Макс Коллинз - На линии огня. Слепой с пистолетом
— Пол, — сказал он с легкой усмешкой. — Похоже, что мы с тобой договоримся.
Мендоза забрал банкноту из рук Хорригана и посмотрел на него скорбным взглядом.
— Это хорошая новость. Однако есть проблема, Фрэнк.
— Что за проблема, Пол?
Тот поиграл желваками:
— Самая неприятная.
Фальшивомонетчик поманил Хорригана пальцем за собой, и они стали спускаться под палубу в роскошные нижние каюты. Они прошли через гостиную с толстым ковром на полу, мягкими диванами с огромными подушками и зеркальным баром.
— Твой друг Эл. Он слишком много спрашивал о моем «художнике».
Это было старое проверенное слово для мастера фальшивомонетчика, того, кто изготовлял клише.
— Эл молод, — убежденно возразил Хорриган. — Он любопытен. Учится.
Мендоза остановился и поднял палец.
— Слишком любопытен. Чересчур упорно учится.
— Пол, за него поручились.
Мендоза понюхал воздух.
— Знаешь, что говорит мне мой нос? Чем-то воняет. Чем-то воняет вроде долбанной секретной службы.
— Ты ошибаешься, дружок…
Вся приветливость Мендозы мгновенно исчезла, теперь в его глазах читалась угроза, способная смутить даже такого профессионала, как Хорриган.
— Нет. Мой парень Хендриксон проследил за твоим другом. Он живет в Вирджинии, твой приятель.
— Много народу живет там.
— Он очень нравится соседям. Они говорят, что он работает на правительство.
— Вот дерьмо, — сказал Хорриган.
— Вот дерьмо, — подтвердил Мендоза и распахнул дверь на камбуз, где сидел Д’Андреа, привязанный веревкой к стулу, с кляпом во рту, широко распахнув глаза, наполненные ужасом. Хендриксон стоял рядом с пистолетом Д’Андреа в руке. Рауль находился неподалеку возле урчащего холодильника. Рауль и сам немного урчал, потягивая молоко прямо из пакета. Молочные капли, как изморозь, прилипли к его усам.
Мендоза пожал плечами и поднял свои руки ладонями вверх. Он состроил гримасу испуга и спросил:
— Как же нам теперь разрешить эту проблему, Фрэнк?
— Надо утяжелить его.
— Что?
— Иначе тело выбросит на берег, или оно просто распухнет и всплывет на поверхность, и какой-нибудь рыбак его заметит.
Мендоза улыбнулся. Белоусый Рауль засмеялся. Д’Андреа, казалось, мечтал исчезнуть или просто умереть.
— Единственный в своем роде, — Мендоза извлек из своего кармана и протянул маленький автоматический пистолет с ручкой из слоновой кости Хорригану.
Тот лишь взглянул на него, не прикоснувшись.
— Подарок, Пол? По какому случаю?
Мендоза потряс головой.
— Не случай, Фрэнк. Более того — обязанность.
— О!
— Я хочу, чтобы ты пристрелил его, Фрэнк. — Мендоза выставил палец и, точно стреляя, дернул рукой. — Бах!
Взгляд Хорригана оставался беспомощным. Тем временем Д’Андреа окончательно взмок, его глаза светились отчаянием. У мальчишки совсем не было опыта. У Хорригана был.
— Понимаешь, — сказал Мендоза, дружелюбно положив руки на плечи агента. — Я боюсь, как бы ты не был вместе с ним. Ты же не мой друг, ты же его друг.
— Я друг всем и каждому. Я бизнесмен.
Мендоза вновь пожал плечами.
— Так пристрели его, и займемся бизнесом.
Хорриган вздрогнул. Он смотрел на Д’Андреа: лицо, мокрое от пота, наполненные слезами глаза.
— Я в общем-то не привык заниматься такими вещами, — заметил Хорриган. — Как я говорил, я просто бизнесмен, однако…
Он протянул руку и явно неохотно забрал пистолет у Мендозы. Он взвесил его на руке. Пистолет был очень легким. Хорриган улыбнулся.
Хендриксон поигрывал кольтом Д’Андреа, направив его в сторону Хорригана, сквозь легкую ткань спортивного костюма была заметна кобура. Рауль замер в углу, изредка прикладываясь к картонке. Ухмылка замерла на его губах. За поясом у него был револьвер.
Хорриган подошел к сидящему, связанному Д’Андреа, чьи безумные, искаженные смертельным страхом глаза искали хоть какую нибудь поддержку в глазах партнера. Но Хорриган был абсолютно беспристрастен.
Он направил дуло пистолета прямо в висок партнеру. Казалось, что Д’Андреа готов проглотить свой кляп, так он втягивал воздух. Его глаза, ищущие милосердия, закрылись, и две слезинки прокатились по его щекам.
Хорриган нажал курок.
Щелк!
Пули не было. Хорриган затем осознал это. Конечно, несчастный Д’Андреа наверное опустошил одновременно и кишки и мочевой пузырь в это мгновение. Что ж, такое бывает даже с очень крутыми людьми.
— Браво! — воскликнул Мендоза, забирая оружие из руки Хорригана, и похлопал его по спине. — Браво. И мои извинения… Я всего лишь хотел проверить, мой друг.
Мендоза кивнул Хендриксону, и тот направился к Д’Андреа.
Затем фальшивомонетчик обнял Хорригана за плечи и заговорил:
— Ты любишь омлеты, Фрэнк? Я очень. И я знаю, быть может, лучшее место для них. Там готовят такие омлеты с перцем и сыром, что хоть умри…
И Мендоза пошел, но Хорриган не сдвинулся с места.
Хендриксон, засунув теперь револьвер за пояс, надел на голову Д’Андреа пластиковый пакет. Рауль, все еще глотая молоко из пакета, смотрел на все с откровенной скукой.
В голосе Мендозы зазвучали нотки сожаления.
— Нельзя сделать омлет, не разбив пары яиц, Фрэнк. Пойдем отсюда, мой друг.
Под пластиковым пакетом, буквально взрывавшимся от безнадежных попыток найти хоть глоток кислорода, глаза Д’Андреа вылезли из орбит, лицо синело, он ерзал, извивался, но тщетно. Здоровенный светловолосый бандит хорошо знал свое дело. Он крепко держал пакет, сжимая края в кулаке на затылке Д’Андреа.
— Может быть, я хочу посмотреть, — заметил Хор-риган.
— Серьезно? — изумленно спросил Мендоза из дверей камбуза.
— Этот парень чуть не подставил меня под пулю. — сказал Хорриган, подходя ближе и с видимым удовольствием наблюдая за пыткой Д’ Андреа. — Все же интересно, как умирают эти подонки из секретной службы.
Хендриксон улыбнулся склонившемуся Хорригану, как истинный мастер. И последний болван.
Так, как срывают цветок, Хорриган выхватил револьвер из-за пояса большого блондина и всадил ему пулю в живот.
Гром выстрела отдался эхом в маленькой комнате. Хорриган повернулся к Раулю, который пытался свободной рукой достать пистолет, в другой руке он держал пакет с молоком, и пуля сперва пробила пакет, и молоко заструилось словно кровь, но потом вошла и в человека, и тогда уже потекла кровь.
Он упал.
Хорриган услышал еще один щелчок позади себя. Он обернулся и посмотрел иа Мендозу, беспомощно нажимающего на курок маленькой бесполезной игрушки.
— Ты что, позабыл, дружок? — спросил его Хорриган.
Мендоза тяжело сглотнул, теперь он казался чересчур напуганным, исполненный ненавистью взгляд Хор-ригана словно испепелял его.
— Патронов нету, Пол, — заметил Хорриган, подошел к Д’Андреа и сорвал с него целлофановый пакет, который, после падения Хендриксона уже не мог удушить его. И все же Д’Андреа был несказанно счастлив глотнуть хоть немного настоящего воздуха, даже если этот воздух пропах порохом.
Мендоза инстинктивно вскинул руки вверх: «Не делай этого, парень, не делай этого!»
Хорриган пошел к нему, а Мендоза отступал, пока не уткнулся спиной в переборку.
Два трупа валялись на полу, и кровь, смешавшись с молоком, создавала красно-белые мраморные рисунки.
Хорриган улыбнулся и приставил пистолет к виску Мендозы. Мендоза закрыл глаза, а его губы зашептали молитву.
— Я сам и есть шоу, ты — сукин сын, — сказал Хорриган.
Мокрое пятно расползалось по брюкам Мендозы.
— Кстати, придурок, — сказал Хорриган, — ты арестован.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Ближе к вечеру Хорриган и его новый партнер, немного оживший, но все еще бесконечно измотанный Д’Андреа, расположились в излюбленном баре Хорригана. Разумеется, Хорриган, как обычно, сидел за пианино. Сейчас он играл в память об их морском испытании усложненную джазовую версию «La Мег», или, как Бобби Дэйрин называл ее, «За морем». Д’Андреа поставил свою табуретку рядом с инструментом.
— Ты говоришь, — произнес Д’Андреа, — что можешь по весу точно определить, есть ли в пистолете патроны.
— Пустую обойму, конечно, — сказал Хорриган, продолжая играть в более резкой манере.
— Но разве пуля не могла остаться в этом дерьмовом стволе?
Оставив левую руку на клавиатуре, Хорриган взял свой стакан с «Джеймсоном» и приложился к нему:
— Никогда не думай об этом.
Д’Андреа смотрел на своего напарника широко раскрытыми глазами, так же, как и тогда, привязанный к стулу, с кляпом во рту. Хорриган улыбнулся ему и вновь заиграл обеими руками. Д’Андреа пригубил свою выпивку и потряс головой. Его глаза все еще сохраняли тс дикие отблески страха.
