Сергей Самаров - На войне как на войне

Водитель переднего не успел среагировать. Машина ударилась в мощный нож грейдера и сразу была смята и перевернута. А второй джип врезался в первый. Водитель второго как-то сумел включить заднюю передачу, но было уже поздно. Рядом из облаков пыли вынырнули загорелые дорожные рабочие в оранжевых жилетах. Я специально заставил ребят загорать целую неделю прямо в этих жилетах и не снимая брюк. Чтобы имели соответствующий вид. В руках у рабочих были автоматы. Стрельба длилась недолго...

Таманец тогда пришел в восторг. Оценил. Но как-то он оценит мои нынешние намерения? Ведь я предупреждал его, что с удовольствием приму «заказ» хоть на него, хоть на Труповоза. Интересно, воспринял ли он мои слова также серьезно, как я их говорил?

2

Генерал Легкоступов прилетел в Москву ночью. Самолет приземлился на военном аэродроме в Жуковском, и почему-то не пришла встречающая машина из управления, хотя Геннадий Рудольфович и заказывал ее еще до собственного вылета.

Десять минут ушло на попытку дозвониться дежурному по управлению. Тот равнодушно сообщил, что машина давно вышла. Уже больше часа, как должна быть на месте. Рекомендовал подождать.

Генерал не побрезговал бы добраться до Москвы и автобусом, но по ночам автобусы не ходят. Так и пришлось бы сидеть до утра, если бы за одним из пилотов не приехала на собственной машине жена. Легкоступов всегда считал, что женщина за рулем — потенциальный преступник, ежеминутно угрожающий жизни не только своей и пассажиров своей машины, но и каждой единице встречного и попутного транспорта. Женщина за рулем — то же самое, что курица на дороге. Так часто он сам говорил, если видел на дороге машину, ведомую представительницей слабого пола. И очень не любил, когда за руль садилась его собственная жена. Но на сей раз доверить свою жизнь женщине он был вынужден. Время в отличие от самого генерала не обладает терпением.

Генерала поместили в «жигуленок» четвертым пассажиром на заднее сиденье. Было тесно, все в машине, включая водителя, курили, и это раздражало еще больше, чем отсутствие служебного транспорта. Но генерал стоически переносил неудобства и не показывал перед посторонними свое настроение.

Управленческую машину они встретили уже на подъезде к Москве. Водитель ковырялся в двигателе и почти целиком забрался под капот. Белая «Волга» стояла под фонарем, и потому Геннадий Рудольфович сумел рассмотреть номер. Но не попросил женщину остановиться. Его обещали доставить прямо до управления, где должны дожидаться начальника отдела офицеры оперативной группы, задействованные в операции.

Ночная Москва в часы, близкие к рассвету, поражала пустотой улиц и тишиной. Привыкшему к дневному оживлению человеку она казалась неестественной и плохо узнаваемой. Геннадий Рудольфович даже поймал себя на ощущении, будто вернулся в родной город после долгой разлуки. И не совсем узнает его!

— Где высадить? — спросила женщина за рулем.

— К следующему подъезду, пожалуйста.

Его подвезли прямо к подъезду. Левая дверца, рядом с которой сидел генерал, не открывалась, и пассажирам пришлось выйти, чтобы высадить Легкоступова. После неудобного сидения в тесноте затекли ноги, и на асфальте походка стала неуверенной.

— Спасибо, — поблагодарил он и захлопнул дверцу, когда пассажиры вернулись на свои места. — Я ваш должник. Что надо будет, обращайтесь...

Эта значительная фраза сама по себе ничего не значила. Летчики знают только, что везли вместе с грузом генерала ФСБ, но он представился им лишь по имени-отчеству, не назвав даже фамилию. И уж конечно, не оставил никому телефонного номера. Но фразу произнес, и вроде как расплатился за то, что его подвезли.

Машина тронулась, а он направился к подъезду.

— Здравия желаю, товарищ генерал, — сказал дежурный, не приподнимаясь из-за столика. Приподнимается дежурный только при докладе директору или его заместителям. В ФСБ не слишком уважают армейские уставы, хотя и носят военную форму. — Вас ждут в отделе.

— Я знаю, — проворчал Легкоступов. — Машина, которую вы за мной послали, сломалась в дороге. Водитель ремонтирует. Сразу на выезде из Москвы. Если долго не будет, пошлите аварийную машину.

— Он только что звонил. Я уже послал.

Генерал прошел сначала в свой кабинет. Включил свет и задернул шторы. Провел пальцами по поверхности стола. За непродолжительное время его отсутствия набрался приличный слой пыли. Вытереть некому было...

Он сам почувствовал свое раздражение и понял, что начинает ко всему придираться. Жена в этот момент, уловив его настроение, сразу включила бы компьютер и стала бы смотреть транзитные аспекты — очень она увлекается астрологией. И обязательно нашла бы объяснение. Сам генерал плохо разбирался в тригонах, квадратурах, биквинтилях и соединениях планет, но астрологии верил, потому что не раз имел возможность убедиться в точности данных. Но применять астрологические выкладки на практике не доводилось. Если дело того требует, то следует действовать, невзирая на обстоятельства. А часто — и вопреки им. Практика учит, что иногда ситуацию следует просто ломать, чтобы повернуть обстоятельства к себе лицом и использовать их с пользой для дела. Такие методы не всегда одобряются, как, например, в настоящей операции, но приносят конкретный результат. А это главное, потому что победителей не судят. А вот с побежденных спрашивают строго.

Легкоступов взял трубку и набрал номер своего отдела. Еще перед отлетом он по телефону дал задания офицерам. И сейчас хотел узнать результаты работы. Ответили сразу.

— С приездом, товарищ генерал.

— Все на месте?

— Так точно. Вас ждем.

— Иду.

Он выключил свет в кабинете и прошел через длинный коридор. В ночное время коридоры тихи и спокойны так же, как улицы. Впрочем, здесь и днем не бывает суеты.

Офицеры задействованной группы собрались в самом большом кабинете отдела.

— Садитесь. Докладывайте, — генерал кивнул на приветствие и сам сел за стол, положив на столешницу руки вниз ладонями, как прилежный первоклассник. Такая поза помогает сосредоточиться не хуже, чем стояние лицом к окну. Это он знал из опыта. Окно в этом кабинете выходит во внутренний двор. А его наблюдать Легкоступов почему-то не любит.

— Неприятности. Большие... — сказал подполковник Сазонов, тщательно пряча глаза.

Что пришли неприятные вести, генерал понял еще раньше. По обстановке, царящей в кабинете, по напряженным лицам сотрудников.

— Ну-ну...

— Товарищ генерал, вы когда расстались с майором Морозом?

— Перед отлетом. Он посадил меня в машину, а сам отправился на вокзал. Что-то случилось с майором Морозом? — Легкоступов насторожился.

— Есть основания так предполагать.

— Не тяните кота за хвост... Рассказывайте.

— Пока вы летели, пришло сообщение. Обходчиком пути рядом с железнодорожным полотном обнаружен раненый мужчина. Огнестрельное ранение под основание черепа.

— Ночью обнаружили?

— Обходчик, слегка навеселе, возвращался со станции в свою будку. И наткнулся на раненого. Будка была рядом, там связь. Обходчик сразу вызвал милицию и медиков. Мужчина скончался в машине «Скорой помощи». До больницы не довезли.

— Что говорит милиция?

— Документов при раненом не обнаружено. Но...

— Что?

— В кармане найдена дискета от компьютера, завернутая в черновик акта на списание патронов. Акт исполнен майором Морозом. Очевидно, из-за какой-то помарки или неточности пришлось его переписать. В заголовке присутствует название управления. Стала ясной причастность погибшего к нашему ведомству. Сразу подключили оперативную группу местного управления ФСБ. Выяснили, что майор Мороз сел на поезд, который проходил мимо места находки за сорок минут до того.

У генерала зло сузились глаза.

— Есть еще какие-то данные? Что было на дискете?

— Ни милиции, ни нашим местным сотрудникам раскрыть файл не удалось. Предполагают, что использовался шифр или какая-то редкая программа.

— Дальше. Перед смертью раненый приходил в сознание?

— Он сознания не терял, но был в очень тяжелом состоянии. Врач «Скорой помощи» говорит, что перед смертью все рвался сообщить, что ехал на юг.

Врач понял так, что мужчина собрался где-то на южном курорте отдохнуть, а вот теперь отдых срывается. И потому не очень прислушивался к невнятным словам.

— Какой, к черту, отдых...

Легкоступов встал и все же подошел к окну. Эмоции вырвались у него непроизвольно. Обычно он не позволял себе такого. И сейчас, глядя в темное окно, старался взять себя в руки.

— Пошлите двух человек для участия в следственных мероприятиях, — сказал Геннадий Рудольфович, не оборачиваясь. И еще одна мысль неожиданно пришла ему в голову: — На юг собрался? Отдыхать? Передайте-ка туда немедленно — пусть проверят возможность причастности капитана Югова. Пусть утра не дожидаются. Прямо сейчас. Впрочем, там уже почти утро...