Евгений Сухов - Смотрящий по России
Чиркнув спичкой, Беспалый не позабыл зажмуриться, чтобы не ослепнуть от яркого света. В кармане у него лежал кусочек сахара, который он приберегал как раз для подобного случая. Сладкого он не употреблял, разве лишь для того, чтобы активизировать органы чувств. Он знал, что в ближайшие полтора часа его зрение от кусочка сахара усилится почти вдвое, такими же острыми станут обоняние и слух.
Привыкая к темноте, он открыл сначала один глаз, потом другой. Теперь оставалось прислушаться к своим ощущениям. Тимофей сделал глубокий вдох и коротко выдохнул. Повторил еще раз, постарался задержать дыхание как можно дольше. Выдохнув, он задышал свободно и легко.
Освещение теперь ему было не нужно. Беспалый сумел настроить зрение, как если бы в комнате неожиданно взошла луна. Он не видел обстановку комнаты в цвете, но зато отчетливо различал каждый предмет, даже самая мелкая деталь виделась ему вполне четко. А посмотреть здесь было на что — комната оказалась забитой огромным количеством чемоданов, вдоль стен стояли картины в дорогих рамах. Гобелены были скручены в рулоны. Добра здесь было столько, что казалось, оно было собрано со всего света.
Беспалый подошел к одному из чемоданов. Зажмурив глаза, он поднес к нему ладони и сосредоточился. Через минуту Тимофей почувствовал в пальцах легкое покалывание. Он еще не видел содержимого чемодана, но знал наверняка, что в нем хранится нечто ценное. Порывшись в карманах, Тимофей выудил небольшой гвоздь и, ковырнув разок, с легкостью открыл чемодан.
Чемодан до самого верха был набит золотыми изделиями: цепочки, медальоны, крохотные портреты, выгравированные на тонких золотых пластинках, браслеты, ордена…
Поддавшись какому-то неведомому чувству, Беспалый сунул руку в золото, пошевелил пальцами. Металл приятно зашуршал. Ему и раньше приходилось слышать, что золото способно греть, и сейчас Тимофей почувствовал, как тепло через ладони прошло по рукам и быстро распространилось по всему телу.
Беспалый резко отдернул руку — так можно и обжечься! А руки-то еще пригодятся. Что это будет за вор с изуродованными пальцами!
Порывшись в золоте, Тимофей натолкнулся на красивый медальон с дворянским гербом. Открыв его, он увидел портрет молодой женщины, на шее которой висел точно такой же медальон. Женщина была необыкновенно красива, словно ангел. Беспалый сунул медальон в карман и закрыл чемодан.
Наверняка в остальных чемоданах лежало то же самое.
Неожиданно Беспалым овладело беспокойство. Очень знакомое состояние, известное каждому вору. Он не однажды обнаруживал, как в разгар дела вдруг начинают с невиданной силой натягиваться нервы, чувства бьют тревогу. Именно это не однажды отводило воров от беды, останавливало перед милицейской засадой. Тимофей мог припомнить массу случаев, когда ему удавалось избежать неприятностей благодаря предчувствию. Однажды он избежал удара ножа в спину, обернувшись за мгновение до предательского выпада. В память об этом опасном моменте на его правом предплечье остался глубокий шрам. В другой раз он наклонился за секунду до выстрела чекиста, и свист пули, пролетевшей у самого уха, много ночей подряд не давал ему заснуть.
Нечто подобное почувствовал Тимофей и сейчас. Он услышал какой-то неясный звук. Если бы ему месяц назад сказали, что звук может иметь цвет и даже форму, он ни за что не поверил бы в это. Но сейчас он не только отчетливо расслышал звук, но и увидел его в объеме. Звук представлялся Тимофею в виде вращающегося конуса. Взлетев под своды, звук стукнулся в стену и, рассыпавшись на множество мелких шорохов, докатился до ушей Беспалого.
Где-то рядом находился человек. Возможно, Беспалый его и не услышал бы, слишком велико было расстояние, и каменная кладка была необыкновенно толстой, если бы не кусочек сахара, что он съел несколько минут назад.
Беспалый застыл, прислушиваясь. Вокруг по-прежнему царила тишина. Он вновь сделал два глубоких вдоха, потом осторожно лег на каменный пол. Снизу дохнуло неприятным холодом. Князь Голицын учил, что в таком положении различим малейший шорох. Уже через минуту Тимофей понял, что людей в соборе было как минимум трое: двое находились у входа, а вот третий спрятался метрах в десяти за колонной. Тимофей даже не удивился тому, что вдруг услышал, как бьется сердце противника, — и это, несмотря на кладку в метр толщиной! Беспалый прислушался к сердцебиению и с удовлетворением отметил, что сердце бьется учащенно.
Незнакомец его боялся!
Постучав подушечками пальцев по закрытым векам, Беспалый почувствовал, что кровь побежала быстрее. Зрение улучшилось, теперь нужно было не только услышать врага, но и распознать его. Поднявшись, Беспалый сделал несколько бесшумных шагов. Теперь он мог с точностью до сантиметра сказать, где находится неприятель. Тот застыл за каменной кладкой в четырех метрах от проема и намеревался совершить бросок. Поодаль расположились двое других, чтобы убойным огнем поддержать сотоварища. Их следовало опередить!
Неожиданно словно какая-то внутренняя пружина сорвала его с места и швырнула в проем, на ходу он вырвал из кобуры пистолет и направил его в сторону затаившегося противника. Тимофей больше почувствовал, чем увидел, что в этот самый момент неприятель делает шаг в его сторону. И не ошибся! Пуля достала врага в тот самый момент, когда, прижавшись спиной к стенке, он скользнул к пролому.
Тренированная рука поднялась ровно настолько, чтобы «маслина» угодила точнехонько в лоб. И уже в следующую секунду Беспалый повернул кисть в направлении людей, стоящих у входа, и дважды выстрелил. Темные силуэты рухнули как подкошенные.
Под сводами подвала гулко ухнуло. Несколько секунд Беспалый стоял неподвижно, прислушиваясь. Кажется, больше никого. Убедившись в абсолютном безмолвии, он подошел к первому убитому. Тот лежал на животе, широко раскинув руки. Беспалый перевернул его на спину, зажег спичку и осветил лицо. Убитого он узнал сразу, тот проживал в соседней деревне и приторговывал первачом. Часто он объявлялся в расположении лагеря и тайком предлагал свой товар курсантам. Даже идейные коммунисты становятся самыми что ни на есть обыкновенными мужиками, когда дело касается спиртного, и самогон его пользовался повышенным спросом. А кроме того, среди смершевцев обучался его свояк, с которым он, встречаясь, подолгу чесал язык. Выходит, что не случайно забредал, значит, за золотишком в подвале приглядывал. Вот теперь, будь добр, упокойся!
У входа лежали тела еще двух убитых мужчин. Они мало чем отличались от кирпичных обломков, что валялись в подвале, — были такими же неживыми.
Посветив в лицо одного из них, Беспалый хмыкнул. Этого и следовало ожидать, один из убитых числился в «свояках» у самогонщика. Третий покойник был тоже из роты, тихий незаметный политрук по фамилии Стефаницкий. Поговаривали, что одно время он был адъютантом у Буденного. Выходит, что он не только драил легендарному военачальнику сапоги, но еще и присматривал за ним.
Беспалый вышел из подвала. Разгоряченное лицо остудил свежий ветер. Тимофей никогда не думал, что в монастырском дворе может витать столько запахов. Опасности не было, это точно. В последние месяцы он научился ощущать ее кожей и сейчас почувствовал, как тело задышало легко и свободно, с радостью освобождаясь от долгого напряжения.
Интересное состояние — отправил на тот свет трех человек, и никаких угрызений совести, а даже, наоборот, появилась какая-то приятная легкость в груди, словно сбросил тяжелую ношу, выполнив нужную и важную работу. За наступающий день он не беспокоился, интуиция подсказывала ему, что удастся выкрутиться и в этот раз. Начальство не станет устраивать шума. Непонятно только, каким образом оно сумеет объяснить наличие трех покойников.
Перед расположением лагеря Беспалый остановился у крупного валуна, казавшегося в ночи неправильным серым пятном. Осмотрелся по сторонам и, не обнаружив ничего подозрительного, сунул под камень пустой спичечный коробок, в который положил мелкую монету.
Вот теперь, кажется, все.
Показались первые постройки, можно было и передохнуть, с аппетитом закурить. Беспалый сунул руку в карман и вдруг обнаружил, что он пуст.
Спокойно, не следует паниковать, возможно, портсигар он обронил где-то по дороге. Остается только сосредоточиться и вспомнить. Беспалый закрыл глаза, представил портсигар в кармане и тут же почувствовал тяжесть, будто бы в гимнастерке действительно находилось что-то тяжелое. Оставалось только припомнить место, где был обронен портсигар. Вот он подошел к первому убитому — аккуратно, стараясь не испачкаться в крови, перевернул его на спину. С интересом заглянул в лицо и тут вдруг отчетливо почувствовал, как быстро выскользнул из кармана портсигар и упал на что-то мягкое. Очень странно, что он не обратил внимания на это обстоятельство сразу же.
