Кирилл Казанцев - Последняя капля терпения
– А мне везет, – охранник трижды сплюнул через левое плечо, чтобы не сглазить, – последние новогодние праздники сполна отдыхаю. Ну, и что теперь? – спросил он, ковыряя мокрую траву носком ботинка.
– Тут уж как начохр скажет, – отозвался оператор.
– Что он скажет, я знаю. Для начала обматерит всех, а потом распорядится здесь всю ночь дежурить. Ты же можешь что-нибудь сделать? Восстанови, хоть на соплях.
– Под дождем? Тут мастерская нужна. Ночью я камеры не заменю. Да и на хрена их сейчас восстанавливать? Завтра ограду поставят, так на новые стойки уже стационарно «новье» и смонтирую.
Охранник не ошибся. После того как начальнику доложили, что система наблюдения в одном месте повреждена поваленным ветром деревом, он выматерился, а затем приказал охраннику дежурить там до четырех утра, пообещав прислать ему смену.
– Счастливо оставаться, – попрощался с бедолагой оператор. – Это тебе божье наказание за то, что я в праздники на службе корячусь, а ты водку жрешь.
– Да пошел ты со своей справедливостью, – в сердцах сплюнул охранник, надставил воротник куртки и попытался присесть на поваленный ствол дерева – тут, как ему казалось, не так сильно продувал ветер, а широкие еловые лапки прикрывали от ветра.
Щелкнула зажигалка. Прикрывая сигарету в кулаке, охранник закурил. Но не успел он сделать и пару затяжек, как из-за веток за его спиной кто-то накинул ему на шею веревку. Выпустив сигарету, охранник попытался освободиться, сбросить с себя петлю. Но даже не сумев увидеть того, кто напал на него, тут же получил удар по голове, и сознание его померкло – он потерял сознание.
Ларин вышел из-за поваленного дерева, держа в руке короткую увесистую палку. Нагнулся над упавшим охранником. Второй раз бить не пришлось. Грузный мужчина лежал ничком, грудь его прерывисто поднималась.
– Не скоро очухается, – произнес Андрей и негромко позвал в темноту: – Эй!
Из струй дождя по ту сторону поваленной ограды вынырнула Маша.
– Все в порядке?
– Если начнет шевелиться, стукни ему разок. А еще лучше – заклей рот и свяжи.
– Будет видно. Машина для вас уже стоит на шоссе, – предупредила женщина. – Удачи.
Маша приподнялась на цыпочки. Сперва Ларину показалась, что она хочет поцеловать его в щеку, но выяснилось – это не так. Женщина повесила ему на ухо гарнитуру – наушник с микрофоном, щелкнула клавишей. Такую же повесила и себе на ухо.
– Будь на связи.
– Я пошел. А удача мне не помешает.
Ларин исчез в дожде и ветре.
– Нам всем не помешает, – услышал он уже из наушника голос Маши.
Собаки реагировали на него сдержанно – не лаяли, не бросались на сетку. Смотрителя они безоговорочно признавали за своего.
– Знакомые места, – Ларин задержался у разросшихся кустов, подумал, передернул затвор пистолета, досылая патрон в патронник, и вышел к земляным валам.
В расположении зданий он не мог ошибиться – досконально запомнил его в тот раз, когда проник сюда впервые. Теперь труба над валом стала заметнее, ее выдавал пар. Где-то рядом было и окошечко. Но прежде следовало убедиться, что боевики отдыхают и не ожидают его появления. Перед дверью, ведущей в подвал, было пусто. Кирпичные ступеньки с проросшей сквозь трещины травой вели вниз.
«Вроде все спокойно».
Дверь замкнута на простой навесной замок. Открыть можно только снаружи. Механизм несложный. Даже такой взломщик, как Ларин, мог справиться с ним без труда. На всякий случай с собой была и длинная «фомка».
«Тишина… Можно подумать, никого нет».
Андрей припал ухом к двери и, прислушавшись, разобрал два тихих голоса – люди шептались. Разговор шел не по-русски.
Ларин прижал заряженный пистолет подбородком к груди и принялся ковыряться отмычкой в замке. Сдвижную пластину он подцепил почти сразу, ушко разомкнулось почти беззвучно, да и ветер глушил любой шум. Старая дверь сильно осела. Ларину пришлось приподнять ее двумя руками, чтобы сдвинуть с места. Больше всего ему не хотелось, чтобы сейчас старик Масудов или тот, кто был вместе с ним, подняли шум.
«Пленник с ним или охранник?» – пытался заранее догадаться Ларин.
Он надеялся на внезапность своего появления. Охранявший Масудова боевик наверняка не ждал появления чужих. Ну, а свой мог себе позволить не торопиться. Ларин медленно открыл дверь. В глубине сводчатого погреба он увидел молодого кавказца. Тот сидел, всматривался в темневший дверной проем, пытаясь разглядеть, кто же пришел. Автомат стоял рядом с Рамзаном. Парень держал над ведром мокрую намыленную рубашку, с нее стекала вода. Отблески голубого огня газового отопителя плясали по стенам. Масудов лежал на тюфяке под самой стеной, не моргая, смотрел на Ларина, хотя, скорее всего, практически ничего не видел из-за разницы в освещении.
Пока его явно не воспринимали как чужого. Андрей резко вошел и тут же нацелил пистолет на Рамзана.
– Не вздумай шевелиться, – произнес он.
Молодой человек с недоумением смотрел на непонятно почему здесь появившегося чужака, выпустив из рук рубашку; та упала в ведро, расплескав мыльную воду.
– А теперь просто отодвинься в угол, – приказал Ларин.
Старик приподнялся на локте.
– Вы кто? – спросил он.
– Долго объяснять. Но вам лучше пойти со мной...
Договорить Андрей не успел. За его спиной послышалось с явным кавказским акцентом:
– Отдай оружие, – и тут же ствол автомата ткнулся ему в спину.
Андрей пока не оборачивался.
– Хорошо, – произнес он. – Спорить в моем положении глупо.
Он взял свой пистолет за ствол, разжал пальцы на ручке и стал медленно поворачиваться, якобы намереваясь передать оружие тому, кто стоял у него за спиной. Рассмотреть он успел лишь небритую щеку. Противник был выше его на полголовы. Ствол автомата уже не так уверенно упирался в спину, и Ларин сделал то, что задумал. Он прижался к откосу дверного проема и, одновременно схватив ствол автомата, рванул его. Здоровяк не устоял на ногах. Увлекаемый ремнем, наброшенным на плечо, он влетел в подвал. Андрей выставил ногу и для надежности ударил кулаком по заросшей кучерявыми волосами шее. Что-то хрустнуло. Здоровяк дернулся на полу, пытаясь подняться, но удар ноги Ларина заставил его успокоиться. Рамзан потянулся к автомату, стоявшему у стены. Андрей проследил взглядом его движение. Молодой человек отдернул руку.
– Так будет лучше. Для тебя и для всех нас, – произнес Андрей. – Надо спешить, Ахмед Ходжа, – перевел он взгляд на старика.
Тот приподнял голову и указал взглядом на что-то или кого-то позади Ларина. В дверном проеме ярко вспыхнул ослепительно белый фонарь.
– Тебе некуда спешить, – послышалось с улицы насмешливое.
Андрей выстрелил, не раздумывая, машинально, прямо в сияющий фонарь. Звякнуло, свет погас. Было слышно, как фонарь покатился по ступенькам. Ларин бросился вперед, но не успел. В подвал вкатилась дымящая едким газом шашка. Дверь мгновенно закрылась, лязгнул засов, а с той стороны прозвучал все тот же насмешливый голос:
– Тоже мне, крутой! Никогда не стреляй на свет. Я не дурак, чтобы держать фонарь прямо перед собой.
Едкий дым проникал в нос, рот. Ларин видел, как потянулся за автоматом Рамзан, а потом, зажав рот руками, скрутился на полу калачиком; как Масудов, схватившись за грудь, выгнулся и закрыл глаза. Сколько Андрей ни задерживал дыхание, все же воздух с хрипом ворвался в легкие. Закружилась голова; казалось, что грудь разрывается от того, что в нее под давлением вдувают и вдувают дым. Ларин выронил пистолет и успел подумать совсем не к месту: «Хреново. Это то же самое, как если бы дирижер во время концерта уронил палочку…»
Колени сами собой подогнулись. Бывший опер даже не почувствовал, как ударился головой о выложенный кирпичом пол.
Сбитая из брусьев дверь осторожно отворилась. В подвал заглянул Руслан Тангаев.
– Готовы, – подытожил он. – Я же говорил, что придет.
Кавказец со шрамом через всю щеку прищурился:
– Может, мальчишку вытащить?
– Хочешь надышаться – лезь. Сам очухается. Там горелка работает, тяга хорошая. Минут через пять все и выветрится. Я тут и сам со своими людьми управлюсь. А ты, Расул, лучше окрестности проверь. У меня такое чувство, что он не один был.
– А если его Глотов сюда подослал? – засомневался обладатель шрама.
– Разберемся.
Верзила в кожаной куртке неохотно подался в темноту.
…Ларин открыл глаза. Сил пошевелить головой не было. Он просто смотрел на стоваттную лампочку, горевшую под сводчатым потолком. Память отшибло напрочь. Он бы даже не смог сразу ответить, как его зовут, кто он такой и как здесь оказался. Но пока никто и не спрашивал. Рядом слышались тревожные голоса, суетились люди.
– Смотри мне, чтобы старик коньки не откинул. Додумался гранату бросить, – говорил кто-то очень раздраженно.
– Зато надежно, – спокойно прозвучало в ответ. – Мигом вырубились.
Кое-что стало восстанавливаться. Отрывочные воспоминания сложились в четкую картину произошедшего.
