Последний Герой. Том 7 - Рафаэль Дамиров
Серый вздохнул, взял телефон и сделал дозвон.
— Алло, это я. Извини, что так поздно. У меня хорошие новости. Яровой у нас, мы его взяли, но… тут такая проблемка… в общем, э-э… эксперимент сорвался. Он всё испортил. Яровой, да… Ничего не записано на камеры. Записи уничтожены. И Линда нас предала. Но ты это уже и так понял. Шеф… Присылай за Яровым вертолёт. Ха, да, надёжно, надёжно, он охраняется. Не беспокойся. Присылай машину за ним. С обезьянкой. Ага. Доброй ночи. До связи.
На том конце положили трубку. Серый хмыкнул, отшвырнул аппарат. Небрежно, будто ничего такого не произошло важного в их разговоре. Но фальшивая улыбка его дрогнула.
— Что ты ему сказал? — зло проговорил я.
— Ну ты же слышал? — пробормотал он. — Ты же всё слышал, да?
— Но ты сказал не то, что я велел, — рявкнул я.
С каждой секундой я всё четче понимал — все эти оговорочки не были случайными. У этого скользкого червя все продумано, от бокала до каждого слова.
— Ты что, Макс, всё нормально. Ну, я же не могу с ним как с тобой? Ты же слышал, я всё по делу, я…
Кошкин вскинул руки, отпираясь. Я поморщился.
— Ты сказал про машину с обезьянкой, с той самой наклейкой. Да это ваше кодовое слово, ваш знак. Тот фургон, что забрал меня в ту ночь… Захватил меня у бара. Там была наклейка.
— Да, — запнулся он. — Ну это я… так просто выразился. «Машина» — вертолёт же тоже машина. Макс, ты что?
Он просто-напросто блеял, и это вызывало отвращение.
— Говори, сука! — зарычал я, чувствуя, как препарат горячит мне вены. — Это кодовое слово? Так? Ты подал ему сигнал! — я двинулся на него.
Серый в этот момент собрал всё своё мужество и остатки силы в кулак. Резко наклонился и запустил руку в открытый ящик стола, откуда недавно доставал грязный фужер. Ящик он не закрыл. Теперь я понял, почему. Вынырнула его рука уже с оружием.
Пистолет в рывке взметнулся в мою сторону, но он просчитался. Я был быстрее. Дуло заерзало в воздухе перед тем местом, где только что стоял я, и это место вдруг оказалось пустым. Глаза Серого расширились от удивления и ужаса, но мои руки уже сомкнулись у него на голове. Один хват под челюсть, другая ладонь — на лбу, пальцы вцепились в висок, всё это было рассчитано на одно — резко дернуть. Рывок, и в его шее раздался хруст, смачный, смертельный и последний. Он сполз в кресле. Мертвый.
Я забрал пистолет. Итого в моём арсенале было два автомата и короткоствол. Раскрыл шкаф. Там висело несколько комплектов формы охраны посёлка в чёрном камуфляже. А вот это пригодится даже больше.
Быстро подобрал комплект по размеру, стараясь не испачкать всё кровью. Руку промыл в холодной воде из тёплого бачка. Рана с содранной кожей жгла и саднила — последствия снятия наручников наживую. Но особой боли я не чувствовал. Видимо, препарат сглаживал ненужную чувствительность и делал болевые ощущения гораздо слабее.
Нашёл аптечку, перебинтовал руку, переоделся в камуфляж. Всё это сделал быстро, словно, отработанными движениями. Прилив энергии направлял все действия, они стали предельно точными и лаконичными.
Наконец, я нацепил балаклаву, скрыв лицо и оставляя только узкую прорезь для глаз. Один автомат пришлось оставить в домике — обвешанный двумя, я бы смотрелся слишком подозрительно.
Наконец, я шагнул на крыльцо. Вышел и тут же наткнулся на патруль.
Соображал быстро — на мне здешняя форма, надо вести себя расслабленно, руки держать не на оружии. Будто я сутками тут с этим стволом кружу, будто надоело уже всё. Но всё-таки быть настороже.
— Эй, вы! — выкрикнул я, придавая голосу командный тон. — Док сказал поднимать, усиление, у нас тут проникновение.
Те опешили, словно не сразу поняли, о чём речь, но один из них, видимо, старший, схватил рацию с пояса.
— В лагере посторонние, — сказал я, — а вы тут ходите, соплю жуёте. Поднимайте личный состав, говорю…
— Да, сейчас, — ответил он сбивчиво. — Сейчас на пост сообщу.
Я коротко присвистнул.
— На пост я уже сообщил. Дуйте до казармы и поднимите людей, чего не ясно? Шевелите булками! Так быстрее будет, чем в эфире орать.
Тактика моя была следующая: выяснить, где дислоцируется пересменка. Куча домиков, куча строений — всё это путало меня. Сейчас пойдут поднимать народ, и….
Они подчинились, видно было, что подчиняться здесь у охранников в крови; увидев меня, они признали начальство, тем более что смены здесь менялись часто, и люди друг друга толком не знали. Мой расчёт сработал: они направились к одному из длинных домов, где не горел свет и, судя по всему, была основная казарма, а я пошёл за ними.
— А ты, браток, из какого отделения, а? — спросил один из охранников, оборачиваясь.
И в его голосе послышалось не только любопытство, но и настороженность.
В голове у меня лихорадочно прокручивались мысли. Рука незаметно легла на корпус автомата.
— Из соседнего, — ответил я как можно грубее.
Они остановились, но мой ответ их явно не удовлетворил.
— Слышь, браток, — недовольно протянул другой и кивнул на мою балаклаву, — а ты маску бы снял? Чего ты в маске-то ходишь?
— Леня, это ты, что ли? Что-то не признал тебя в гриме, — хмыкнул второй на меня, почти шуткой.
Я сдавил губы в едкую улыбку.
— Кто же ещё? — бросил я.
И едва я произнёс эти слова, как они одновременно схватились за автоматы.
— Нет у нас Лёни… Погиб он…
Крики, суета, руки их задергались, спешно вскидывая стволы. А я выстрелил от бедра, не поднимая автомата. Ствол едва качнулся и встал на линию их поясов. Пуля за пулей попали в животы. Они рухнули, не успев толком среагировать. Еще минус два, а я уже рванул к домику, к казарме, и влетел на дощатое крыльцо.
Дернул ручку двери. Заперто.
Тра-та-та — очередью по замку.
Дерево сдалось под свинцом, пули раскрошили замок и доски без хлопот. И в ту же секунду я вломился внутрь.
В казарме поднялась паника. Кто-то в спешке натягивал сапоги, кто-то хватал оружие, кто-то стоял ошарашенно и не понимал, что происходит.
«Придурки», — подумал я, — «Смерть пришла, а вы ботинки зашнуровываете».
Самые сообразительные
