Александр Тамоников - Афганский гладиатор
После двадцати минут довольно бурных дебатов подгруппы были сформированы. Первая состояла из майора Крымова, старшего лейтенанта Антипова, прапорщиков Боброва и Остужина. Вторая выглядела следующим образом, – старший – капитан Березич, далее старший лейтенант Лебедев, прапорщики Сергеев и Мураметзянов. И, наконец, в третью вошли старший лейтенант Тимохин, старший лейтенант Дворцов и прапорщик Шунко, лучший в группе снайпер. Третью подгруппу возглавил Тимохин.
В 17-30 тентованный «шестьдесят шестой» доставил экипированную по-боевому сводную группу спецназа к дальней вертолетной площадке. Возле десантного «Ми-8» находился подполковник Потапов. Дождавшись выгрузки спецов из автомобиля, он подозвал к себе Крымова:
– Я вот тут подумал, майор, и решил, дабы не испытывать неудобства в связи, на время операции перебраться в Джебад. Оттуда и ближе до плоскогорья будет, да и вертолетный полк с десантной бригадой под боком.
Крымов взглянул на подполковника:
– И все же, Владимир Дмитриевич, правы мои ребята, что-то в задании не то, скрывается в нем какая-то угроза, которую даже вы просчитать не в силах.
– Ты прав, Вадим Петрович. Я не могу просчитать, как будет действовать в ходе штурма бывший полковник Кашнин. Он хоть и предатель, и подонок, но все же командовал полком, и весьма успешно командовал. Он бы далеко пошел, если бы не переметнулся к духам. Не погнался за большими деньгами. Я не сомневаюсь, что именно Кашнин примет на себя командование оставшимися в Тайхуке силами моджахедов, и вот каким образом он организует оборону, неизвестно. Асадани не в счет. Это фигура хоть и известная среди душманов, но в нашем случае номинальная. Кашнин – другое дело. Вот поэтому, несмотря на пожелания вышестоящего командования, постарайся в первую очередь нейтрализовать предателя. Ну, а раз я буду в Джебаде, то связь можем держать практически круглосуточно. Ты можешь вызвать и Ларионова позывным «Кабул», и меня позывным Турус.
Крымов взглянул на Потапова:
– Почему Турус ?
– Это позывной был у моего товарища. Он погиб в Пандшере. После чего при необходимости я использую именно этот позывной!
Майор кивнул:
– Понятно! Турус так Турус.
– Ну все, давай своих ребят в «вертушку» и... удачи вам!
– Благодарю. До связи!
– Давай, майор!
Сводная группа Фергана заняла места в десантном отсеке вертолета, и тот поднялся в воздух, точно соблюдая график, в 17-45.
Полет до места высадки первой группы занял чуть больше получаса. Прошел он без проблем. Вертолет спокойно сел в заданном квадрате, чтобы тут же подняться и, облетая плоскогорье, уйти к Ширванскому ущелью. И здесь на дне ущелья нашлась площадка, чтобы посадить винтокрылую машину. Борт покинула вторая подгруппа. А вот Тимохину с подчиненными пришлось десантироваться по-штурмовому, используя трос. Пилоты не стали рисковать, сажать вертолет из-за ограниченной территории лесной поляны. Небольшое отклонение могло привести к зацепу лопастями ветвей деревьев, что реально грозило выводом «Ми-8» из строя. Если не хуже – падением метров с десяти.
Как только трос был поднят и вертолет скрылся за верхушками деревьев, Тимохин подозвал к себе подчиненных, старшего лейтенанта Дворцова и прапорщика Шунко:
– Так, мужики, мы на земле в районе высадки. До оконечности «зеленки» – десять километров. Пойдем шеренгой, соблюдая интервал в расстоянии визуального контроля друг за другом, иными словами, на расстоянии взаимной видимости. Я отслеживаю в ходе движения все, что будет попадаться впереди, вы – и впереди, и с флангов. Проходим пять километров – привал, далее три километра – и вновь привал. Ну и в завершение марша выходим на рубеж подготовки штурма. Оружие к бою! При обнаружении противника и невозможности, подав сигнал тревоги, укрыться, открывать по нему огонь на поражение, отходя к центру шеренги, то есть ко мне! Вопросы?
У спецназовцев вопросов не было.
Тимохин добавил:
– С наступлением темного времени суток применим приборы ночного видения. В этом случае интервал сокращаем. Ну все, вперед! Да хранит нас Аллах, как говорят духи! Двинулись.
Передернув затворные рамы и опустив планки автоматов на отметку режима ведения автоматической стрельбы, бойцы самой малочисленной группы старшего лейтенанта Тимохина вошли в лес. Он оказался густым и заросшим колючим кустарником, так что интервал между офицерами составил не более восьми-десяти метров.
Тимохин взглянул на часы: 19-02. Скорость движения в лесу не более трех-четырех километров в час, следовательно, пять километров подгруппа пройдет примерно за час двадцать. Далее скорость снизится, хотя во многом это будет зависеть не от нарастающей усталости – что такое для спецназовца пять километров пусть и по сложной местности, а от того, насколько девственен останется лес. Может получиться так, что придется буквально продираться, используя ножи, через кустарник, или дорогу преградит не отмеченная на карте балка. Но скорость снизится незначительно, где-то до 3 километров, значит, второй отрезок пути подгруппа должна пройти за час. С учетом короткого привала к последнему, самому короткому этапу марша люди Тимохина выйдут около 20-20. А вот дальше предстоит приближаться к окраине «зеленки» предельно аккуратно и осторожно. Но это будет через час с небольшим, а пока можно идти, особо не опасаясь засады, и в то же время в полной готовности отразить нападение противника. Ведь разведка уточненных данных по возможности нахождения духов в лесном массиве не дала. По сути, она ничего не дала. Та информация, которой оперировал на совещании Потапов, следовала из местности. И доклад вполне можно было сделать по карте. Не факт и то, что в Тайхуке осталось сорок боевиков. И то, что Кашнин, знакомый с тактикой действий оперативно-разведывательных и разведывательно-штурмовых подразделений, не выставит посты раннего обнаружения противника. В общем, при всех раскладах вновь придется работать вслепую. Хорошо, что на этот раз имея средства связи. В принципе, и они не спасут группу, если она пойдет на штурм заранее подготовленных к обороне моджахедов. Тогда группу уже никто и ничто не спасет. Возможно, кто-то и выживет, но немногие. А умирать сейчас не хотелось. Раньше об этом как-то не думалось. Ну, получишь пулю, значит, судьба. Лишь бы сразу насмерть, чтобы ребята не мучились, отходя и вынося тебя из боя. Остальное ерунда. Вспышка в глазах и вечная мгла. Вечный сон. Сейчас же Тимохин не хотел умирать, хотя шел в неизвестность, где и его самого, и его боевых товарищей могла поджидать смерть. Шел добровольно, имея до этого в Ташкенте возможность отказаться от участия в боевых рейдах секретных сводных диверсионных подразделений. Но это было, как выразился бы прапорщик Шунко, продирающийся через редкий пока кустарник, западло для офицера. И он прав. Офицера и готовят для того, чтобы он воевал, а не занимался никому не нужной показухой в частях внутренних округов или групп войск, как это было в Венгрии. И все же сейчас умирать Александр не хотел. Он вспомнил Танюшу. Обычную провинциальную, неизбалованную, скромную женщину, единственную, которая смогла заставить трепетать сердце старшего лейтенанта. Какое ж все-таки сильное чувство – любовь. Оно может совершенно изменить человека. Взять того же Шестака. Мотался раньше по блядушкам, где получая порцию секса, где мата с полным отворотом. И не думал, что жизнь может быть иной. А познакомился с какой-то Еленой из микрорайона – и преобразился лейтенант. Да что там Шестаков? Сам Тимохин жить по-новому начал. На мир совсем другими глазами смотреть. Да, великая сила в любви. Она сильнее даже самой жгучей ненависти, самой взрывной ярости. Любовь успокоит, даст надежду и жизнь. Жизнь, а не существование. Настоящую, полную смысла жизнь, когда даже такой поселок, как Кара-Тепе, покажется лучшим местом в мире. Интересно, что сейчас делает Татьяна? С работы она уже пришла. Наверное, и поужинала. Занимается с дочерью или сидит на лавочке с замечательной соседкой, Елизаветой Владимировной? А может, включив телевизор, лежит на софе и, не видя, что происходит на экране, думает о нем? Как бы то ни было и что бы сейчас ни делала Татьяна, она ждала его. И это главное. Вот почему он просто обязан вернуться. Вернуться вместе со всеми.
Пять километров подгруппа прошла незаметно для Тимохина, настолько он ушел в воспоминания. На первом этапе это еще можно было позволить себе. Он бы и дальше повел временных подчиненных, но его окликнул старший лейтенант Дворцов:
– Командир! Тебе не кажется, что пора и привал устроить, или ты решил с ходу взять все десять километров?
Тимохин очнулся:
– Да, конечно, все ко мне, привал 15 минут!
И, осмотревшись, присел к широкому стволу старого дерева. Вскоре рядом расположились Дворцов и Шунко.
Александр сказал:
– Ну что, первый этап прошли. Никто ничего подозрительного не заметил?
