Александр Тамоников - Афганский гладиатор
Тимохин очнулся:
– Да, конечно, все ко мне, привал 15 минут!
И, осмотревшись, присел к широкому стволу старого дерева. Вскоре рядом расположились Дворцов и Шунко.
Александр сказал:
– Ну что, первый этап прошли. Никто ничего подозрительного не заметил?
Дворцов улыбнулся:
– А сам-то ты что-нибудь заметил? Шел, как лунатик. Невесту, что ли, вспомнил?
Тимохин признался:
– Вспомнил! Никогда не думал, что женщина так зацепит мое сердце!
– О! Женщины такие. От них, брат Саня, всего ждать можно! А подозрительного ничего не замечено. Лес как лес, судя по растительности, в нем люди лет этак двести не появлялись.
– Скажешь тоже, двести! Двести лет назад здесь и леса-то, наверное, не было!
– А какая нам разница, командир? Было? Не было? Главное, пока идем спокойно и по графику. Что-то будет дальше? Но этого не знает никто!
Спустя пятнадцать минут третья подгруппа диверсионного подразделения Фергана продолжила движение и ровно через час вышла к месту второго привала, прямо к берегу реки Дара.
Тимохин выругался:
– Что за херня? Откуда взялась река, если она должна быть западнее? Головы бы оторвать картографам. И чем они только занимаются?
Шунко сплюнул в траву:
– Карты рисуют. Им по херу, где обозначить русло, километр севернее, километр южнее. Им бы отсидеть в штабе до 6 вечера, а потом с бабами в кабак. А ты стебись теперь тут! Суки все эти штабисты!
Дворцов спокойней отреагировал на неожиданную водную преграду:
– Ругайся не ругайся, а толку? Все одно переправляться. Вопрос, как? Течение сильное, река широкая, глубокая. Без подручных средств не обойтись.
Шунко взглянул на старшего лейтенанта:
– Где бы еще взять эти подручные средства? Лодку бы сюда.
– С лодкой и дурак переправится, ты без лодки попробуй.
Тимохин осмотрелся:
– Хорош болтать. Вон в овраге пара поваленных деревьев лежит. Давайте к ним. Отрубить ветви, отсечь корни и сюда стволы. Держась за них, и переправимся.
Шунко вновь сплюнул:
– Правильно, и промокнем, как цуцики.
На что Александр резонно заметил:
– А арык ты решил прыжком в длину брать?
Дворцов поставил автомат на предохранитель, забросил его за спину, вытащил из ножен десантный нож:
– Пошли, Вова! Лес рубить, плоты вязать.
– Пошли! Все одно больше делать нечего.
Подгруппа Тимохина потеряла на переправу через Дару сорок минут. Ни о каком привале теперь и речи быть не могло. Перед тем как продолжить марш, Тимохин предупредил подчиненных:
– А дальше, ребята, идем колонной. Здесь духи вполне могли противопехотных мин натыкать и растяжек натянуть. Так что дистанция в десять метров, за мной след в след, вперед!
Шунко остановил Тимохина:
– Погоди, Саня, с растяжками понятно. Хоть прямого, хоть обратного действия. Но интересно, как ты определишь, где мины установлены?
– Никак! Но идти надо.
– Тогда давай я впереди пойду!
– А ты что, спец по минным ловушкам?
– Я, в отличие от тебя, в Союзе служу инструктором инженерно-саперного батальона. И знаю, где просто бугорок, а где «итальяшка» или наша обычная стерва затаилась. К тому же минные поля везде накрываются по одной и той же схеме, шахматным порядком. Обнаружу одну, восемь пройдем без проблем. Вот только времени, конечно, потеряем много. Но жизнь-то дороже.
Тимохину пришлось согласиться. Впереди колонны спецназовцев пошел прапорщик Шунко. И шел он, как кошка, едва надавливая ногами на грунт. Как это ему удавалось, непонятно.
Ни мин, ни растяжек до окраины лесного массива не обнаружили. Но два километра преодолевали почти два часа. У кустов, окаймляющих «зеленку», залегли в 22-57. Начало быстро темнеть. В горах вообще темнеет очень быстро. Отдохнув и приказав приготовить позиции отдыха, Тимохин прополз к кустам, откуда плоскогорье просматривалось как на ладони. Используя бинокль ночного видения, Александр осмотрел горное плато. И то, что он увидел, не обрадовало его. Неслышно к командиру подгруппы подполз Шунко, спросил:
– Ну что там, на полянке горной?
Александр ответил:
– Ничего хорошего. Метрах в ста арык – благо он с высокой растительностью по берегам, слева кишлак. Целых домов действительно штук шестнадцать. Особо выделяется один, крайний от ущелья.
Шунко поднес к глазам ночной прицел своей снайперской винтовки:
– Вижу. На крыше того дома дух. Еще один на крыше дома ближе к центру кишлака. Охранение. Значит, где-то в этих домах и находятся Асадани с Кашниным, а также основные силы моджахедов. Так, а вот и посты, которых, в принципе, не должно было бы быть.
Тимохин спросил:
– Где ты видишь посты?
– Между арыками ближе к реке, у моста – раз, левее нас метров на двести на северной окраине кишлака – два, и чуть дальше, ближе к ущелью, еще один. Посты сдвоенные. И это на плоскогорье. А если Кашнин опустил еще духов в ущелье и поднял на хребет Ширванского перевала? Тогда блокаду моджахеды выставили серьезную. Только с ней повозиться придется. А откроем стрельбу раньше времени, и вся банда наружу повыскакивает. Весело тогда придется.
Александр, подумав, отрицательно покачал головой:
– Нет, Вова, на хребте и в ущелье вряд ли установлены посты. Там они будут оторваны от кишлака, и там их легко снять. Как говорится, без шума и пыли. Да и для того, чтобы держать пять-шесть сдвоенных постов, духам надо держать караул рыл в двадцать. Плюс человек шесть на крышах. А это значит, ежесуточно выводить на посты почти все свои силы. Потому что дом, где засели Асадани с Кашниным, тоже должен охраняться и внутри, и снаружи. Нет, думаю, эти три поста и обеспечивают охранение кишлака.
Шунко пожал плечами:
– Возможно, ты и прав. В принципе, это подтвердит или опровергнет Крымов с Березичем, но нам-то от этого не легче. Наше направление плотно прикрыто. Мы практически выведены из операции. Втроем снять часовых на трех постах нам не под силу. Без шума, естественно. Отстрелять-то чабанов можно без проблем, но как раз этого делать нам нельзя.
– Ладно! Поживем увидим, что и как делать будем. Связываюсь с Крымовым.
– А не рано? До полуночи еще пятьдесят минут!
– Предлагаешь подождать?
– Я бы подождал и получше рассмотрел это гребаное плоскогорье с долбаными духами.
Тимохин согласился:
– Хорошо! До полуночи смотрим плато. Заодно прикидываем свои возможности по постам. Один, тот, что между арыков, мы снимем, а вот остальные? К ним надо искать подход. Но, может, что Березич или Крымов подскажут? Особенно командир. Ему с перевала объект гораздо лучше виден. Да и Березич, поднявшись по склону, окажется ближе к кишлаку. Ничего, прорвемся. А сейчас наблюдаем. Ты за постами, я за кишлаком.
– Наблюдаем.
Слежение за плоскогорьем ничего нового, кроме того, что сразу зафиксировали спецназовцы, не дало. Только на постах моджахеды развели небольшие костры, видимо, для того, чтобы готовить ночью чай. И часовые на крышах домов стали освещать кишлак и ближайшие подходы к нему мощными фонарями. Не постоянно, с перерывом примерно в 15 – 20 минут. Внешне плоскогорье и Тайхук выглядели пустынными, не считая охраны, которой, кстати, у пещер Ширванского перевала замечено не было.
Ровно в 0 часов 1 минуту 17 июня Тимохин вызвал командира сводной группы:
– Первый! Я – Третий, как слышите?
Крымов ответил:
– Я – Первый, слышу тебя хорошо!
– Прими доклад – мы на месте! При выходе на рубеж ожидания пришлось преодолевать реку Дара, промокли все до трусов. Около часа наблюдаем плоскогорье. В результате наблюдения выявлено три поста раннего обнаружения и два часовых духов на крышах двух домов. Думаю, вам это лучше видно!
– Да! Видим то же, что и вы. Меня интересует, есть ли охрана у пещер?
– Внешней нет! Если только внутри. Перевал как?
– Чист!
– А Второй?
– Недавно выходил на связь, на месте!
– Посты реально помешают мне развить наступление с севера.
– Понимаю! Пока следите за ними и за подъездом к плоскогорью со стороны Пахлаба. До утра что-нибудь с постами придумаем.
– Ясно! Вопросов нет, конец связи!
– Конец, Третий!
Тимохин, отключив станцию малого радиуса действия, повернулся к Шунко:
– Иди, выбери место поблизости и спать! В 2 часа я вас с Дворцовым подниму!
Прапорщик кивнул и отполз в глубь леса. Нашел канаву рядом со старшим лейтенантом Дворцовым, втиснулся в нее и уснул. Мокрое обмундирование приятно охлаждало тело. Жара спала ненамного, градуса на три-четыре, и все же это являлось облегчением. Тимохин продолжил наблюдение за кишлаком, так же погрузившимся в сон.
Майор Крымов, приняв доклады командиров подгрупп, приказал прапорщику-связисту Остужину вызвать Потапова.
Остужин бросил в эфир:
– Кабул или Туруса вызывает Фергана!
Ответил прапорщик Ларионов:
– Я – Кабул! Слушаю тебя, Фергана!
Крымов попросил вызвать подполковника Потапова.
Тот так же не замедлил с ответом:
– Турус на связи!
