Защитник Донбасса - Валерий Николаевич Ковалев
Севернее шахты «Бутовка» подразделения Народной милиции ДНР вышли к Донецкой КАД. Позиции ВСУ в западной части взлетной полосы Донецкого аэропорта подвергаются ежедневному сосредоточенному огню ствольной и реактивной артиллерии.
Между Песками и Первомайским по позициям ВСУ в районе моста на Донецкой КАД и Донецкой семенной станции союзными силами также применяется тактика «огневого вала».
С восточной стороны Авдеевки союзные силы вышли на дорогу Донецк — Константиновка на участок от Новобахмутского до Каменки.
Южнее Каменки ведется интенсивный артиллерийский и ракетный обстрел позиций ВСУ в районе дачных поселков у Крутой Балки и леса в районе Донецкой фильтровальной станции. С Донецкой КАД по позициям ВСУ работают танки НМ ДНР.
Севернее Авдеевки Народная милиция ДНР предприняла попытку штурма Красногоровки. Однако занять поселок не удалось, подразделения народной милиции закрепились на окраинах.
Низкие темпы продвижения на Авдеевском направлении обусловлены желанием сберечь пехоту.
Основная роль в битве за Авдеевку отводится тактике «огневого вала» — массированных артиллерийских ударов, направленных на полное уничтожение живой силы и позиций противника.
Отсутствие мирных жителей в населенных пунктах вдоль Донецкой КАД позволяет подразделениям артиллерии Вооруженных сил РФ и Народной милиции ДНР вести неизбирательный сплошной огонь, буквально выжигая и сравнивая с землей позиции ВСУ.
В одних лишь Песках, по сведениям украинских полевых командиров, ВСУ потеряли только убитыми более полутысячи человек. Украинская сторона удерживает позиции вдоль КАД, в буквальном смысле заваливая линию фронта трупами, которые никто не вывозит. Тела украинских военнослужащих разлагаются прямо на позициях (из сообщений военкоров).
Ровно гудя мотором, автобус «Сетра», выполняющий междугородний рейс, рассекал ночь.
В свете фар под колеса бежал асфальт, в полумраке салона мирно похрапывали пассажиры. Максим не спал, глядя в окно на непроглядную темень. Пару часов назад, распрощавшись с друзьями, они с Крабом и Вояжем выехали из Донецка в Симферополь. Все трое были чисто выбриты и в гражданской одежде. Только наметанный глаз мог распознать в них недавних фронтовиков. А так с виду — обычные мужики, едущие по своим делам…
Звонить Лике Максим не стал, хотел сделать ей с Максимкой сюрприз. В небольшой сумке, расположенной у ног под сиденьем автобуса, вез подарки. Жене — французские духи «Коко Мадемуазель», а сынишке — радиоуправляемую модель танка. Не забыл Максим и Айка, ему предназначалась жевательная кость в упаковке.
Когда на востоке заалела заря, въехали в Симферополь. Улицы были еще пустынны, за окнами потянулись жилые массивы, навстречу попалась поливальная машина, раскидывающая в обе стороны блестящие тугие струи воды, над которыми переливалась маленькая радуга. Какая мирная и спокойная картина!
Рядом скрипнул креслом Вояж и тут же открыл глаза.
— Вроде как приехали, так? — Он потер руками лицо, чтобы окончательно проснуться.
Действительно, спустя совсем короткое время экспресс плавно подрулил к автовокзалу, подвернул к одной из свободных платформ и наконец остановился. Прихватив вещи, зевая и потягиваясь, пассажиры потянулись к открытой двери, торопясь выйти и забрать багаж из багажного отсека, поспешно открытого одним из водителей.
Друзья налегке вышли последними, Краб потянул носом воздух:
— Яблоками пахнет!
Вскинув на плечи сумки, все трое прошли прямиком к стоянке такси. Первым отправили Вояжа, предварительно хлопнув с Геннадием по рукам. Вояж сел в салон, решительно сказав шоферу: «На Севастопольскую, дядя». Пожилой водитель молча кивнул, оранжевая «Киа» тронулась с места.
Максим с бывшим командиром подошли к машине, стоявшей в очереди следующей, Краб спросил:
— В Феодосию подбросишь?
— Не вопрос, — заулыбался молодой парнишка.
Поездка была приятной. И снова Максим поразился контрасту между дорогой в мирном Крыму и фронтовыми дорогами Донбасса. Вроде и не так далеко Донбасс и Крым, но он чувствовал себя так, словно оказался на другом конце света. Сколько еще фронтовых дорог придется пройти нашим солдатам, чтобы дойти до мирной жизни, такой, как в остальной России?..
Через час были на месте. Краб вышел первым в районе порта, где жил в хрущевке. Краб крепко пожал Максиму на прощанье руку, а Максим сказал: «Созвонимся» и, садясь в салон, назвал таксисту свой адрес.
— Хороший район, — оценил тот, отъезжая. — В гости?
— Домой, братишка, домой, — сказал Максим, улыбаясь и глядя в окошко автомобиля.
Когда остановились у ворот, Найденов щедро расплатился с водителем, добавив: «Сдачи не надо», и вышел из салона. Автомобиль, развернувшись, укатил. Максим достал из внутреннего кармана ключ от калитки, сделал несколько аккуратных бесшумных шагов, осторожно вставил ключ в замок, провернул, замок щелкнул, и Максим быстро шагнул во двор. А навстречу с дальнего конца двора, радостно взлаивая, на махах уже летел Айк.
— Узнал, чертяка, узнал, — потрепал пса по ушастой голове хозяин.
Вслед за овчаркой из дома появилась Лика, в тапочках и халатике, охнув, бросилась к мужу, повисла на шее, мелко и часто целуя лицо мужа. Макс взял жену за плечи, слегка отстранив, заглянул в любимые глаза, лучившиеся счастьем, притянул к себе и поцеловал — крепко и долго, как и мечтал все время разлуки. Муж с женой постояли, слившись в поцелуе, пока хватило дыхания.
— Ну как вы тут? — провел ладонью по щеке любимой Максим.
— Хорошо, — заблестела Лика влажными глазами. — Ты насовсем?
— Дали неделю отпуска.
— Понятно, — сказала Лика, коротко вздохнув.
В сопровождении Айка, не перестававшего вилять хвостом, поднялись на крыльцо, вошли в дом.
— Мама, кто там? — выбежал из гостиной сынишка, тут же увидел отца, просиял: — Папка! — Мальчик бросился на грудь Максиму.
— Здравствуй, сын. — Найденов, уронив сумку на пол, подхватил мальчишку на руки, расцеловал в щеки. — Да ты здорово подрос!
Лика, улыбаясь, стояла рядом, Айк солидно помахивал хвостом. Максим поставил сына на пол, открыл сумку, по очереди достал из сумки и вручил всем подарки.
— Настоящие французские, — зарделась жена.
Сынишка, сопя, стал доставать из коробки танк, а Айк, получив лакомство из упаковки, гордо отправился с ним во двор.
Максим расположился на диване, разглядывая привычную обстановку, милые сердцу предметы, и хотелось, чтобы это никогда не кончалось, — чтобы сын играл на глазах у отца, чтобы рядом сидела Лика, вложив свою изящную руку в его большую ладонь…
Первой очнулась Лика. Прежде всего она позвонила своему начальнику в прокуратуру, отпросилась со службы, а потом стала хлопотать с завтраком. Накрыла на кухне, сокрушаясь, что не знала о приезде мужа и не приготовила что-нибудь особенное на завтрак.
После завтрака сынишка при помощи отца осваивал во дворе электронную игрушку. Танк, урча, ползал по двору, делал
