Александр Золотько - Рождество по-новорусски
Гринчук осторожно осмотрел убитых. Оба были в бронежилетах.
Подошел Михаил. Спокойный, но несколько бледнее чем обычно.
– Есть идеи? – спросил Гринчук.
Идей не было.
Гринчук вошел в дом.
Первая дверь справа от входа была распахнута. Комната внешнего наблюдения. Пульт сигнализации, мониторы слежения. Записывающая аппаратура. Мониторы, кстати, не работали. Охранник лежал на полу, возле опрокинутого стула.
Висок. Правый, ближний к двери. Стена напротив двери была заляпана красным.
На полу, возле самого пульта лежала одинокая гильза. Пистолетная.
Холл…
Гринчук замер. Вчера он сам лежал на этом вот диване. В этом кресле сидел Рома. По этой лестнице сбегали дети.
Сегодня…
Он видел многое. Он видел мертвых. Он видел убитых. Один раз ему даже самому пришлось убить. И вчера он выстрелил в спину человеку не задумываясь.
Одиннадцать человек. Одиннадцать трупов.
Из четверых охранников никто оружия не выхватил. Лежали возле стены. Липский и его жена вместе с детьми сидели на диване. И убили их, похоже, одной длинной автоматной очередью. А другой автоматной очередью изрешетили охранников.
Няня, повариха и горничная лежали тут же, в холе, но отдельно, возле лестницы.
И никто не был полностью одет. Словно люди одновременно поднялись из постелей, набросили первое, что подвернулось под руку, и спустились в холл. И, похоже, никто не успел испугаться.
И гильзы. Много скользких на вид коричневых автоматных гильз.
Гринчук прикрыл глаза.
Вчера он видел их живыми.
– Их добивали, – сказал Михаил.
– Что?
– Добивали. У некоторых головы пробиты в упор. И, кажется, уже после ранения в тело.
Охранники были без бронежилетов. Ребята, видимо, отдыхали. А в жилетах сильно не поспишь. Но оружие было при всех. И никто оружия не достал. Как и те двое во дворе. И как тот, что дежурил перед пультом.
Дети были в пижамках. У девочки на пижаме были далматинцы. У мальчика – покемон. Пижама девочки была – раньше была – розового цвета. У мальчика – зеленая. Была.
Гринчук почувствовал, как комок подкатывает к горлу.
– Еще будешь смотреть? – спросил откуда-то сзади, издалека, с расстояния нескольких километров, голос Емельянова. – Нам трупы увозить нужно.
– Увозите, – кивнул Гринчук. – Кто это дело будет вести?
– Лично, – сказал Емельянов.
– Денег в доме не нашли? – спросил Гринчук.
– Нашли. По карманам, в кошельках – тысячи четыре зеленых.
– А что-то вроде сейфа?
– В кабинете хозяина. Какие-то бумаги, ствол, кажется, не зарегистрированный, патроны. Дискеты, диски… Денег не было.
– Не было, – повторил Гринчук. – Ладно, я пошел.
Гринчук вышел из дома. Прошел через двор, ни на кого не глядя. Вышел на улицу.
Залитые кровью далматинцы. Простреленный покемон. Желтый, с острыми ушками.
Спокойные лица убитых.
Охранник, который видел на мониторах всякого, кто подходил к калитке и всякого, кто входил в дом. Пробитый висок – охранник даже не обернулся к открывшейся двери.
Бред какой-то.
Гринчук отошел в комнату, зачерпнул снегу и потер лицо.
– Через забор никто не мог перелезть, – сказал Михаил. – Калитка и дверь в доме открывается с пульта. У охранников в холле – оружие и телефоны.
– Они все сошли с ума, – сказал Гринчук. – Все одновременно. Их заколдовали. Загипнотизировали. Прошли сквозь стены.
Михаил промолчал.
Возле Гринчука остановилась какая-то машина. Он не обернулся.
– Вы уже были внутри? – спросил Полковник.
– Да.
– Четырнадцать человек? – зачем-то спросил Полковник.
– Считайте, пятнадцать, – сказал Гринчук. – Можете приплюсовать сюда и Леонида Липского. Теперь он похитителям не нужен. Деньги они, кажется, забрали.
– И это значит, – тихо выдохнул Полковник, – что похитителей мы никогда не увидим.
– Вы так полагаете? – резко обернулся к нему Гринчук.
– Вы полагаете иначе?
– Я полагаю… – сказал Гринчук. – Ни хрена я не полагаю! Вы дверь захлопнули?:
– Что? – не понял Полковник.
– Дверь в моей квартире захлопнули? – почти крикнул Гринчук. – У меня там очень ценная кровать и еще полбутылки коньяку, если вы не выжрали. Захлопнули?
– Да не беспокойтесь вы так, захлопнул, – растерянно ответил Полковник.
– Ну и пошли в жопу! – сказал Гринчук. – В глубокую и вонючую. Когда найдут младшего Липского – позвоните. Я думаю, что это будет не скоро.
Гринчук ошибся.
Через два часа его срочно вызвали в кабинет к Владимиру Родионычу.
– Что так срочно? – спросил Гринчук у секретарши Владимира Родионыча.
– Там увидите, – ответила Инга. – И кстати, – почему вы не верите в любовь с первого взгляда? И почему сволочь?
– Просто не верю. А почему сволочь? Могу трахаться с первого взгляда. И не влюбившись. Не сочтите это за предложение.
Гринчук распахнул дверь, вошел в кабинет и замер на пороге.
В кабинете, помимо, хозяина, был Полковник, Шмель и человек, которого Гринчук уж никак не был готов здесь увидеть. Мехтиев, блин, Садреддин Гейдарович.
Но не это заставило Гринчука замереть на пороге, а потом молча подойти к свободному креслу и сесть. Как раз напротив Леонида Олеговича Липского.
Со времени последней встречи с Гринчуком Леня осунулся, одежда была выпачкана мелом и пылью. Но младший Липский был жив.
– С подполковником Гринчуком, Леня, вы знакомы, – сказал Владимир Родионыч.
– Имел счастье, – пренебрежительно искривились губы Липского. – Что же вы меня не нашли? Или к вам не обратился мой папа вместе с мачехой? На них ваше выступление произвело впечатление тогда. Что ж вы так облажались, господин подполковник?
Гринчук молчал.
– А я выжил, – выкрикнул Липский. – Чудом, но выжил.
– Это очень интересно, – кивнул Владимир Родионыч. – Я бы попросил вас, Леонид, рассказать еще раз всю вашу историю.
«Опять!» – проползло по лицу мальчишки усталое выражение. Но Гринчук ясно видел, что ему приятно рассказать эту историю. Гринчук посмотрел на Полковника, но тот угрюмо отвернулся.
Из рассказа Липского-младшего следовало, что после расстрела на дороге, его пересадили в машину, зеленую «девятку».
Шмель кивнул.
Похитителей было трое, они не прятали своих лиц и, не скрываясь, называли друг друга по именам и кличкам. Володя, Леха и Кацо.
– Грузин? – автоматически уточнил Гринчук.
– Нет, просто кликуха. Его еще Леха подразнивал: «Кацо, Кацо, потерял яйцо!», – Липский брезгливо ухмыльнулся.
С похитителями Леонид ссориться не стал, справедливо полагая, что тем нужны деньги. С другой стороны, он понял, что с ним, скорее всего, церемониться не станут. И живым, похоже, не отпустят.
– Это ж понятно, – азартно взмахнул рукой Леня. – Я видел их лица, знал имена. Папа их из-под земли бы потом достал.
При упоминании отца Владимир Родионыч перевел взгляд в угол кабинета.
Привезли Липского на старый, полуразрушенный завод на окраине. Через блок-пост не проезжали, свернули на какой-то проселок, потом проехали по замерзшему озеру и въехали на территорию завода. Там отвели Леонида в здание толи бывшего заводоуправления, толи какой-то бытовки. Там было тепло и не сыро.
В угол бросили вместо постели какие-то тряпки, поставили ведро и пристегнули Леонида левой рукой к трубе. Наручниками. Тряпки служили ему постелью, а ведро – уборной, как-то уж очень по-книжному выразился Липский.
Он надеялся, что когда будет выносить ведро, то сможет бежать, но похитители оказались не брезгливыми и выносили ведро сами.
Окон поблизости не было. Кричать было бессмысленно, да и место пустынное.
Гринчук слушал молча. Похитители, похоже, знали, что долго все это тянуться не будет. Рано или поздно на заброшенный завод кто-нибудь пришел бы. Если бы поиски шли широко.
Липского заставили позвонить отцу, но он попал на мачеху. Потом Володя что-то кричал о менте. Рассказав это, Леонид с ненавистью взглянул на Гринчука и отвернулся.
Его угрожали убить из-за этого идиота, который сует свой нос, куда не следует. Слово «идиот» в исполнении Липского прозвучало веско. Гринчук поймал на себе взгляды Мехтиева и Шмеля.
Леха и Кацо все время были с Леонидом, не отходили от него. Правда, находились в соседней комнате, но постоянно заглядывали к нему. Впрочем, они могли особо не беспокоиться. Выход был только через их комнату.
У Леонида в помещении было зарешеченное окно, которое выходило то ли в цех, то ли в склад. Склад был заколочен. В заколоченном окне, на другой стороне склада, была щель сантиметров в пятнадцать. И дальше уже была свобода. Старая дорога, которая проходила мимо завода.
Володя частенько исчезал, привозил потом еду. Вчера вечером вернулся злым, ударил из-за пустяка Лонида. Потом уже поздно вечером все трое ушли. Это было необычно.
Леонид попытался вырваться, но ничего не смог сделать.
Под утро они вернулись. Очень возбужденные. Даже, похоже, изрядно приняв. Пахло от них спиртным очень сильно. И Леонид почувствовал, что все решиться еще до утра.
