Олег Маркеев - Цена посвящения: Серый Ангел

В своей прокуратуре Злобин тоже периодически устраивал шмон по сейфам, но делал это открыто. Найди он патроны, отодрал бы следака до потери пульса и погнал бы рысью за таким Спартаком, чтобы все бумажки в зубах принес. Но натравить на парня инспекцию из вышестоящей организации, а потом якобы скрепя сердце отстранить от работы — к такому надо долго готовиться. Чуть ли не с детства. Или иметь на то солидные мотивы, кроме подлой натуры.

На боку у Злобина запиликал мобильный. Он отстранил от себя Кольку, все еще лежащего животом на столе. Включил связь.

— Да, слушаю. Не представляйся. — По номеру на определителе он уже знал, что звонит Барышников.

— Я еду к тебе. Выходи на проспект. Сможешь? — В голосе Барышникова явно слышалась тревога.

— Да. Что стряслось?

— Даже еще сам не понял, хорошо это или плохо, Ильич. Но след пошел. Нашего мальчика след, понял? В Москве он. На своей земле где-то. Подробности при встрече.

Глава десятая. Враги друзей и друзья врагов

Срочно

т. Салину В.Н.

Объект «Ланселот» покинул адрес в 18.45. Зафиксирована встреча с объектом «Миша», прибывшим на машине «шкода-фелиция» (гос. № У 873 МО). Совместно отправились к адресу «Парашютиста», совершили объезд дома, не выходя из машины. «Мишей» получена оперативная информация о краже барсетки, совершенной вечером 15 числа устойчивой преступной группой из трех человек в бильярдной «Лиана». Согласно данным из агентурных источников члены УПГ пытались реализовать похищенное, в число чего входил паспорт на имя Шаповалова.

Принято решение реализовать данную информацию, используя розыскные возможности «чеченской» ОПГ.

Наблюдение продолжаю.

Барышников вырулил на Шереметевскую улицу, ворчливым голосом продолжил:

— Нет, как профессионал я тебя понимаю, Андрей Ильич. Тянешь дело, а места, где дед из окна сиганул, еще в глаза не видел. Ну и что ты там за пять минут высмотрел? Дерево, окно, подъезды на другую сторону выходят, потому и хряка этого, Самсонова, с его волкодавом никто не сопоставил с полетом Мещерякова. Машину они оставили у первого подъезда, там в подвале офис. Все думали, что «мерс» к ним приезжал, вот и не стукнули, когда первичный опрос шел. А Валька Шаповалов копнул глубже. Нашел, как я, охранника того офиса, он свои машины знает, а чужие машинально запоминает. Три семерки в номере, как у Самсонова, даже дебил запомнит. Вот тебе и след. — Он качнул машину вправо, уворачиваясь от рванувшего сзади на обгон «мерседеса». — Блин, еще один дебил на «мерсе»! — проворчал он. — И хорошо, что ты, как Холмс, с лупой раком по газону ползать не начал. Время же, говорю, время! Простынет след, год пацана искать будем.

— Ладно, не скрипи, Михаил. — Злобин вальяжно раскинулся на заднем сиденье. — Прав ты, совесть я профессиональную успокаивал. И еще раз прав, когда говоришь, что события в другом месте кипят.

— Аж булькает, — уже умиротворенно вставил Барышников.

— Откуда такая машина, лучше скажи. — Злобин похлопал по коже сиденья.

— Специально для представительских нужд выбрал. К таким людям едем, ого! К ним без понтов никак нельзя. — Он потеребил галстук на шее. — И я вон как на торжественный вечер в День чекиста вырядился.

Он сменил форму прапорщика-извозчика на вполне приличный костюм, подходящий мелкому клерку или водителю крупного чинуши. Чем в первую минуту поразил Злобина.

— А что я в таком затрапезном виде, ничего? Барышников посмотрел на Злобина в зеркальце. В глазах плескался смех.

— Сойдет, — успокоил он. — Чем непонятней, тем лучше. Короля же играет свита. Вот я и представлю тебя так, что у всех челюсти до колен отвиснут.

Барышников обвел рукой окрестности.

— Ввожу в курс дела. Все, что ты видишь, Ильич, — кабаки, магазины, лавки, и притоны, и Останкинская башня, уверен, тоже — все принадлежит чеченской группировке. Но не из тех абреков, про которых в газетах пишут. А другой, о которой знают только узкие специалисты. Те, нормальные, скажем так, живут тейпами по законам гор. Эти, что Останкино обложили, — другие. Они потомки тех, кто после выселения в места не столь отдаленные слился с криминалитетом и усвоил воровской закон. Смесь получилась жуткая, сам черт ногу сломит. Горское понятие о чести и воровские понятия — коктейль еще тот. Но как-то живут, не жалуются. С одной стороны, «правильные» чеченцы этих на дух не переносят. С другой стороны, через одного — все родственники. Ты хоть что-нибудь понял?

— С трудом. Как с ними общаться-то?

Барышников задумался.

— С достоинством. Они это ценят в себе и уважают в других. Ну и на воровские разводы не попадаться. Этому тебя, надеюсь, учить не надо. Короче, не верь, не бойся и не проси.

Злобин закурил, приспустив стекло.

— Выкинь, Ильич, свой самосад. — Барышников покопался в бардачке. — На, представительские.

Он протянул Злобину пачку «Парламента», предварительно выудив из нее пару сигарет. Одну бросил на панель, другую закурил сам.

— Так, часики сними, — попросил он, достав из внутреннего кармана плоскую коробочку.

— Зачем? — удивился Злобин, но подчинился взгляду Барышникова, стал снимать дешевые «Сейко» — подарок жены.

Барышников открыл коробочку, цокнул языком.

— Век бы на такую красоту любовался! Лепота. Державность и народность. Блестит как золото и весит как чугун, — поерничал он. — Ладно, Для дела ничего не жалко. Носи, Ильич, не занашивай.

Злобин принял из его рук тяжелые, очень дорогие на вид часы. Оказались отечественными, с символикой Генпрокуратуры на циферблате.

— Ручная сборка, штучная работа, — пояснил Барышников. — Такие лично вручает генеральный за особые заслуги. Тебе выдаю авансом, учитывая оперативную необходимость.

— Не слишком много для понтов, Миша? — нахмурился Злобин.

— В самый раз, — успокоил его Барышников. — С такими на руке можешь даже в трусах ходить! Осведомленным людям эти часики скажут больше, чем самая крутая тачка и костюм от Версаче. А я тебя не к дураку везу Злобин застегнул мягкий кожаный ремешок, поболтал кистью, привыкая к часам.

— Теперь слушай диспозицию, Ильич. — Барышников не оглядывался, сосредоточив все внимание на дороге, забитой плотным потоком машин. — По контингенту слух пошел, что трое залетных барсеточников пятнадцатого в районе одиннадцати ночи обули лоха в бильярдной в Лианозове. Мои агентишки сегодня подтвердили, что залетные предлагали на продажу паспорт. Чей, догадался?

— Естественно, Шаповалова. — Злобин глубок ко затянулся «Парламентом», слишком слабым на его вкус. — Мутно это как-то. Сердцем чую, суют нам пустышку.

— Предчувствия к делу не подошьешь, — отозвался Барышников. — След придется отработать. Только я уже не молодой, чтобы бегать кругами. В нашем с тобой возрасте, Ильич, надо руководить! Вот сейчас я одному авторитету задачу нарежу.

— Контакт с авторитетом наверху согласован? — для проформы поинтересовался Злобин.

— А часы я тебе где добыл? Не с генерального же силой снял, — усмехнулся Барышников. — Я бы сам пошел, Ильич. Но расклад не тот будет. Меня полгорода знает как бывшего замначотдела с Лубянки. А ты человек в Москве новый. И если бывший конторский подполковник у тебя за водилу, то, согласись, авторитет в непонятках еще неделю будет сидеть. Еще если часики грамотно засветишь, у него тыква от думок точно треснет.

Он свернул направо, по короткой отвилке подъехал к кафе-избушке. Несмотря на затрапезный вид кафе, на стоянке стояли вполне приличные иномарки. Перед ними прогуливался парень в форме охранника.

— Все, приехали, Ильич!

Барышников развернулся, поставив машину крайней в ряду. До отказа опустил стекло на своей дверце.

К машине подошел охранник, заглянул в салон.

— Не там встали, уважаемые. Эта стоянка только для посетителей.

— А Имран там? — спросил Барышников.

— Какой Имран? — переспросил парень.

— Все, свободен, — отмахнулся от него Барышников.

Парень отошел на пару шагов в сторону, демонстративно достал рацию.

— Так, сейчас номер пробьют, — прокомментировал Барышников.

— А чья у нас машина? — спросил Злобин.

— Обижаешь, из гаража Генеральной. Если сумеют, выяснят, что закреплена лично за Злобиным.

— А эта? — Злобин указал на невзрачного вида «москвичек», припаркованный у забора гаражного кооператива, метрах в ста от них. Капот открыт, у машины возился какой-то мужик приметной внешности.

— Тоже за Злобиным, но уже для других — с неохотой ответил Барышников.

По бревенчатой лестнице кафе быстро сбежал высокий поджарый мужчина. В движениях чувствовалось что-то хищное, агрессивное.