Ядерная тень - Александр Александрович Тамоников
Старшему лейтенанту Дорохину выпало дежурить у машины. В «Москвиче» Богданова было, конечно, теплее, чем в ветхом сарае, но и там промозглый ветер сделал свое черное дело, а завести двигатель и подогреть салон печкой Дорохин не мог по двум причинам. Первая причина — машина не должна была привлекать внимание. Припарковаться пришлось довольно близко к дому Хаддада, чтобы автомобиль оказался под рукой в нужный момент, а чужая машина в маленьком поселке, которая долго стоит на одном месте, да еще и с работающим двигателем обязательно привлечет нежелательное внимание. Вторая причина довольно простая, но не менее важная — работающий двигатель сжигает горючее, а пополнить его в поселке бойцам «Дона» было негде, поэтому приходилось думать об экономии. Остаться в решающий момент с пустым бензобаком было бы глупо, поэтому Дорохину приходилось терпеть холод наравне с подполковником Богдановым и майором Дубко.
Больше всех повезло прапорщику Казанцу, который обустроился на втором этаже дома Башара Хаддада. Ни ветер, ни мокрый воздух, ни темнота его не беспокоили. Самое большое неудобство, которое ему пришлось испытывать в ожидании возвращения хозяев — липкая паутина, которую хозяйка дома не удосужилась собрать из-за плотных штор спальни.
К дому Хаддада они приехали в половине одиннадцатого утра. Помощник подполковника Богданова Егор был на месте. Продолжая играть в увлекательную игру в шпионов, он по всей форме доложил, что дом пуст, ни водитель, ни его начальник за время отсутствия Богданова в дом не возвращались. Богданов похвалил Егора за помощь и объявил, что дальше справится сам. Егор сник, завершать веселое приключение ему совсем не хотелось. Он принялся уговаривать Богданова, чтобы тот разрешил ему остаться, но по понятным причинам сделать этого подполковник не мог. Поканючив немного, Егор смирился с участью и отправился домой, а бойцы «Дона», оставив старшего лейтенанта Дорохина у машины, пошли осматривать дом.
За час обыска ничего существенного бойцам обнаружить не удалось. На первом этаже о присутствии жильцов говорили только два стакана с остатками клюквенного морса да газета «Московский комсомолец» недельной давности. На втором этаже, где располагалась всего одна комната, бойцы нашли нетронутую постель и письменный стол со следами недавней работы: стопка писчей бумаги на краю стола, которую аккуратно подровняла заботливая рука, две авторучки, явно иностранного производства, следы от клея и куча смятых листов в корзине под столом. Изучение черновиков ситуацию не прояснило, бойцы так и не узнали, что за письмо писал здесь Башар Хаддад и кому оно предназначалось.
Практически с первого взгляда бойцы группы «Дон» поняли, что ничего полезного в доме не найдут, но обыск все же провели основательный. Кто знает, может быть, Хаддад настолько предусмотрительный, что организовал в доме тайник, не доверяя ни местным жителям, ни властям. Увы, никакого тайника бойцы не обнаружили, только пыль и паутину. Оставалось одно: ждать возвращения хозяина и пытаться выяснить, что он скрывает, при личном контакте.
До семнадцати тридцати сидели в доме, по очереди спали, потом перекусили и снова дремали. Примерно в два часа дня сменили у машины Дорохина, чтобы он, пользуясь затишьем, тоже смог отдохнуть и перекусить. В половине шестого решили разойтись по наблюдательным постам, чтобы приезд Башара не застал врасплох. К тому времени на улице резко похолодало, но оставаться всем в доме было нерационально. Башар мог вернуться не один, водитель мог остаться в машине и не зайти в дом, и прочие непредвиденные обстоятельства могли нарушить планы бойцов, поэтому Богданов и Дубко отправились в сарай, чтобы подстраховаться с улицы.
В шесть вечера Башар не вернулся, как и в семь, и в восемь. К половине десятого Богданов уже начал сомневаться в том, что он вообще сегодня вернется. Те же мысли тревожили и майора Дубко, но он помалкивал. Когда терпение окончательно иссякло, Богданов выругался:
— Вот ведь засада! Положиться на слова сопливого мальчишки! И это с моим-то опытом! — От досады он даже плюнул.
— Не кипятись, Слава, еще не все потеряно, — попытался успокоить его Дубко. — Быть может, они просто задерживаются из-за погоды. А может, разгулялся Башар, и водитель его никак домой не увезет.
— Где разгулялся? С кем разгулялся? С колхозниками в «Пути к коммунизму»?
— Почему бы и нет? Сам знаешь, как у нас колхозники умеют гулять. Они соседей как дорогих гостей самогоночкой так накачать могут, что те в телегу с третьего раза только попадают. А тут иностранец, к самогону непривычный. Может, он как раз сейчас в своей машине на заднем сиденье лежит и о смерти мечтает от головной боли и похмелья.
— Ерунду говоришь, — отмахнулся Богданов. — Никакой самогон он не пьет, а вот поменять планы и поехать вместо Николиной Горы в Москву из-за испортившейся погоды запросто может. И что тогда? Целые сутки насмарку!
— Ты все равно ничего не изменишь, — философски заметил Дубко. — Если он не приедет, если планы поменяет, мы никак на его решение повлиять не сможем. Давай лучше решать, до которого часа будем его ждать? Ведь если он действительно не вернется на Николину Гору, нужно и нам возвращаться в Москву и разрабатывать новый план.
— В Москве мы его без шума не возьмем. — Богданов снова выругался. — Там он под надежным укрытием своего проклятого посольства. Черт, надо же было погоде именно сегодня испортиться! Дождь вот-вот ливанет, а мы с тобой в легких курточках и практически под открытым небом. Эта Купчиха о своем имуществе совсем не печется, хоть бы кровлю покрыла на сарае, а то ведь дыра на дыре!
— Она и за домом-то не следит, а ты хочешь, чтобы на сарае новую крышу настелила.
— Черт с ней, и с крышей, и с Купчихой. Ты прав, нужно разрабатывать план «Б».
Только Богданов проговорил эту фразу, как вдалеке послышался рев двигателя. Подполковник выглянул из сарая: на дороге, ведущей от станции, пробивался свет фар.
— Неужели едут? — услышал он за спиной голос Дубко.
— Сплюнь, а то сглазишь, — прошептал Богданов. — Давай обратно в сарай, это точно наши.
— Откуда знаешь? — спросил Дубко.
— У водилы руки не из того места, движок троит,
