Сергей Соболев - Последний бой
Когда вышли во двор перекурить, уже было за полночь.
— Придется нам теперь на ходу импровизировать, дружище, — сказал Сценарист, закутывая шарф на горле. — Меня оч-чень настораживает реплика, которую обронил Липкин по ходу разговора о некоем торге...
— Это ведь совпадает с нашими предположениями? — глубоко затягиваясь, сказал подполковник. — Хорошо, что мы успели, пока не гробанулся Литвинов, дернуть пару-тройку кончиков.
— Да, теперь нам будет проще действовать. Я так надеюсь.
— Николаич, надо усилить охрану Серебрянского, — взглянув на высыпавшие на небе алмазными блестками звезды, негромко произнес Лещенко. — Фадеев, конечно, испытанный кадр, но этот хитрый еврей, как я понял, намерен, ради спасения выступить в роли «змея-искусителя». Вот только на его древе подвешены не яблоки, а «лимоны». Эти вещи способны вскружить голову кому угодно... Аркадий Львович — оч-чень ценный кадр! Он нам в будущем может еще не раз пригодиться.
Лещенко дал несколько цэу своему младшему помощнику, после чего они с коллегой забрались в джип (последнего на второй по счету развилке все еще ждала его служебная машина с охранником).
— А ведь неплохо пока у нас получается, — неожиданно сказал Юрий Николаевич, когда они выехали на проселок. — Не знаю, что там замыслили коллеги, но мы, дорогой Лещенко, явно вырвались вперед.
Глава 16
Бела, румяна, да нравом упряма
Круглый, с подсветкой, циферблат уличных часов возле станции метро «Братиславская» показывал без четверти девять вечера.
Синий «Фольксваген Пассат», за рулем которого сидел мужчина лет тридцати двух, одетый в костюм серой казенной расцветки, — куртку и портфель он определил на заднее сиденье машины, — миновав кольцо возле «Братиславской», свернул в глубь жилого массива, стоящего из разноцветных панельных и монолитных многоэтажек. Владелец «фолькса» возвращался домой после напряженного трудового дня, большую часть которого он провел в своем служебном кабинете в здании на Лубянской площади. Когда он свернул в проезд, который вел к четырехподъездному двенадцатиэтажному дому, во дворе которого он обычно парковал свою машину, в корму «Пассата» вдруг «тюкнула» другая легковушка. Водитель ее был то ли пьян, то ли слеп от рождения (иными причинами случившееся было трудно объяснить).
— Мать вашу! — выругался мужчина, ставя машину на ручник. — Что еще за дебил нашелся на мою голову?!
Он вышел из машины. Косо посмотрел на светлую «десятку» с разбитой левой передней фарой, водитель которой, ясное дело, являлся виновником этого досадного ДТП. У его «Пассата» тоже был разбит весь левый задний «пакет», но других серьезных повреждений на первый взгляд он не обнаружил.
Подошел к «десятке». Цедя под нос ругательства, постучался костяшками пальцев в стекло со стороны водителя. Стекло издевательски медленно поползло вниз. Водителем «десятки» оказалась молодая рыжеволосая женщина. Опустив наконец полностью стекло, она сказала:
— Извините меня, ради бога. Мне по сотовому прозвонили... Не знаю, как такое могло случиться... В смысле, я отвлеклась, наверное... надеюсь, вы не пострадали?
— Ну?! — процедил мужчина. — Что будем делать? Вы мне глазки не стройте! Я вам не гаишник... ты у меня не только стоимость ремонта оплатишь, но и без «прав» останешься!
— Пожалуйста, не нужно ругаться, мужчина, — мягко сказала обладательница рыжей шевелюры. — Ваша машина, наверное, застрахована? Впрочем, мы можем решить вопрос прямо на месте. Если, конечно, ваши требования не будут чрезмерными...
Сказав это, она полезла в сумочку и принялась рыться в ее внутренностях.
В этот момент к двум почти слившимся легковушкам подошел прохожий. Это был мужчина лет тридцати трех, одетый в темно-синюю куртку «пилот» с капюшоном. И еще такая вот деталь: он опирался при ходьбе на трость с набалдашником и, кажется, слегка прихрамывал на левую ногу.
— Я все видел! — сказал «хромой». — Могу быть свидетелем! Да тут и так все ясно: «десятка» виновата... И к бабке не ходи! Ага, женщина за рулем?! Я так и знал! Ну?! И куда ты смотрела, дура?! Как можно было впилиться в ж...у, если все как на ладони!
— Отвали, мужик! — обернувшись на секунду к «хромому», сказал владелец поврежденного «Пассата». — Как-нибудь без тебя разберусь.
— Конкретно ставь ее «на бабки», брат! — как ни в чем не бывало продолжал вещать хромой прохожий. — А ты что, рыжая, зенки пялишь?! Скажи лучше, за сколько права купила! Что?! Через таких вот, как ты, и я за малым инвалидом не стал!
— Если не хочешь стать инвалидом на всю жизнь, отойди в сторонку! — сердито произнес владелец «Пассата», после чего, чуть пригнувшись, заглянул через опущенное стекло в «десятку». — Ну что, дорогуша? Как мне с вами быть? Давайте-ка для начала свои документы!
— Сейчас, вы только не ругайтесь!
Рыжеволосая молодка что-то достала из сумочки, и вдруг через проем окна прямо в лицо чуть склонившемуся к ней мужчине ударила струя остропахучей эмульсии.
В это же самое мгновение его что-то ощутимо кольнуло сзади, чуть пониже поясницы.
«Блин!.. — успел подумать про себя мужчина. — Что это еще за фигня?..»
Далее произошло следующее: у жертвы перехватило дыхание, ноги стали глиняными, руки — неподъемными, мгновенно, словно кто-то щелкнул выключателем, пропали слух, зрение и вся «сенсорика». Впрочем, еще какое-то время, очень короткое, мужчина, как бы отделившись от собственного тела, — такое случается при наркозе — видел откуда-то сверху самого себя, а также рыжую и «хромого», которые теперь поддерживали его с двух боков, как будто он был пьян или находился под кайфом... Но его рвануло куда-то вверх, к черному бездонному небу... и тут же в его мозгу все окончательно померкло.
Рейндж и его рыжеволосая напарница мигом подхватили владельца «Пассата» и определили его на заднее сиденье припаркованного шагах в десяти на обочине минивэна, причем вся эта сцена со стороны выглядела так, как будто их третьему товарищу вдруг стало худо или же он попросту пьян в лоскуты.
Мокрушин завел движок и быстро отъехал от места ДТП. Измайлова, игнорируя присутствие двух женщин, одна из которых держала за руку маленькую девочку, укутанную в шубку, — они шли со стороны ближнего подъезда, — села в «Пассат», передвинула вниз «ручник» (на ее руках красовались телесного цвета перчатки) и переставила чужую поврежденную машину ближе к обочине, чтобы она меньше привлекала внимание и не загораживала проезд. Взяла с заднего сиденья чужие куртку и портфель, выбралась наружу, заперев дверцы «Фольксвагена». После чего запрыгнула в «десятку» и, развернувшись, направилась вслед за минивэном в другой конец этого жилого массива.
Рейндж вскоре припарковал машину в одном из дворов. «Клиент» напоминал сейчас бесчувственное бревно, то есть вел он себя правильно. «Кажется, все прошло чики-чики, — подумал Рейндж. — Вряд ли кто-то обратил внимание на эту сценку. Сработали на пару с Измайловой быстро и четко!» А вообще-то сейчас настали такие времена, что человека могут среди бела дня ограбить, раздеть, а то и пришить. И никто не то что не вмешается, но еще и прибавит шаг, уводя глаза в сторону, чтобы, не дай бог, не попасть в число свидетелей и очевидцев.
Мокрушин на минутку пересел на заднее сиденье. Устроил «клиента» поудобнее, приложил пальцы к его сонной артерии. Жив курилка, хотя и без сознания, в полном отрубе. Затянутой в перчатку рукой Рэйндж обшарил чужие карманы. Нашел документы: паспорт, водительские права и служебное удостоверение сотрудника УФСБ по Москве и области. Развернул чужую «ксиву», подсветил, затем пробормотал себе под нос:
— Старший оперуполномоченный... имярек... майор госбезопасности... Все сходится, все — в «цвет»!
Нарисовалась Измайлова, которая оставила битую «десятку» в соседнем дворе. Чужие куртку и портфель положили рядом с их владельцем. Рейндж еще раз проверил пульс — все путем, наркоз подействовал, как надо. Закрыли машину, поставили на сигнализацию и отошли к дальнему подъезду, откуда стали наблюдать.
На восьмой минуте ожидания во двор въехал джип темного окраса. Из него вышли двое молодых мужчин в штатском. Один из них щелкнул брелоком, отключая сигнализацию. Он сел в кресло водителя минивэна, а его коллега занял кресло пассажира.
Еще через минуту обе машины, включая джип, выехали со двора и покатили куда-то, в известном лишь этим людям направлении. Но, куда бы они ни привезли этого «изъятого» только что сотрудника ФСБ, работающего в штате спецотдела, Мокрушин сейчас не хотел бы оказаться на его месте.
В половине одиннадцатого вечера «жених» и «невеста» вернулись обратно в пансионат «Сосны» — вернулись, как и ушли отсюда, через запасной ход.
