Дневник жертвы - Кендал Клэр
Фокус не сработал. Она не выдержала. Она просто не способна была видеть в нем несчастное, страдающее существо, которое нуждается в понимании. На самом деле ее даже радовало, что он находится за пределами ее понимания. Он и так уже занимал в ее голове слишком много места, и она не собиралась позволять ему завоевывать новые территории. Родители учили ее не судить других, но она больше не была уверена в их правоте. Они внушали ей, что каждый человек заслуживает прощения, но у нее больше не получалось в это верить. Они говорили, что нужно уважать чужую точку зрения, как бы это ни было трудно, но в данном случае это просто невозможно. Он ей враг и больше никто. Если кто-нибудь и мог принять его точку зрения, то уж точно не она. Боль в пальцах вдруг резко усилилась, словно отвечая на ее мысли.
Она уже изучила столько случаев и прочитала столько советов, что даже не пыталась удержать все это в голове. Но она так и не нашла то, что искала, словно ее ситуация была исключением. Никто из пишущих не допускал и мысли, что жертва преследования может сама испугаться разоблачения и отказаться идти вперед из-за своих прошлых поступков.
«Сама виновата!» – сколько раз они говорили это Лотти? А вдруг она услышит то же самое? Вдруг они посмотрят на фотографию и скажут, что она не имеет права жаловаться? Что это был секс по взаимному согласию, что потом она всю ночь проспала рядом с ним, – просто слишком много выпила и все забыла?
Ей стало дурно от мысли, что Роберт узнает, и она подавила очередной порыв рассказать ему. Так было каждый раз, когда она говорила себе, что нехорошо скрывать от него правду.
Когда их позвали в зал суда, Кларисса все еще думала и пыталась найти выход. Она не вынесет, если это фото увидит кто-то еще; но если она скроет его от полиции, а он потом использует для своей защиты, это может ей очень сильно повредить. И подорвать их доверие.
Синий экран снова был на своем месте. Алекс Вайрли уже произнес слова присяги и поцеловал Библию; однако не успел мистер Морден приступить к опросу, как мистер Уильямс заявил протест, и присяжных в очередной раз попросили удалиться.
Несколько минут спустя все двенадцать присяжных пили кофе в комнате отдыха, расположившись вокруг трех составленных вместе колченогих столиков. Пристав заверил их, что юридический спор продлится не менее получаса.
Держать стаканчик в правой руке было непривычно. Морщась от боли, Кларисса положила левую кисть поверх правой.
– Дайте я посмотрю.
Услышав голос Роберта, она поняла, что забыла о своем решении прятать от него повязку. Виновато улыбнувшись сидевшей между ними Венди, она вытянула руку и положила ее на стол перед Робертом.
– Ерунда, – сказала она. – Немного болит, когда двигаешь пальцами.
– Бедняжка! – Венди ласково тронула ее за плечо.
– Когда это случилось? – спросил Роберт, приподняв ее руку над столом и внимательно изучая.
Она ответила не сразу, притворяясь, что вспоминает:
– Пару дней назад. В четверг вечером, кажется.
– И как же? – Он пристально смотрел ей в лицо.
– Задела горячую кастрюлю. Обычная невнимательность.
– Болит, наверно, дико, особенно когда душ принимаешь! – воскликнул кто-то из присяжных.
Роберт бережно положил ее руку на место.
– А по-моему, вы как раз всегда очень внимательны.
– Оказывается, не всегда, – засмеялась она, понимая, что ее смех звучит натянуто.
– Медики говорят, что, если ожог больше двух дюймов, нужно идти к врачу. А у вас как раз примерно столько и есть.
– На соседней улице травмпункт, – сказала Венди. – Сходи к ним в обед, пусть посмотрят!
Рука болела отчаянно. Но, когда поднялся защитник Томлинсона, Кларисса заставила себя сконцентрироваться.
– Какие отношения были у вас с Карлоттой Локер? – спросил мистер Белфорд, пристально глядя в глаза Алексу Вайрли.
– Дружеские. Мы вращались в одних и тех же наркоманских кругах. Но теперь я завязал, слава богу.
– Вы спали с ней?
– Не ваше дело!
– Я ценю ваше благородство, – вмешался судья, – но вы должны ответить на вопрос.
Вайрли медленно вздохнул.
– Да, спал, – ответил он.
– Да кого здесь судят?? – прошипела Энни. – Мисс Локер или этих, которые за экраном?
По дороге на станцию они с Робертом остановились на мосту. Кларисса опять почувствовала покалывание в затылке, но решила не обращать на это внимания. Она не станет озираться по сторонам в поисках Рэйфа; она будет наслаждаться обществом своего пожарного.
«Мой пожарный!» – повторила она про себя, улыбаясь и понимая, что уже не сможет от него отказаться. Она не позволит Рэйфу отобрать его у нее; она должна убедить себя, что Рэйф не представляет для Роберта никакой опасности.
Роберт занимался боксом; он уложит Рэйфа с одного удара – так же, как уложил того парня, который не давал им спасти свою жену. Роберт выносливый. Бегает каждое утро. Умеет фехтовать. У него быстрая реакция. Он расчетливый, ловкий, наблюдательный; он умеет увернуться и сам бьет очень точно. Роберт выше. Роберт стройнее. Роберт левша; Рэйф не будет ждать удара с этой стороны. А еще Роберт обладает выдержкой и здравым смыслом, чего никак нельзя сказать о Рэйфе.
Роберт одобрительно смотрел на ее новую повязку.
– Вы были правы, – сказала она, поднимая левую руку. – Сегодня утром они лопнули. Медсестра в травмпункте сказала то же, что и вы.
Роберт оставил ее похвалу без внимания.
– Сильно болит? – спросил он серьезно.
Она легонько кивнула, признавая, что болит действительно сильно. Поймав ее взгляд, он улыбнулся:
– У нашей Лотти много друзей.
– Да уж, это точно. Она очень общительная девушка!
Они засмеялись. Высоко в небе кричали чайки.
– Она мне нравится, – сказала Кларисса.
– Так же как и мистеру Вайрли. И мистеру Бартону.
Кларисса подумала, существует ли закон, запрещающий присяжным спать друг с другом.
– Мне будет очень жаль, – еле слышно произнесла она, глядя на скользящего по воде лебедя. Ветер почти заглушил ее слова, но Роберт услышал.
– Жаль? – повторил он.
– Я очень рада, что познакомилась с вами. – Она почувствовала, как он впился взглядом в ее лицо. – Когда все закончится, мне будет грустно не видеть вас каждый день.
– Ну, судя по всему, это еще долго протянется.
23 февраля, понедельник, 18:15
Ты ждешь меня, сидя в своей синей машине. Понятия не имею, какой она марки. Мне уже осточертело постоянно видеть тебя на своей улице. Нашариваю деньги и расплачиваюсь с таксистом.
Какое счастье, что у меня нет машины! Ты бы наверняка прикрепил к ней передатчик. Или устроил внутри засаду.
Тянусь к ручке – и замираю. Может, попросить водителя подождать, пока я зайду в подъезд? Он что-то бормочет в потрескивающую рацию; кажется, ему не терпится подобрать очередного клиента. Ну что ж, это опровергает мамину теорию о том, что таксисты всегда заботятся о безопасности пассажиров.
– Все в порядке? – спрашивает он, что означает: «Шевелись давай».
Ладно, обойдемся без его помощи. У меня есть план получше. Сегодня я сама с тобой справлюсь.
– Одну секунду, – говорю я, расстегивая свою антипреследовательскую сумку.
Мне нужно подготовиться. Мой новый телефон лежит в специальном кармашке. Достаю его. Включаю режим съемки. Я учусь делать это быстро – так, на всякий случай. И читаю про разные методы борьбы. Лотти хотела незаметно послать своему бойфренду СМС, но не смогла разобраться с телефоном, не вынимая его из кармана. Захлопываю дверцу. Такси срывается с места.
Стою посреди дороги. Твоя машина припаркована у соседнего дома, капотом ко мне. Заметив мой взгляд, ты медленно киваешь. По крайней мере, ты не выскочил на улицу и не начал разбрасывать очередные мерзкие фотографии. Ты просто хочешь показать мне, что ты здесь. Что ты наблюдаешь – потому что имеешь на это право.
