Андрей Таманцев - Двойной капкан
— Как исчез?
— Бесследно. Выехал во Владимир к родственникам. До Владимира не доехал, в Москву не вернулся. Труп не обнаружен.
— Он был единственным человеком, который знал Пилигрима в лицо, — напомнил Голубков. — В его новом обличье — после пластической операции. Тебя это не наводит на размышления?
— Как и тебя. Но Пилигрим исключен. В это время он лежал в Боткинской с переломом колена.
— Ну, мы знаем, как он умеет ломать ноги.
— В тот раз все так и было. Проверили. Почти месяц он был на растяжке.
— В декабре 93-го был сожжен Центр пластической хирургии под Таллином и убит профессор, который делал Пилигриму операцию. В декабре 93-го исчез майор Агишев.
Что еще было в декабре 93-го?
— Да ничего не было. Турки ремонтировали раздолбанный Белый дом, а Ельцин разбирался с бывшим Верховным Советом.
— Было, — возразил Голубков. — Ты сам, Александр Николаевич, об этом думаешь, но боишься сказать вслух.
— Ну скажи ты. И Голубков сказал:
— В декабре 93-го ни у кого уже и мысли не могло возникнуть, что у Ельцина можно отобрать власть.
Глава шестая. Легенда
I
"Совершенно секретно
Операция «Капкан»
ШИФРОГРАММА
Доктор — Туристу.
Направляю вам выборку из переговоров объекта П. с объектом Р.
Чечня, Гудермес, 30—31 марта с.г. Расшифровка дословная."
"Р. Как вы себя чувствуете, Карлос?
П. Никаких Карлосов. Я — Генрих. И для вас, и для всех остальных. О том, что я Карлос, знаете только вы. И было бы лучше, если бы и вы об этом забыли.
Р. Не сердись, брат. Я знаю, что ты перенес. Но это не наша вина. Произошло недоразумение. И слава Аллаху, что оно благополучно разрешилось. Все могло кончиться гораздо хуже.
П. Давайте, Султан, перейдем к делу. Мне не до пустой болтовни.
Р. Мы обдумали ваше предложение. У нас много вопросов. За все время существования атомной энергетики на АЭС не было ни одного теракта. Попытки были, но ни одна из них не была успешной. Вы уверены, что вам это удастся?
П. Иначе я бы к вам не пришел.
Р. Брат, никто не ставит под сомнение ваш опыт и авторитет. Но АЭС — это не вокзал и не торговый центр.
П. Я готовился к этой акции много лет. Я могу представить вам детальную разработку плана, но сомневаюсь, что вы в ней что-нибудь поймете.
Р. Второй вопрос. Почему вы избрали объектом Северную АЭС?
П. Посмотрите на карту. Видите, где находится станция? Практически рядом с ней — Финляндия, Польша, Швеция. Преимущественные ветра в это время года — восточные и северо-восточные. Значит, облако понесет на Европу. Второй момент — Гольфстрим.
Радиоактивные осадки попадут и в него. А это уже угроза для всей Скандинавии и Великобритании. Теперь понимаете?
Р. При чем здесь Европа? Наша акция направлена против России.
П. Я понимаю. Султан, что мое предложение было для вас неожиданностью. Но у вас и у ваших советников была целая ночь, чтобы все обдумать. Как вы, собственно, представляете себе все это дело? Вот вы взорвали Северную АЭС, объявили об этом и устроили на Кавказе грандиозную бойню. Так? Можете не отвечать. Сам вижу, что так или примерно так. Нет, Султан, не совсем так. Ваша цель — не новая чеченская война, а независимость Ичкерии. Не правда ли?
Р. Без войны мы не добьемся независимости.
П. Это вам кажется. Я предлагаю вам принципиально другой сценарий.
Р. Я слушаю вас очень внимательно.
П. Допустим, мы захватили станцию, уложили взрывчатку и установили взрыватели.
Что мы делаем после этого? Нажимаем на кнопку? Нет. Вы предъявляете российскому правительству и Президенту ультиматум. Первое: немедленное юридическое признание независимости вашей Ичкерии. С соблюдением всех процедур — решение Госдумы и все прочее. Второе: выплата ста шестидесяти миллиардов долларов контрибуции.
Р. Россия нищая, она даже долги по зарплате не может выплатить.
П. Вам принципиально важно, чтобы это были именно российские деньги? Английские фунты и немецкие марки вас не устроят?
Р. Продолжай, брат. Я начинаю понимать ход твоих мыслей. Ты хочешь сказать… П. Вот именно. Банковские гарантии под уплату этих ста шестидесяти миллиардов даст Европа. Чтобы не сдохнуть от радиации.
Р. Они могут нас обмануть.
П. Мы будем держать руку на кнопке, пока Россия и Европа не выполнят своих обязательств.
Р. Я не смогу вести эти переговоры из Грозного.
П. Разумеется. Вы будете вести их из захваченной станции. По-настоящему захваченной и по-настоящему заминированной. Все должно быть по-настоящему, иначе в ваших требованиях не будет необходимой убедительности. Вы прежде всего сами должны верить, что мы взорвем АЭС, если ваши требования не будут выполнены.
Р. А мы ее взорвем?
П. Может быть.
Р. А. может — и нет?
П. Это будет зависеть от обстоятельств. Лет пятнадцать назад я взорвал бы ее без колебаний. Разумеется, если бы станция находилась не на территории СССР, а в Германии, Англии или США. Я был очень ревностным последователем Герберта Маркузе, если вам что-нибудь говорит это имя. Мы работали ради идеи. Буржуазный Запад превратился в помойку, он заслуживал уничтожения. Сейчас в помойку превращается весь мир. Не говорю про Россию. Но даже в Китае преданы поруганию идеи председателя Мао. Я стал старше. Султан. Идеи уже не заставляют меня вскакивать посреди ночи. Река истории избрала другое русло. Сейчас я работаю только на себя. И на вас. Мы не будем взрывать Северную АЭС без крайней нужды.
Но если возникнет необходимость, взорвем ее без секундного промедления.
Р. Но станция будет блокирована. Мы не сможем оттуда уйти.
П. Разве не вы. Султан, не раз говорили о том, что готовы умереть за свободу своей родины?
Р. Да, говорил. И я готов.
П. А я не готов. Хотя бы потому, что Ичкерия — не моя родина. Мы сумеем уйти.
Это уже чисто технические проблемы. Я посвящу вас в них в свое время. Давайте сейчас говорить о главном. Теперь вам понятно, почему я выбрал Северную АЭС?
Р. Твое предложение, брат, очень интересно. Я должен его обдумать и обсудить с советниками. Тебе не мешает гипс на ноге? Приказать его снять?
П. Вы забываете. Султан, что я всего лишь тренер спортивной школы. Мне же нужно оправдаться перед начальством за то, что я покинул тренировки. Я сниму его в Москве, когда уволюсь из школы.
Р. Как скажешь, брат. Отдыхай. Мы встретимся позже…"
"Р. Добрый вечер, Генрих. Вам лучше? Секрет этой мази передается от поколения к поколению. Через несколько дней на вашей коже не будет ни единой царапины.
П. Что вы решили?
Р. Прежде чем принимать окончательное решение, нам хотелось бы выяснить ряд частных вопросов. Не сочтите это за недоверие… П. Не извиняйтесь. Спрашивайте.
Р. Ваш побег из следственной тюрьмы под Дармштадтом. Двух товарищей, которые бежали с вами, убили.
П. Да. Охрана.
Р. Но остались невредимыми вы и те, кто организовал побег.
П. Да.
Р. Как такое могло случиться?
П. Повезло.
Р. У этого везения может быть и другое объяснение. К 1988 году, когда состоялся побег, все ваши друзья из группы Баадер — Майнхоф давно уже сидели в тюрьмах. На свободе осталась лишь мелочь, ни одного настоящего профессионала. А такой побег не могут организовать любители. Дармштадт — не просто тюрьма. Специальная тюрьма для особо опасных преступников.
П. Договаривайте, Султан. И не будьте, если можно, так по-восточному велеречивы.
Р. Хорошо, я буду краток. Мы пришли к выводу, что такой побег могли организовать только спецслужбы. И скорее всего — спецслужбы самой ФРГ.
П. Если вы так хорошо знакомы с моим досье, то должны помнить, что БНД приняла самое активное участие в моем аресте. Для чего им было устраивать мой побег?
Р. Мои аналитики затруднились ответить на этот вопрос. Мы надеемся, что на него ответите вы сами.
П. Вот что я вам скажу. Султан. Выгоните своих аналитиков. Они не стоят тех денег, которые вы тратите на еду для них. Даже если кормите их говном. Да, побег организовала спецслужба. Но не БНД, а Штази.
Р. Штази всегда работала под контролем КГБ.
П. Правильно. Я нужен был КГБ. А зачем — этого я вам не скажу. Хотя бы потому, что и сам не знаю. А догадки оставлю при себе.
Р. Мы предпочли бы, чтобы вы поделились с нами и догадками.
П. Они не имеют никакого отношения к нашему делу. Последние пять лет у меня не было ни одного контакта с ФСБ или с бывшими кадрами КГБ. Более того. В 95-м мне понадобилась помощь. Я хотел переехать в Эстонию. Оттуда проще было бы выбраться в Европу. Но я не сумел найти человека, у которого был на связи. Майор Агишев.
Можете проверить через своих людей в ФСБ. Он исчез. То ли погиб, то ли убрали.
Не знаю почему. Важен сам факт: на Лубянке не осталось ни одного человека, который знает меня в лицо. Я выпал из их колоды. И не намерен в нее возвращаться. Больше я вам ничего не скажу. Здесь нет тайн. Просто говорить не о чем. Даже если ваши джигиты снова пустят в ход свои кинжалы, они не узнают больше того, что я сказал. Так что решайте. Я предложил вам свои услуги. Если вы в них не нуждаетесь, я найду другого заказчика.
