцев в раздумье покусал губу. – Хорошая мысль. Вы мусульманин, Базаев?
Еще бы. Алибек Мухаметдинович чтит Коран и пророка Мухаммеда. И он клянется и тем и другим, что видит Струге, револьвер системы «наган» и этот яд впервые в жизни. Он мирный человек, правоверный. Тот, кто утром встает и не становится на тропу мирного труда, тот идет дорогой шайтана. Того, кто утром встает на тропу труда и мирных дел, ожидает рай господень…
Терпеливо выслушав эти откровения, Выходцев подошел к холодильнику. Вынув из него полбулки «Бородинского» хлеба и шмат сала, снова уселся за стол. Разрезая розовое сало на прозрачные кусочки, он многозначительно смотрел на последователя дел пророка Мухаммеда. Тот же, видя кощунственные для всякого истого мусульманина приготовления, отвернулся. Приготовив бутерброды, Выходцев один протянул Струге, а во второй вонзил зубы.
– Алик, как насчет подкрепиться? Сегодня тебя в СИЗО уже кормить не будут…
Презренное молчание заполнило все свободное пространство кабинета.
– Я тебя в последний раз по-человечески спрашиваю – что ты делал в гостинице и кто тебя туда направил? У меня нет ни секунды свободного времени для того, чтобы смотреть на твою рожу.
Чувствуя в голосе следователя угрозу, Базаев заметил:
– Я сказал правду… Избиениями и пытками вы ничего не добьетесь.
– Не скажи… – Вытерев руки о чистый бланк, Борис Сергеевич подошел к двери и закрыл замок.
Следующим его действием было надевание наручников на горца.
– Давай, давай!! – оскалившись, ревел тот. – Хоть до смерти забей!..
– Дикий ты, Базаев… – вздохнул Выходцев, знаком подзывая к себе стажера. – Никакой фантазии. Это у вас предусмотрены санкции по забиванию осужденного камнями да палками. Коллега, когда гражданин из самопровозглашенной Республики Ичкерия откроет рот, начинайте его кормить…
От ужаса Базаев стал задыхаться и кашлять. Даже Струге, чей опыт следственной работы позволил повидать всякого, на мгновение оцепенел. Перед ним разворачивались события, отдаленно напоминающие кадры из сценки «пытки апельсинами» в «Спортлото-82». Такого изощренного садизма Струге не видел уже давно. Да что там – давно! Никогда не видел. Съесть кусок свинины для мусульманина все равно что для православного своими руками поджечь церковь. В войсках Антон видел, как некоторые солдаты-мусульмане наотрез отказывались принимать пищу, если на обед была свинина. Менее верующие объявляли ее «белым бараном» и хавали так, что хрустело за ушами. Однако сейчас, когда вопрос о преданности Аллаху встал с такой остротой…
