Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев
Раздался взрыв, и так неожиданно, что Одинцов вздрогнул и остановился. На таком расстоянии криков он не услышал, но то, что сработала граната, означало как минимум, что теперь у террористов нет последнего транспорта. А как максимум, еще кто-то подорвался на его гранате. Спецназовец забирался по скале, хватаясь за деревья, каким-то образом цепляющиеся корнями за камень. Минут через пятнадцать он был уже на скале и рассматривал поляну. «Хорошая работа», – подумал лейтенант. Троих убитых отнесли к деревьям и положили рядом. Трое раненых стонали и корчились от боли. Их перевязывал какой-то мужчина. Серый был здесь, он ходил, как разъяренный лев, по поляне, Зима стоял столбом и слушал. Или думал. Интересно, бросят они раненых или нет? Нет, все же оставил двоих с ранеными, а сам с Зимой и с еще каким-то мужчиной пошел к снаряжению, сложенному под деревьями рядом с костром. Догорал квадроцикл, а над деревьями левее в воздух поднимался небольшой столб дыма. Там горел еще один, последний. Зима вытащил из нагрудного кармана рацию и стал с кем-то связываться.
Одинцова не очень беспокоила перспектива тащиться за этими людьми по лесу. Но ему придется чем-то питаться, пить воду и спать. Притом что снаряжения у него практически нет. Автомат, шесть полных магазинов к нему и нож в ножнах на «разгрузке». Джинсы для путешествия по лесу еще подходили, а вот кроссовки могли и не выдержать долгого перехода. Хоть и называются они кроссовками, но это обувь городская.
Глава 6
Вездеход мчался через летний алтайский лес, оставляя за собой вихрь из пыли и опавших листьев. Его мощные колеса с легкостью преодолевали высокие корни деревьев и ухабы, рельеф местности не мог стать препятствием на его пути. Древние сосны, растущие по обе стороны, нашептывали лесные тайны, склоняясь под напором ветра, который вездеход поднимал своей стремительной ездой. Распахнув рыжие глаза фар, похожие на глаза хищника, он рассеивал густую утреннюю дымку. Самсонов с довольным видом вел гусеничную машину геологов, думая о том, что ехать после стольких километров, преодоленных пешком, – это настоящее наслаждение. У него было сейчас две главные задачи: довести ребят до населенного пункта и выйти на связь с командиром. Он периодически включал рацию, но в наушниках по-прежнему была тишина или слышался легкий треск пустого эфира. Карту спецназовец помнил хорошо, он понимал, что если террористы не станут уходить к границе, а туда им идти незачем, никто их там не ждет, то пойдут они на восток или даже уже на север.
Вездеход уверенно взревывал на подъемах, разбрызгивая грязь, лязгая гусеницами. Резво выруливая на очередной ровный участок местности, вездеход огибал поросшие мхом валуны и папоротники, раскинувшиеся под кронами деревьев, как зеленый ковер. Вездеход продолжал бороться с неровностями лесного ландшафта, пробираясь все глубже в сердце лесного царства, где царили прохлада и тишина векового леса. Наступал день, когда солнце стало пробиваться через листву, создавая причудливую игру света и теней, охватывая весь лес ласковыми лучами.
Усов сидел за спиной спецназовца, придерживаясь руками за спинку водительского кресла. Марина устроилась рядом, на втором сиденье, и, повернувшись к Самсонову, всю дорогу изводила его расспросами про Одинцова. Причем девушка умудрялась и расспрашивать про службу в спецназе, и в то же время интересоваться, а как там Юра.
– Как попадают служить к вам в спецназ, какие нужны качества, а как Юра Одинцов попал? А какие у него качества?
– Да как попадают, – пожимал плечами Самсонов. – Как обычно, как и в другие подразделения. Командование видит, на что ты способен, понимает, где тебя лучше использовать, туда и предлагают идти служить. Конечно, есть и те, кто сразу просится к нам. Ну и таких много. Если подходят, то почему бы не взять. И никаких особых качеств и не надо. Ну, чтобы здоровье было крепким, голова чтоб варила. Стрелять, само собой, чтобы умел, ну и знал азы рукопашного боя. А вообще, в армии как говорят: «Не хочешь – заставим, не умеешь – научим». Вот и вся азбука.
– Ну уж как все просто у тебя получается, – засмеялась Марина. – Послушать, так у вас каждый сможет служить!
– Ну, нет, конечно, не каждый, – задумчиво ответил спецназовец.
– А этот ваш лейтенант Одинцов, он какой? Он вам сразу подошел? Ну, для этой вашей службы?
– Лейтенант-то? Подошел. Да и что о нем говорить, когда он пришел к нам после десантного училища и уже с боевой наградой. Толковый он командир и спецназовец крепкий. Не только командовать умеет, ему самому в руки не давайся. Думаю, вашим террористам тяжко придется, когда он их догонит. Даже если он и один будет. Знаешь, когда решение приняли о его зачислении в нашу бригаду? Ну, не окончательное, конечно, но когда он сразу понравился командованию? У нас тогда в бригаде служил полковник Завьялов. Он с другими офицерами проводил собеседование с кандидатами. Ребята рассказывали, как в кабинет вошел Одинцов, а Завьялов с утра был не в духе и первым делом сделал лейтенанту замечание, что в армии, входя в помещение, нужно снимать головной убор. А Одинцов мгновенно ему в ответ, что в армии, когда военнослужащий входит в помещение, он обязан приложить руку к головному убору и доложить о прибытии. Полковник тогда на него уставился, а потом хмыкнул и сказал, молодец, подойдет. Находчивый! И пометочку себе в блокноте сделал. Короче, лейтенанта к нам определили без разговоров!
– И он теперь один будет драться с несколькими вооруженными врагами? – посерьезнела девушка.
– Конечно, – усмехнулся Самсонов, но потом поправился: – Это ведь как понимать, что будет один сражаться с несколькими врагами. Есть такое понятие – тактика боя. Можно сдуру и одному на стенку, грудью вперед, а можно по-умному. С одним, потом с другим, а из засады и с несколькими можно разделаться. Только это тебе не объяснить, ты девушка, для тебя это все только слова.
– Ну, не совсем слова, – вздохнула Марина, вспомнив, как она убила террориста. – Вообще-то, я мастер спорта по стрельбе. А до пулевой стрельбы еще биатлоном серьезно занималась. Так что чего-чего, а стрелять я умею.
– Это ты молодец, одобряю, –
