Евгений Сухов - Смотрящий по России
— Что ты еще знала?
— Что ты лучший курсант.
— От кого? — нервно задал вопрос Беспалый. — От князя Голицына?
— Голицын здесь ни при чем, — услышал Тимофей за спиной знакомый голос. — А с тобой я еще поговорю, стерва!
Интуиция его не подвела. Уж слишком торжественной выглядела тишина. На ступенях, в пяти метрах от него, стоял политрук Сомов, в руке у него был пистолет.
— Ах, вот оно что, — протянул Беспалый.
У Тимофея была звериная интуиция, доставшаяся ему от природы. Именно она подсказывала ему, что его не выпустят из подвала живым. Совсем неосознанно он прикоснулся к какой-то огромной тайне, которая находилась от него на расстоянии вытянутой руки и сейчас дышала в лицо жаром. Не исключено, что сундук приволокли сюда специально для отвода глаз, а где-то рядом скрывались куда большие сокровища.
— Как ты узнал об этом? — с насмешкой спросил Сомов. — Ты кому-нибудь говорил?
— О чем? — не понял Беспалый.
— Ах, вот оно что, ты еще захотел поиграть, — усмехнулся истовый комиссар. — Я тоже люблю игры. — Голос Сомова слегка напрягся. — Так говорил или нет?
Расстояние между ними было всего лишь несколько метров. Даже если Тимофей попытается метнуться в сторону, Сомову достаточно будет повернуть кисть и разрядить в него половину обоймы.
— Говорил. — Беспалый интуитивно нашел нужный ответ и почувствовал, как лицо комиссара напряглось.
В этот раз его не убьют.
— Кому? — сурово спросил Сомов.
Тимофей молчал и неотрывно смотрел в зрачок ствола. У него возникло ощущение, что ствол увеличился до размеров бревна. Можно представить, какая в этом случае будет выпущенная пуля, наверняка с чугунное ядро, которое просто впечатает его в каменную кладку.
— Ну?! Считаю до трех, если не скажешь, что это за человек, то я стреляю. Раз, — медленно стал считать Сомов, поднимая пистолет на уровень груди. — Два…
В его лице что-то переменилось, похоже, что он действительно готов был действовать.
— Как же ты узнаешь, если убьешь меня? — почти насмешливо спросил Беспалый.
Лицо комиссара застыло. Ага, взвешивает шансы «за» и «против». Похоже, стрелять все-таки не будет.
— А я ведь тебя подозревал, — протянул Сомов. — С самого начала подозревал. Вор всегда остается вором. Это пусть другие верят, что ты перевоспитался, а меня-то не проведешь. Кто это? Никифор?.. Велесов?.. Дюжев?.. Нефедов?.. — Беспалый молчал. Ствол пистолета слегка дрогнул, на губах комиссара появилась злая улыбка. — Впрочем, это уже не имеет никакого значения, придется начинать с тебя.
Беспалый не однажды ловил себя на том, что в минуту смертельной опасности неимоверно обостряются все его чувства. В этот раз интуиция вновь подсказала ему верный ответ.
— Он находится не в лагере… — выпалил Тимофей. — Если ты меня убьешь, то никогда не узнаешь о нем.
— Это не Веселовский?
— Я не знаю, как зовут этого человека, — как можно тверже заверил Сомова Беспалый. — Я с ним должен встретиться послезавтра.
— Где?
— Он должен прийти в лагерь. Без меня вы не узнаете, кто этот человек.
Сомов колебался недолго:
— Хорошо… Ты мне его покажешь. — И, повернувшись к девушке, добавил: — А ты, детка, молодец, хорошо сработала.
* * *После этого случая Сомов вел себя при встрече с Беспаловым так, как будто бы между ними ничего не случилось. У них не было возможности остаться наедине, но когда их взгляды неожиданно сталкивались, Тимофей взгляд не отводил, а стойко выдерживал взгляд Сомова, будто бы принимал его вызов.
Серьезный разговор между ними состоялся на исходе вторых суток, после полевых учений. Голицын показал курсантам еще одну хитрость — стрельба в падении. Фокус заключался в том, что в мишень следовало стрелять в тот момент, когда тело находилось в воздухе. Несмотря на старость, Голицын умудрился выстрелить четырежды, сбив выставленные рядком пустые бутылки. И, довольно улыбнувшись, объявил, что случись подобное лет тридцать назад, то он выиграл бы ящик шампанского.
Комиссар Сомов и здесь не оплошал, две бутылки ему удалось разбить уже с третьей попытки и вплотную приблизиться к результатам Голицына. Если князь не лукавил, то, по его заверению, в лучшие свои годы в падении ему удавалось расстреливать обойму, поражая шесть бутылок с расстояния в двадцать пять метров. Может, так оно и было в действительности, царские контрразведчики были людьми чуточку ненормальными.
После этого комиссар подошел к Беспалому и, постучав пальцем по стеклу часов, объявил:
— У тебя осталось несколько часов. Если ты мне не назовешь имя этого человека, то я не дам за твою жизнь даже гнутого пятака.
Самое скверное было в том, что Сомов не кипятился, не пытался запугивать и даже, вопреки ожиданию, был подчеркнуто вежлив. Такое может быть только в одном случае, если судьба человека уже предрешена. Накануне поздно вечером в расположение школы приехал молодой человек лет тридцати. Но по тому, как гнули перед ним шею инструкторы, можно было сделать вывод, что чина он был немалого.
С Сомовым этот человек говорил часа два, запершись в комнате. И даже Голицын, человек независимый, обходил их, чтобы не прервать затянувшийся разговор.
Расположение лагеря таинственный уполномоченный покидал в приподнятом настроении, под подобострастные улыбки инспекторов, что гуртом отправились провожать его. Только Голицын, одинокий и независимый, стоял в сторонке, исподлобья поглядывая на этот «парад скоморохов».
Вместе со всеми уполномоченного провожал и Сомов. Он обернулся лишь однажды, почувствовав на затылке пронзительный взгляд Беспалого, когда их взгляды столкнулись, вспышки не произошло, глаза комиссара были наполнены холодом, абсолютным безразличием к чьей бы то ни было судьбе. Для него Тимофей был всего лишь случайный камень, валявшийся в пыли. В этих холодных немигающих глазах Беспалый сумел прочитать собственный приговор. Ненароком он прикоснулся к какой-то тайне, плата за которую — выстрел в затылок. Нет, не перед строем, как это случается по решению трибунала, а в темном подвале, пропахшем крысами. После чего засыплют мертвое тело обломками кирпичей, вот тебе и вся могила!
Ночь пришла неожиданно, будто какой-то исполин накрыл окрестность гигантской шапкой.
Беспалый, прячась за деревьями, направился к дому у собора. Как и в прошлый раз, окно было освещено. Заглянув, он увидел, как Нина с кем-то разговаривает. Лица не разобрать, неизвестный стоял в темном углу комнаты, и густая тень скрывала его. Но, судя по тому, как он яростно жестикулировал, разговор был непростой. Девушка пыталась что-то отвечать, но он ее не слушал, яростно перебивал, лишь на мгновение выныривая из тени.
Неожиданно он размахнулся и ударил ее по лицу. Оплеуха получилась крепкой. Нина отлетела к стене и, ударившись головой, бессильно сползла по ней. Похоже, что они не договорились. Беспалого не покидало ощущение, что рядом находится кто-то еще. Тимофей отошел от окна, раздвинул ветки и увидел, что у двери в дом стоит какой-то человек и слушает разговор. Виден был неясный силуэт, но что-то в нем показалось Беспалому знакомым. Неужели Велесов? А он-то здесь каким боком? Тимофей сделал шаг, пытаясь подойти ближе, чтобы удостовериться в своих догадках, под ногой зловеще зашуршал гравий. Его хруст в тихой ночи был просто оглушительным. Мужчина, бросив короткий взгляд в сторону Тимофея, прыгнул в тень стены.
Беспалый осторожно пошел к собору. На мгновение из-за туч выглянула луна, и покосившийся крест зловеще блеснул. Тимофей отомкнул дверь, спустился в подвал. Сундук тяжело стоял на прежнем месте. Золото было именно где-то здесь, и Беспалый ощущал его всеми органами чувств. Слышал его звон, чувствовал его запах. Так, нужно сосредоточиться, осмотреть помещение, сундук мог быть только прикрытием, а более ценное находится где-то поблизости.
Беспалый поднял с пола камень и принялся тщательно простукивать им стены. В одном месте обнаружилась полость. Запалив спичку, он стал тщательно осматривать стену. Кладка здесь выглядела свежей. Похоже, что когда-то здесь была дверь. Вот только для какой надобности нужно было заделывать ее? Осмотревшись, Беспалый заметил обломок чугунной трубы. Подняв его, Тимофей примерился и постарался ударить точно по самому центру пятна свежей кладки. Кирпич крошился и проваливался. Беспалый ударил раз, еще. Вскоре он проделал в стене широкий проем. Он отложил в сторону обломок трубы и протиснулся в темную дверь.
Беспалый вдруг поймал себя на том, что волнуется. Руки его слегка дрожали, даже спички он отыскал не сразу. Подобное случилось с ним лишь однажды, на первом выходе на дело. Помнится, страхов он тогда натерпелся изрядно и даже дал себе зарок бросить все это к чертовой матери. Какой же он тогда был наивный!
