Макс Коллинз - На линии огня. Слепой с пистолетом
Пряча свой жетон обратно в карман, Хорриган схватил посыльного за руку, но тот вырвался, раздраженно говоря: «Эй! Я работаю здесь, друг!»
Хорриган несильно ударил его в пах, и посыльный! скорчился от боли. Хорриган заломил ему руку и прижал его к стене.
Убрав пистолет в кобуру на предплечье, Хорриган уже обыскивал парня, когда подбежала Лилли и другие агенты.
— Фрэнк?.. — начала Лилли.
Хорриган извлек бумажник посыльного и посмотрел на калифорнийские водительские права с фотографией и именем Роберт Стермер.
Лилли быстро сверилась со своим компьютерным списком на пюпитре: «Роберт Стермер. Он посыльный. Его проверяли».
Роберт Стермер, посыльный, развернулся, его все еще мучила боль от удара.
— Что стряслось с тобой, парень? — кривясь, справился он.
— Извини, — ответил Хорриган с хмурой улыбкой. — Всего хорошего.
Лилли прикоснулась к его руке: «Не оборачивайся, мы в компании…»
Он обернулся и увидел телерепортера с микрофоном в руке, а за нею оператора с переносной камерой на плече. Оба они сияли. Удача — поймать то, что они только что запечатлели…
— Не могли бы вы объяснить, что здесь только что произошло? — начала ведущая.
Агент Чавес, который отвечал за связь с прессой, вмешался и, слава Богу, вежливо увел телевизионщиков в одну сторону, а Лилли и Хорриган ушли в другую.
— Ты видела фото в листе надзора? — спросил Хорриган.
— Сильное сходство. — согласилась Лилли. Она потрепала его по плечу. — С каждым бывает. Забудь…
А за регистрационным столом потрясающе выглядящий гость, который вполне мог бы возглавлять и флагманы американской индустрии, заполнял бумаги.
— Чего это такая суета вокруг? — спросил он дежурного клерка.
— Точно не знаю, сэр. — ответил молодой человек. — Президент прибывает завтра, и тут творится масса странных вещей.
Расписавшись: «Джим Карни, Сан Хосе», Митч Лири заявил: «Могу себе представить. Я и сам здесь ради визита президента».
Лири только что получил ключи от номера и договаривался, чтобы его багаж доставили наверх, как вдруг из-за спины прозвучал голос.
— Наконец-то мы встретились!
Лири, пойманный врасплох, обернулся и увидел рыжеволосого упитанного мужчину с круглым лицом в широкой улыбкой.
— Вы — Джим Карни?
Лири ответил сияющему засранцу ослепительной улыбкой:
— А вы, должно быть, Пит Риггс?
И они пожали друг другу руки. Риггс, на котором был безупречно сшитый темно-коричневый костюм, скрывающий недостатки слегка располневшей фигуры, желтый с золотом галстук, казалось, буквально лучился счастьем, качал головой, будто не веря, что перед ним сам Джеймс Карни собственной персоной.
— А я уже начал сомневаться, существуете ли вы на самом деле, — говорил Риггс, лыбясь, словно идиот, каким он и был сейчас в глазах Лири.
— О? И что так, Пит?
— Все эти потрясающие чеки в фонд Победы. Я начал думать, что ангел их послал с небес, дабы помочь президенту.
— О, я. не ангел, Пит.
Риггс взял под руку своего нового лучшего друга.
«Ладно, кстати, не пропустить ли нам по стаканчику, ты, дьявол?» — мелькнула в голове Лири.
Держа его за локоть, радостный и довольный Риггс повлек Лири за собой к стойке. Лири осматривался, — знакомясь с местом, запутанные катакомбы отеля удивили его. «Паршивый выбор для охраны президента, — думал он, — на удивленье».. Сегодня вечерком он еще побродит по округе. Проведет первоначальную рекогносцировку.
— А когда прибудет президент? — спросил Лири.
— Прямо к началу ужина завтра вечером, — ответил Риггс. — О, ты мне напомнил…
Он остановился ненадолго и полез во внутренний карман пиджака: «Тут»
Гравированное приглашение на «Вечер с Президентом».
Улыбка Лири стала особенной: «Зачем… Спасибо, Пит».
— И я добыл для тебя великолепное место. Практически первый ряд.
— О большем я не мог и мечтать.
Они вошли в лифт, и он поднял их на пять этажей выше пещероподобного вестибюля, там он выезжал на внешнюю поверхность здания, предлагая потрясающий вид на город, включая, разумеется, и крышу внизу, на которой несколько полицейских говорили с людьми в штатском, в которых Лири угадал агентов Секретной службы.
— Скажи мне, Джим, — спросил Риггс, — а чем, в сущности, занимается корпорация «Майкроспан»?
— Пит, я приехал в Лос-Анджелес не говорить о бизнесе, я приехал, чтобы встретить моего президента.
— Да, и мне не терпится представить тебя…
Вскоре Риггс и «Джеймс Карни» сидели во вращающемся зале, тридцатью пятью этажами выше центра Лос-Анджелеса, правда, почти не различимого из-за клубящегося смога. Два стола были сдвинуты вместе, и Лири сидел теперь среди других благополучных «жирных котов» — друзей президента, все, кроме Лири, активно прикладывались к выпивке и становились все веселее и сентиментальнее.
— И знаешь, в чем заключается проблема? — говорил Лири опьяневшему председателю правления компании компьютерного оборудования из Силиконовой долины. — Мы думаем о следующей финансовой четверти года, когда япошки думают о следующей четверти века…
— Плевать, — заявил председатель.
Голос, который Лири мгновенно узнал, голос Фрэнка Хорригана произнес за его спиной: «Мистер Риггс?»
Фрэнк Хорриган стоял рядом с ним! Рядом с Лири, таким же развеселым и ветреным, как и все эти пьяницы, но хорошо спрятанным от них за парадным фасадом: очками в темной оправе, черным париком, черными усами, карими контактными линзами, густым загаром и костюмом от братьев Брукс.
Риггс встал, взял выпивку со стола, и подошел к Хорригану, который отвел его немного в сторону.
— Кто этот парень? — спросил председатель.
— Агент Секретной службы, — уверенно ответил Лири, навострив уши — у него был великолепный слух, что, кстати, было отмечено в досье ЦРУ.
— Мистер Риггс, — говорил Хорриган, — насколько я понимаю, это вы устроитель обеда в честь калифорнийского фонда Победы завтра вечером?
— Совершенно верно.
— Знаете ли вы каждого приглашенного на обед?
— Что вы имеете в виду?
— Я говорю, знаете ли вы их лично?
— Конечно, да.
— Не могли бы вы посмотреть эти фото?
— Если вы настаиваете.
— Когда-нибудь видели этих людей?
Лири дрожал от возбуждения, но знал, что этого не; видит никто. Без сомнения, его фотографии были в той стопке, которую Хорриган показывал Риггсу. Возможно, там были и разные компьютерные вариации на тему его измененной внешности. Неужели среди них есть нечто похожее на Джеймса Карни?
— Он скоро узнает.
— Нет, нет, нет, — нетерпеливо говорил Риггс. — Я никогда не видел никого из этих людей. Послушайте, вчера я уже просмотрел все это с другим агентом. Я счастлив с вами сотрудничать, и я знаю, что ваши лучшие интересы искренне связаны с президентом, но, честно говоря, мы тоже пытаемся делать что-то полезное здесь.
— Да, сэр.
— И, если честно, агент Харриган…
— Хорриган
— Честно, это все начинает меня доставать. Если вы меня простите…
Лири полуобернулся и взглянул на Хорригана: тот смотрел на стол, а потом вежливо кивнул пьяному сборищу и, будто пес с поджатым хвостом, поплелся восвояси.
— Еще выпьем, Джим? — спросил Риггс и его луноподобное лицо, уже покрасневшее от спиртного, склонилось к нему.
— Нет, благодарю, — ответил Лири. — Мне еще кое-то нужно сделать у себя в номере сегодня вечером.
— Кажется, ты говорил, что приехал сюда не для дел!
— О, разумеется. Чистое удовольствие. Но, знаешь, как говорят: нет отдыха от греха.
Позднее в своем номере Лири с интересом прослушал сообщение в местных новостях об агенте Секретной службы, который, думая, что обнаружил потенциального убийцу, вырубил простого посыльного. Весь этот грустный спектакль был теперь выставлен напоказ и Богу и Миру.
— Может быть, завтра тебе не придется работать, Фрэнк. — сказал со смешком, обращаясь к телевизору, Лири. Под рубашкой, не шевеля руками, только пальцами он собирал по кусочку свой специальный пистолет: «Итак, где же вызов мне?»
Закончив, он посмотрел на часы, отметил время, понадобившееся ему на сборку, разобрал оружие и начал все заново.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Хорриган стоял у окна затемненных покоев, которые завтра вечером должны были стать домом для настоящего президента. Занавеси были открыты, и он мог созерцать ночную жизнь центра Лос-Анджелеса.
Он посмотрел репортаж в новостях и понимал, какие неприятности ожидают его, но не думал о них. Он думал о двух людях, которых знал. Двух мужей и отцов, служивших своему государству. Ими могла гордиться и гордилась страна. И оба они пали от рук убийц.
Один был знаменит, его имя было у всех на устах — погибший президент.
