Сергей Зверев - Пиратские игры
Попав на территорию военной базы, любопытные репортеры принялись с интересом разглядывать каждое строение, замечая любую мелочь. Солдаты, которым было дано поручение следить за действиями посторонних, указывали любопытным гостям на то, что объект закрыт «для просмотра» и вообще запрещено передвигаться по территории базы самостоятельно, тем более соваться куда ни попадя.
В импровизированном пресс-центре было душно и шумно. Собравшаяся там журналистская братия ждала появления полковника, который, как ожидалось, прояснит многие моменты этой запутанной истории.
Миротворец, однако, не сильно торопился, заставляя всех нервничать. Когда же он, наконец, появился, его сразу обступили со всех сторон. Отмахнувшись от самых резвых репортеров, он попросил тишины. Полностью всех ему успокоить не удалось, однако гул стал значительно тише. Полковник выпрямил плечи и гордо поднял подбородок вверх, как и подобает настоящему военному. Его лицо блестело в свете направленных на него камер.
— Сразу хочу сказать, господа, что у меня всего лишь несколько минут — очень занят, — заявил Фогс, — поэтому сразу приступим к делу.
— Какой новой информацией вы обладаете? — раздался вопрос.
Глядя в сторону объективов, он произнес:
— Мы готовы сообщить о совершенно противоправных действиях русских спецслужб, — сказал полковник.
Возгласы удивления разнеслись в небольшом помещении. Люди переглядывались, записывая информацию.
— Сегодня ночью в палату больницы, где находился командир парусника «Адмирал Сенин», пробрался неизвестный и убил его, сделав укол, содержащий смертельный яд, — последовало ошеломившее многих сообщение, — совершенно очевидно, что русские пытались таким образом отомстить капитану, по их мнению, предавшему родину. К сожалению, русский моряк оказался не единственной жертвой. Был убит один из наших людей, охранявший палату, в которой находился капитан второго ранга Стенин.
От жары и напряжения лицо полковника покрылось мелкими капельками пота, скатывавшимися по щекам. Он слегка поправил воротничок рубашки. Фогсу всегда было тяжело общаться перед камерами, а сейчас ему стало не по себе от одной только мысли, что его персону покажут по ведущим телеканалам в сегодняшних выпусках вечерних новостей. Хотя по долгу службы Фогсу часто приходилось общаться с писаками, все же он никогда не мог к этому привыкнуть.
Среди журналистов пронесся гул недоверия. В последующие минуты они подвергли критике только что сделанное миротворцем заявление.
— А есть какие-нибудь существенные доказательства, что убийца был подослан именно русскими? — громко задал свой вопрос молодой журналист с длинными кучерявыми волосами.
Полковник еле заметно улыбнулся, кивнул и поднял вверх пакетик, который все это время держал в руках. Операторы тут же начали снимать предъявляемый им предмет, стараясь получить хорошую картинку. Миротворец, выдержав паузу, указал на пакетик и произнес:
— Перед вами стержень подводного пистолета, который мы нашли на месте убийства. Для тех, кто не знаком с морским вооружением, скажу лишь, что подобного рода оружие используется только в российском подводном спецназе. Теперь, я думаю, все встало на свои места, — миротворец рассчитывал, что это неопровержимое доказательство полностью убедит общественность в виновности русских. Однако пытливый ум газетчиков не унимался:
— А возможен ли вариант, при котором кто-то решил убрать капитана, а всю вину свалить на русских, просто подкинув вам этот стержень?
Внутренне Фогс просто закипал от раздражения, так ему уже опостылели эти расспросы. Но не выдавая своего напряженного состояния, он пожал плечами:
— Естественно, последнюю точку в этом деле поставит следствие. Я же всего лишь солдат… И еще раз повторяю: не мне выносить окончательный вердикт.
После этих слов миротворец взглянул на часы и торопливо произнес:
— Прошу извинить, что не могу уделить вам большего внимания, но я вынужден, господа, вас покинуть… Дела, не терпящие отлагательства.
Работники прессы явно не хотели его отпускать и продолжали засыпать вопросами полковника. Но тот, шутливо подняв руки, стал выбираться из зала.
Глава 29
Сверкая белоснежными парусами, российское судно стояло у одного из причалов в порту Могадишо. Со всех сторон на него были устремлены любопытные взгляды зевак, прогуливающихся по берегу. Вот уже несколько дней к этому судну было привлечено внимание всей мировой общественности. На борту парусника было пусто. Подход к нему охраняло несколько миротворцев, которые важно расхаживали взад-вперед, сдерживая напор самых любопытных. Люди глазели на корабль, словно тот являлся редчайшим музейным экспонатом, выставленным напоказ. В толпе можно было заметить и журналистов, щелкающих фотоаппаратами, объективы которых, отражая солнечные лучи, бросали блики по сторонам. Миротворцам не единожды приходилось отодвигать слишком уж напирающую толпу, однако через пару секунд та снова возвращалась.
На небольшом возвышении неподалеку расположился миссионерский трейлер, представляющий собой микроавтобус с жилым отсеком. На крыше его гордо возвышался средних размеров деревянный крест, кузов же украшали росписи из цитат Священного Писания. Двери в автобус были распахнуты настежь. Двое мужчин в грязных и пожелтевших от старости робах вытаскивали наружу различную церковную утварь. Они с осторожностью выволокли тумбу, за которой святой отец обычно произносит вдохновенные речи, обращаясь к пастве. Затем немного поодаль поставили несколько скамеек и пару стульев. По всей видимости, шла подготовка к богослужению. Расставив все по местам, мужчины, усевшись тут же на землю, принялись с интересом рассматривать происходящее у пристани. Народу тем временем стало еще больше, и миротворцам пришлось вызвать себе на помощь еще несколько коллег.
— Ну, видишь что-нибудь подозрительное? — спросил мужчина постарше в спецодежде, по-русски обратившись к своему молодому товарищу.
— Да вроде пока нет, товарищ старший лейтенант, — неуверенно ответил тот.
Полундра хмыкнул и почесал щеку. Он внимательно рассмотрел палубу парусника, но, не увидев там ничего, что привлекало бы особое внимание, перевел взгляд на кипящую, словно лава в кратере вулкана, толпу. Неожиданно его лицо расплылось в какой-то ухмылке.
— А вот это уже что-то интересное. Погляди вон там, справа, — указал он Сухомлину направление, где находился объект, вызвавший у него такую реакцию. Курсант, приложив руку ко лбу и сложив ее в форме козырька, стал вглядываться вперед. В ярком солнечном свете он увидел, как сквозь толпу проталкивался Гресс, а за ним следовало несколько человек. Несколько миротворцев охраняли это шествие. Вид у Гресса был важный и напыщенный, словно он являлся, по меньшей мере, владельцем этого судна. Миротворцы прокладывали дорогу, рассекая толпу на две половины.
Взойдя на палубу парусника, Гресс и судебные приставы принялись изучать все то, что окружало их. Они расхаживали по палубе и, тыча пальцами во все подряд, что-то усердно записывали в большие папки, находившиеся у них в руках.
— Вот стервятники, уже имущество описывают, — сквозь зубы процедил Полундра недовольным тоном.
— Однако быстро они работают, — съязвил курсант.
Швейцарец тем временем ненадолго исчез из виду, видимо спустившись вниз.
— Чтоб им провалиться! — прошипел Полундра и с силой хлопнул рукой по дереву, случайно раздавив при этом какую-то экзотическую осу.
Расставаясь с жизнью, насекомое успело ужалить Павлова в палец. Полундра негромко, но очень содержательно выругался, рассмешив Сухомлина.
— Хорошо, что у нас такие экземпляры не водятся, — медленно произнес он, доставая жало из-под кожи, — редкая сволочь эта оса.
— Так ведь ей ничего другого не оставалось, — хихикнул Сухомлин, — каждый на ее месте…
— Поостри тут, записной шутник, — проворчал старлей, продолжая отчищать свою ладонь от остатков крылатого создания.
Полундра, закончив возиться с осой, вновь взглянул в направлении парусника. На палубе снова показалась фигура Гресса в элегантном белом костюме. Сегодня на нем была еще шляпа, предохраняющая от солнечного перегрева. Судебные приставы плелись где-то позади с папочками в руках.
— Закончили работу, бюрократы, — заключил Полундра. Он произнес последнее слово, чуть ли не по слогам, вложив туда всю ненависть.
— Да уж… — согласился с ним Сухомлин.
Тем временем Гресс со своими людьми уже спускался на берег, предварительно дав какие-то указания миротворцам, оставшимся на борту. Он шел под пристальными взглядами журналистов, прикрывая руками глаза от назойливо щелкавших вспышек фотокамер. Однако не успел он сделать и несколько десятков шагов по набережной, как из толпы начали доноситься крики, судя по интонации, явно ругательства. Группа молодых чернокожих, с ненавистью выкрикивая нечто хором, приблизилась к миротворцам. Те заняли оборонительную позицию, выставив вперед оружие. Этот жест, однако, никак не повлиял на поведение радикально настроенных активистов. Продолжая выкрикивать проклятия в адрес миротворцев, они принялись закидывать тех гнилыми фруктами, палками и прочими предметами, которые находились у них под руками. Солдаты в растерянности отступали под этим «дождем», не решаясь открыть огонь. В толпе было много женщин и детей, началась всеобщая суматоха. Некоторые зеваки также присоединились к бунтующим, скандируя какие-то оскорбительные речовки.
