Игорь Волознев - Ближний бой (СИ)
Тренер по боксу, - уважительно кивнув на блондина, сообщил ему гаишник.
Он быстро просмотрел Генины документы, явно собираясь вернуть их владельцу.
По боксу? - переспросил старшой и, скептически ухмыльнувшись, пошутил: - А кого тренируем? Братву?
Бандит побледнел как мертвец.
У нас детский лагерь, подростки...
Он с надеждой посмотрел на шоссе. Хотя бы одна машина проехала, отвлекая их внимание! Нет, как назло, именно сейчас - пусто... А ментам, видно, делать нечего, стоят тут, зевают от скуки. Конечно, для них тренер по боксу - развлечение...
Милицейский "Форд" плавно отчалил от обочины. Наверняка поехал искать несуществующий разбитый "Вольво". Бандит проводил его глазами. Если до возвращения "Форда" он не успеет отвязаться от назойливого капитана, то ему конец.
Усатый заглянул в кабину, посветил фонариком на переднее сиденье, потом на заднее.
До Штрупа вдруг дошло, что вряд ли план "Сирена" введён из-за него, иначе он бы давно сидел в наручниках между двумя рослыми детинами с автоматами. В лагере ещё не закончилась дискотека, значит, девчонки не хватились!
Наверно, надо заплатить? - заискивающе улыбнувшись, спросил он очень тихо, так, чтобы мог слышать только усатый. И потянулся рукой к заднему карману брюк, где у него лежал бумажник.
Нет, - ответил тот. - Нарушений с вашей стороны не было, это оперативная проверка автотранспорта, въезжающего в город.
"Тьфу ты, какой честный!" - мысленно сплюнул бандит.
Первый мент вопросительно посмотрел на старшого.
Так что? - спросил он.
А багажник? - Усатый обошёл "Москвич" и остановился у заднего крыла.
Открыть? - засуетился бандит.
Могли бы сами догадаться.
Да он почти пустой... - Штруп поднял крышку.
Что в портфеле? - Усатый кивнул на "дипломат".
Это моего знакомого, - ответил Гена предательски задрожавшим голосом.
Откройте его, - потребовал мент нарочито бесстрастно, хотя чувствовалось, что портфель его заинтересовал.
Гена понял, что влип. С тоской он поглядел на пустынное шоссе, на "Форд" и на стоявших невдалеке мотоциклистов. От "Форда" к нему, не торопясь, подходили трое блюстителей порядка.
Вы знаете, ключей у меня от него нет, - пролепетал он. - Портфель не мой...
Блондин выдавливал улыбку из последних сил. Всё это становилось похоже на дурной сон.
Усатый взял кейс за ручку, слегка приподнял.
Килограмм десять будет, - сказал он и вернул кейс на место. - Самойленко! - крикнул он. - Давай сюда с инструментом. Тут замок открыть надо.
Штруп попытался возразить, но капитан уже почуял неладное.
Руки на машину, пожалуйста, - приказал он.
Что? - чисто автоматически переспросил Штруп, утративший способность соображать.
Руки на машину, - повторил капитан. В руках у него зазвенели наручники.
Спустя минуту молодой бандит, расставив ноги, стоял в наручниках возле "Москвича". Гаишник с автоматом деловито обхлопал его карманы.
Когда Самойленко наклонился над кейсом, Штрупом овладел ужас. Так бездарно влипнуть! Остановившимся взглядом он следил за тем, как мент ловко управляется с замками.
У "Москвича" собрались все гаишники, задействованные в пикете, подошёл даже водитель "Форда".
Готово, - сказал Самойленко.
Открывай, - приказал усатый.
Блондин вытянул шею, ожидая увидеть блеск золотых монет...
В этом кейсе Картавый действительно держал золото. Но оно находилось только в одном отделении портфеля. В другом лежало три кило аммонита с взрывателем, хитроумно соединённым с замками. Портфель таил в себе смертельную ловушку для тех, кто не знал шифра. Старый вор заготовил её для похитителей своего добра...
Как только Самойленко в последний раз щёлкнул замком, грохнул взрыв. Рвануло с такой силой, что обломки машины и куски человеческой плоти разлетелись по шоссе и обочинам. Пламя взметнулось почти вровень с верхушками деревьев, а грохот докатился до Тушино.
Когда подъехал "Форд", так и не нашедший разбитого "Вольво", там, где недавно стоял "Москвич", зияла воронка. Немного в стороне горела перевёрнутая милицейская машина. Клочья человеческих тел валялись повсюду, они висели даже на придорожных кустах. Среди останков, разбросанных по шоссе, лежала оторванная голова. Она была вымазана кровью и грязью, её лицевая часть разбита. О том, кому она принадлежала, можно было догадаться лишь по длинным, спутавшимся на затылке белокурым волосам.
Глава 19
За окном больничной палаты уже стемнело. Олегу сообщили, что его хотят видеть. Он удивился, даже встревожился. Он лежит здесь всего сутки и никто из его московских знакомых вроде бы не знает об этом...
Ещё больше он удивился, когда в палату заглянула Лена.
Ничего себе, - Олег улыбнулся. - Как ты меня нашла?
Не я, а Николай Петрович. Мы только час назад узнали, что ты здесь. Хотели приехать завтра с утра, думали, сегодня уже поздно. Но я, вот, не удержалась и приехала... Ничего, впустили...
Отлично. А то у меня тут, понимаешь, кое-какие неприятности были... Ничего, всё нормально. Обошлось.
Лена качала головой, разглядывая его бледное лицо, перебинтованную грудь, трубку, которая тянулась от его руки к капельнице.
Ну что с тобой происходит! - проговорила она с отчаянием. - Опять, скажешь, хулиганы на улице напали?
Он, помешкав, кивнул:
Да, вроде того.
Олегу очень хотелось рассказать ей, что все эти дни он охотился за убийцей Андрея и что тот трижды был у него в руках. Но как признаться, что убийца каждый раз уходил от него?
Невероятное везение, которое сопутствовало блондину, для Олега и самого было загадкой. Он раздумывал об этом всё время, пока лежал в больнице, и находил десятки оправданий своей неудаче. И в то же время он понимал, что это жалкие, несерьёзные оправдания. Он сделал всё что мог и даже больше. И если убийца ушёл от наказания, то, значит, такова судьба. Идти против неё бесполезно...
Говорить об этом Лене было стыдно. Это всё равно, что признаться в своём позоре.
Рентген не показал ничего серьёзного, врач сказал, через пару недель выпишут... - бормотал он, глядя, как она выкладывает из сумки на тумбочку принесённые продукты - апельсиновый сок, рыбу в упаковке, салат.
У вас тут холодильник есть? - спросила она.
Вон там, в углу.
Газет по дороге купила. Кругом все уже второй день говорят о взрыве на Волоколамке. Много людей погибло. Не слышал?
Нет.
Ладно, сам почитаешь.
Она положила газеты на тумбочку, потом поправила на нём одеяло. Олег какое-то время молчал.
Ты, значит, возвращаешься в Ростов? - спросил он.
Да. А то сколько можно жить за счёт Николая Петровича.
Они помолчали.
Я вот всё думаю... - Он с трудом подыскивал слова. - Может, тебе поехать со мной на Урал? А правда, поедем. С родителями тебя познакомлю.
Она села на табурет, стала копаться в сумке.
Кепку тебе новую купила, - проговорила она тихо. - Будешь ходить в ней, пока волосы не отрастут.
Спасибо. Мне кепка как раз нужна. - Он помолчал, разглядывал её силуэт на фоне окна, потом произнёс: - Ты не такая, как те девушки, с которыми я встречался до тебя. С тобой хорошо.
И он опять умолк, переводя дыхание.
А мы с Николаем Петровичем страшно испугались, когда ты не пришёл домой, - сказала Лена. - Две ночи почти не спали.
Как поправлюсь - сразу уеду из Москвы, - заговорил он, и его голос набирал силу. - И тебя с собой увезу. Поедешь? Я уже всё решил. Аборта никакого не надо. Ребёнок Андрея будет нашим ребёнком.
Лена почувствовала, как краска заливает её щёки, хотя в полутьме палаты это, кажется, было незаметно.
Но я уже договорилась с родителями, что поеду в Ростов. Меня там ждут.
Вдвоём туда поедем. А потом ко мне. Ну так что?
Она промолчала, стала поправлять на нём одеяло. Он свободной рукой притянул её к себе. Лена осторожно, опасаясь причинить ему боль, прижалась щекой к его небритому подбородку.
Не знаю, что я буду делать, если мы расстанемся, - прошептала она.
Её пальцы скользнули в его ладонь.
Я люблю тебя, - тоже прошептал он. - Это глупо говорить, но я полюбил тебя сразу, как только увидел... Не знаю, что бы я делал, если бы Андрей был жив и я был на вашей свадьбе...
Странно всё получилось... - совсем тихо отозвалась она.
Хорошо, что у тебя будет ребёнок от Андрея, - говорил он. - Это память о нём. Всё, что у нас от него осталось... Я хочу, чтобы у ребёнка появились братья и сёстры, с которыми он мог бы играть.
Правда? - Она подняла голову и заглянула ему в глаза.
Конечно. Так и будет!
Она ушла, а Олег ещё долго лежал, чувствуя на губах вкус поцелуя, которым они обменялись перед её уходом.
Медсестра отсоединила его от капельницы и погасила в палате свет. Чтоб не оставаться в потёмках, Олег включил лампочку над кроватью.
