Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев
– Ты, как всегда, точен, Зима, – сказал Серый. – Что вертушки? Наверное, роятся над лесами в поисках нас?
– Вертушек мало, – усмехнулся гость, – они ищут вас совсем в другой стороне… Ты как? Уверен, что вырвался?
– Нет, не уверен. Я больше скажу тебе, Зима, я не знаю, кто идет по моим следам, но идет он так, что у меня пятки дымятся. Я бросаю группы отвлечения и прикрытия, как в бездонную бочку, и все. Никакой информации. Думаю, что все они перебиты, а погоня снова у меня на хвосте.
– Ты запаниковал, Серый? – удивился гость. – Это на тебя не похоже. Ты всегда умел найти выход из самого безвыходного положения. Я знаю, что у тебя в голове всегда несколько решений. И ты бросил заложников?
– Нет, один заложник со мной. – Повернув голову, Серый посмотрел на Одинцова.
Юра выдержал его взгляд, в то же время рассматривая Зиму. В голове он уже составлял его словесный портрет. А заодно и размышлял о том, кто этот человек, для чего его вызвал Серый и почему Зима так быстро сюда добрался. Жилья в обозримых просторах алтайских лесов не было. Уж городов близко не было точно. Значит, этот человек участвовал в операции и ждал Серого, если потребуется, в одной из условленных точек. Потребовалось!
– Если надо, он укажет дорогу. Человек знает эти места.
– Да? – Зима снова посмотрел на Одинцова, на корку подсохшей крови на его лице. – Ну, тебе виднее. Пойдем поговорим.
– Всем отдыхать! – приказал Серый. – Можно поесть, но только осторожнее с дымом. Может появиться поисковый вертолет.
Огонь разгорелся быстро – сухих веток вокруг было великое множество, а еда оказалась незамысловатой. Галеты и разогретые на огне открытые банки тушенки. Только вот чай согревали отдельно в котелке. Одинцову поставили банку тушенки, галеты, но не дали ни ложки, ни вилки, ни ножа. «Что ж, придется есть пальцами, – подумал спецназовец. – Можно, конечно, срезать ножом плоскую ветку, чтобы получилась лопаточка, но ножа ему явно никто не даст. Ну, тогда как японцы!» Подобрав две подходящие палочки, Юра стал есть тушенку ими, как едят суши.
Кто-то посмотрел на хитроумного заложника с усмешкой, кому-то вообще не было до него дела. Юра ел, а сам пытался понять, что происходит и какое следующее действие ожидать в этом спектакле. Не хотелось бы, чтобы кто-то вспомнил, что он фактически сам напросился в заложники. Прошло не меньше часа. Кто-то из боевиков занялся своим квадроциклом. Что-то подкручивал, что-то подтягивал. Наверняка готовил к длительному или сложному переходу. Дальше на восток горы. Неужели они собираются идти вот так вот до самого Абаканского хребта? А если на юг, то там река Катунь, Алтайские горы. Железная дорога осталась позади, теперь группа движется на восток, а там ближайшая железная дорога Кызыл – Красноярск. «Черт, а ведь теперь я им не нужен!» – Эта мысль полыхнула голове спецназовца, как вспышка молнии.
Юра пил чай из одноразового стаканчика, которые в большом количестве захватили с собой террористы, видимо, рассчитывая на долгое путешествие в безлюдных районах. Он пил и осматривался, прикидывая, удастся ему или нет завладеть оружием в критический момент. «Куда бежать, что предпринять, если сейчас появится Серый с пистолетом и просто выстрелит в меня? Значит, надо не торчать посреди лагеря столбом, надо сидеть так, чтобы ему пришлось идти ко мне, а по глазам, по походке, по жестам я пойму, каковы его намерения. Трудно не выдать себя, когда идешь убивать человека. Хотя он может просто приказать кому-то сделать это. Тут главное что? Чтобы лишней стрельбы не было, чтобы тело спрятать. Хотя что я чушь несу? Звуки моторов не услышали, а тут пистолетный выстрел. Да и тело прятать смысла нет. Кто его тут найдет? Случайно лет через пять геологи или охотники. А то, может, и вообще никогда не обнаружат. Защищаться мне нечем, но защищаться можно не только оружием».
И тут заработал мотор одного квадроцикла на краю поляны. Боевик что-то подкручивал в двигателе, слушал урчание мотора. За деревьями появился Серый. Он был один, и кобура на ремне у него была расстегнута. «Две минуты, – прикинул Одинцов. – Через две минуты он подойдет к нам и выстрелит». Спецназовец поднялся и не спеша подошел к костру, налил себе в стаканчик новую порцию очень горячего чая. Делая вид, что он не видит приближающегося Серого, Юра все так же не спеша подошел к слушающему мотор боевику.
– Троит, – с уверенностью знатока сказал спецназовец и отхлебнул чай.
– Где? – хмуро осведомился водитель и наклонился к мотору, чтобы послушать, насколько ровно работает двигатель.
И тогда Одинцов плеснул ему в лицо горячий чай. Водитель заорал, хватаясь за глаза, а спецназовец одним движением сел на сиденье квадроцикла и на всю прибавил газа. Машина сорвалась с места, выбрасывая задними колесами мелкий камень, крутанулась на пятачке и понеслась за деревья. За спиной раздались выстрелы, ударила одна, потом вторая автоматная очередь, но Одинцов гнал и гнал машину, с трудом объезжая на такой скорости большие деревья, которые росли здесь слишком часто, чтобы носиться между ними на высокой скорости. И все же лес оставался предпочтительнее. В речной долине удобнее, но там он как на ладони, и там его застрелят в спину в два счета с расстояния хоть в сто метров, хоть в триста.
Успев все же обернуться во время этой бешеной гонки, Одинцов отметил, что ситуация близка к аховой. Оружия на заднем сиденье не было, небольшой багажник за ним был пуст. Оттуда сняли всю поклажу. Но выбора в момент побега не было, не было возможности вооружиться или выбрать другой транспорт. Сейчас бы только оторваться. Ну а что дальше? Сам спасся – это, конечно, хорошо, не дал себя убить, ну польза Министерству обороны. А вот какая польза для дела?
Нужно не удирать, а завладеть оружием, нужно сделать все, чтобы эта банда никуда не дошла и тем более не передала заграничным заказчикам секретные материалы института. Значит, будем сражаться. Тонкий буксировочный трос был намотан сзади под сиденьем на самодельный кронштейн. Сзади за спецназовцем гнался не один квадроцикл, а минимум три. Если не больше. «Поняли уроды, что я не простой смертный, – усмехнулся лейтенант. – Хорошо, хотя бы это. Теперь они пока со мной не разделаются,
