Сергей Зверев - Русская рулетка
– Нет вопросов, – ответил за всех старший группы по прозвищу Гитлер.
– Жду.
* * *Повыше подняв воротник куртки и опустив голову, чтобы укрыться от летящего в лицо снега, Игнат медленно шел по улице вдоль манящих, ярко освещенных витрин магазинов. Несколько минут назад он покинул офис, расположенный в одном из московских особняков, и теперь пытался решить, что делать дальше. Первое поручение, которое дал ему старший брат, Игнат Панфилов выполнил.
Он побывал на подмосковном конно-спортивном комплексе «Заря», в деревне Кузьминкино, благополучно доставил груз, но передать благодарность Константина человеку, которого звали Валерием Тенгизовичем, не смог. Несколько раз звонил по его личному телефону, однако трубку никто не снял.
Выяснив у сотрудников конно-спортивного комплекса, по какому адресу располагался офис Валерия Тенгизовича, Игнат Панфилов решил съездить туда. На попутной машине отправился в Москву.
В офисе его ждал неприятный сюрприз. Жгучая смуглая брюнетка-секретарша с заплаканными глазами сообщила Игнату, что на Валерия Тенгизовича было совершено покушение и сейчас он находится в палате реанимации Боткинской больницы. Ему сделали операцию и, кажется, все хорошо, но больше никаких подробностей секретарша не знала.
И вот теперь Игнат раздумывал над тем, как ему поступить: сразу позвонить в Запрудный и сообщить брату или повременить, уточнив уже имеющуюся информацию.
Он шел мимо автомобильного салона фирмы «Тринити моторс» и остановился перед витриной, не в силах отвести взгляд от выставленного за огромным стеклом витрины «Шевроле-Корвета». Хищное, ярко-красное купе, под капотом которого скрывался движок мощностью в триста лошадей, вызвало искреннее восхищение Игната. С тех пор, как Панфилов-старший обзавелся «Кадиллаком», Игнат испытывал по отношению к американским автомобилям какое-то особое чувство. Немного потоптавшись перед витриной, он все-таки решил зайти в салон.
«Заодно и согреюсь», – подумал Игнат.
Посетителей было немного. Они ходили мимо сверкающих лаком и хромированными металлическими поверхностями «Бьюиков», «Олдсмобилей» и «Понтиаков». Но настоящим украшением салона были тот самый ярко-красный «Шевроле-Корвет» и «Кадиллак-Севилль-СТС» цвета воронова крыла.
Игнат на мгновение даже забыл о своих делах, целиком погрузившись в созерцание чудес американской автомобильной промышленности.
Из состояния восторженного оцепенения его вывели голоса двух посетителей, которые заглянули в салон следом за ним. Это были два молодых человека характерной кавказской внешности: узколицые, горбоносые, с аккуратными короткими стрижками жестких черных волос. На обоих были почти одинаковые длинные белые плащи, из-под распахнутых пол виднелись элегантные черные костюмы. За их спинами маячили двое звероподобных субъектов, в них без труда можно было опознать охранников.
Кавказцы вошли в салон хозяйской походкой, не выпуская из рук дымящихся сигарет.
К ним тут же бросился клерк в форменной одежде.
– Здравствуйте, Руслан Рамазанович! Здравствуйте, Хожахмед Рамазанович! Добро пожаловать в наш салон! Давненько вас не видали, – заискивающей скороговоркой проговорил он.
– Мы отдыхали, – с сильным акцентом сказал один из гостей – тот, что повыше ростом. Голос у него был сиплым, будто прокуренным.
– Далеко, Руслан Рамазанович?
– На Ямайке, – небрежно ответил тот.
– О!.. – Лицо клерка почтительно вытянулось. – Ямайка – это… – Ладно, дарагой, не отвлекайся, – прервал его второй гость. – Что у вас нового, что интересного?
– Вот, пожалуйста, – засуетился клерк. – Последние модели «Олдсмобила», «Бьюик-Аврора», «Понтиак»… Прекрасный «Кадиллак» модели «Севилль». Вот взгляните, Хожахмед Рамазанович…
– Нэт, «Кадиллак» не надо, – брезгливо сказал посетитель. – «Кадиллак» вреден для здоровья.
Гости переглянулись между собой и расхохотались.
– Ну почему же вреден? – попробовал возразить клерк. – Машина очень удобная в вождении, все современные достижения автомобильной промышленности…
– Если я говорю «вреден» – значит, вреден. Проверено на практике. Что там у вас за джип в углу?
– А… Это – «Шевроле-Блейзер», очень удобная, просторная машина. И цена, кстати, весьма невысока для автомобиля такого класса. Пройдемте со мной. Вот, можно посидеть в салоне. Посмотрите, какие удобные кресла, Руслан Рамазанович.
– Да… Джип – хорошая машина. У нас на Кавказе такие очень любят…
– Да-да, знаю… – подхватил клерк. – У нас много клиентов из Грузии…
При упоминании о Грузии Игнат вдруг вспомнил о своих делах. Еще раз мельком глянув на кавказцев, он покинул салон.
Остановив на улице такси, Панфилов-младший сказал водителю:
– В Боткинскую больницу. Только по дороге где-нибудь остановимся, я цветов куплю.
Возле больницы Игнат попросил водителя подождать, оставив ему крупную купюру.
– Я недолго, только передам цветы и узнаю, как здоровье… моего знакомого.
Игнат вошел в здание главного корпуса и сразу же направился в приемный покой.
– Здравствуйте, я хотел бы справиться о здоровье больного и передать ему цветы.
Женщина в белом халате с некрасивым лицом равнодушно глянула на него поверх очков в толстой оправе.
– Фамилия?
– Его зовут Валерий Тенгизович, он лежит в палате реанимации.
Хмыкнув, женщина спросила:
– Кучуберидзе? А вы кем ему приходитесь?
– Так, знакомый… – чуть подрастерялся Игнат. – А что?
– Ничего. Очень много у него знакомых, целый день навещают и тоже с цветами.
– Значит, хороший человек, – улыбнулся Игнат. – Как он себя чувствует? Вы можете передать ему цветы?
– Могу. Отчего ж не передать?.. – с улыбкой ответила женщина. – Только в эту палату скоро войти будет трудно – кругом одни букеты. Все в порядке с вашим Валерием Тенгизовичем, ему сделали операцию. Будет жить.
– И все?
– А что же еще? – искренне удивилась она.
– Ну… А как его состояние?
– Тяжелое у него состояние. Понимаете? Тяжелое, но стабильное. Его подключили к аппарату искусственного дыхания. Что вы еще хотите узнать? Человек находится в самых лучших условиях, которые мы можем предоставить. У него отдельная палата, дежурный врач следит за обстановкой. Давайте свой букет.
Игнат передал цветы, развернулся и медленно пошел к выходу. Задумавшись о чем-то, он плечо в плечо столкнулся с крепким милиционером в камуфляжной униформе и с короткоствольным автоматом на плече. Лицо милиционера скрывала черная трикотажная шапочка с прорезями для глаз, на рукаве камуфляжной униформы виднелась нашивка с надписью «СОБР».
– Куда прешь?! Ослеп, что ли? – грубо прикрикнул на Игната милиционер.
– Извините, – пробормотал Панфилов-младший и посторонился, уступая дорогу второму милиционеру в точно таком же одеянии.
Не придав особого значения увиденному, Игнат вышел из корпуса и быстро зашагал к стоянке, где его ждал автомобиль.
Лишь намного позднее Игнат Панфилов узнал о том, что произошло в больнице после того, как покинул ее.
А сейчас ему нужно было выполнить следующее поручение брата.
– В гостиницу «Интурист», пожалуйста, – сказал он водителю.
* * *– Они что там все, сговорились сегодня? Идут и идут к этому Кучуберидзе… – возмущалась некрасивая медсестра в приемном покое, провожая взглядом две крепкие фигуры в милицейском камуфляже. – К президенту так не ходят в ЦКБ, как к этому, как его там… Валерию Тенгизовичу. Он что, депутат?
– Не знаю, – пожала плечами ее более симпатичная молодая напарница. – Может быть, депутат, а может быть, совсем наоборот.
– Что значит наоборот?
– А почему им тогда милиция интересуется?
– У нас милиция многими интересуется. Ты просто недавно у нас работаешь и не знаешь, каких людей сюда привозят.
– Чему же тогда удивляться?
Пока медсестры в приемном покое обсуждали личность таинственного пациента по фамилии Кучуберидзе, двое собровцев приближались к палате реанимации. Проходившие мимо врачи и медсестры по большей части не обращали внимания на милиционеров.
В Боткинской больнице уже начинали привыкать к тому, что личности некоторых пациентов хорошо известны сотрудникам правоохранительных органов. Следователи и охрана появлялись рядом с такими клиентами едва ли не раньше, чем дежурные врачи.
– Слышь, Гитлер?.. – улучив удобный момент, когда рядом никого не было, спросил один из «милиционеров». – Может, не будем здесь громкий кипиш устраивать? Так, сделаем все по-тихому, у меня глушак с собой. Навинтить – и все дела.
– Лаба хочет, чтобы мы пошумели.
– Да знаю я, чего хочет Лаба. Ему всегда надо побольше шума и понта, чтоб заказчики знали. А ты о себе подумай. Больница здоровенная, кругом ментовки… Мы еще до тачки доскакать не успеем, а кто-нибудь уже по телефону стукнет. Хочешь, чтоб нас повязали?
