Сергей Кулаков - Афганский полигон
Понятно, что в профилактории такие желания пациента вряд ли посетят, да и не для того подобные заведения существуют. У них скорее функция прямо противоположная.
А так – и рыбку съел, и сам остался цел. В смысле, конечно, психологическом. Как говорил один из давних приятелей Романа, самая лучшая рыбалка – в рыбном магазине. Был бы в кармане презренный металл. Лови тогда себе, что хочешь: хоть карася, хоть карпа, хоть осетра или, допустим, белорыбицу.
Кстати, о презренном металле. Роман как раз по заданию Лени Пригова, его друга-благодетеля, должен был навести справки об одной фирме…
Тут стоит сказать несколько слов о Лене.
Леня Пригов служил старшим дилером на фондовой бирже. Когда-то, года три назад, Роман оказал ему большую услугу, то есть, если говорить начистоту, спас невинного, в сущности, человека от приличного срока, а возможно, и от чего-то худшего. В благодарность Леня, гениальный биржевой игрок, стал его личным маклером. Получив от этого прямую и быструю выгоду, Роман начал сотрудничать с Леней.
Звание капитана ГРУ – не бог весть какое достижение, но кое на что Роман Евгеньевич Морозов – потомственный москвич, тридцати восьми лет, разведен, детей нет, зато масса вредных привычек – все-таки был способен. Он добывал для Лени нужную информацию, а Леня пускал в оборот деньги Романа, регулярно восполняя их количество. Были проколы, но небольшие. В основном Леня действовал безошибочно, и это позволяло Роману вести вполне обеспеченную даже по столичным меркам жизнь.
Поэтому все, о чем просил его Леня, он выполнял в первую очередь. Правда, иногда задания Конторы отвлекали его от частной практики, что всегда вызывало Ленино недовольство и подвергало место службы Романа убийственной критике. Но Роман, по странной прихоти натуры, был устроен так, что защита Родины каким-то необъяснимым образом вытесняла из его сознания все другие интересы, и он неизменно по первому зову трубы отдавался своему основному занятию, хотя бы даже рискуя навсегда потерять благосклонность Лени, который давно отработал все долги и содержал Романа разве что из милости.
Однако Леня терпел, и Роман был ему безмерно за то благодарен. Существовать на зарплату он отвык настолько, что порой даже забывал сходить за ней в Управление. Генерал Слепцов, начальник Романа, зная о побочном промысле подчиненного (весьма нелюбимого, кстати сказать, подчиненного), неоднократно грозил вышвырнуть его за дверь с волчьим билетом в зубах. Но официально придраться было не к чему, перед законом Роман был чист, равно как и перед своей совестью, и потому Слепцов лишь жег его ненавидящим взором, жучил почем зря да держал подальше от заданий, относящихся к особой категории ответственности.
По сему поводу Роман старался не унывать и, хоть гадкий старикашка и раздражал его донельзя своей трусоватостью, бьющим в глаза чинопочитанием и нудной формалистикой, делал свое дело так, как считал нужным, несмотря на все громы и молнии, которые неизменно сыпались на его многострадальную голову.
И, само собой, не забывал о просьбах Лени.
Российский фондовый рынок развивался бешеными темпами, работенки от Лени хватало, и сейчас Роман был занят тем, что пытался прощупать ситуацию вокруг одной нефтедобывающей фирмы. Что там творилось, было неясно. Через одного человечка Роман узнал, что намечаются серьезные перемены, но вот в какую сторону, человечек толком не знал, ибо был далек от кабинетов правления, и нужно было рыть глубже, чтобы вытащить «верняк».
Леня сказал, что в случае успешной операции они могут рассчитывать на прибыль в двадцать процентов, а Леня зря никогда не говорит, и у Романа заранее текли слюнки в предвкушении солидного куша.
В последнее время он сильно поиздержался. Пара неудачных заходов в казино лишила его большей части накоплений, плюс любовница, звезда шоу-бизнеса, влетевшая ему в копеечку с ее тягой к меховым изделиям и поездкам в Куршевель. Слава богу, с ней было покончено, что Роман и собирался сегодня отпраздновать со скромницей Светой.
Опять же лечение обходилось недешево. Поэтому он был настроен на самые решительные действия и готов был разбиться в лепешку, но нужную информацию для Лени добыть.
– Ну вот, теперь камешки, и все, – сказала Света, нежно пришлепнув его по ягодице.
– Мне не вставать? – спросил Роман, вынимая голову из отверстия.
– И даже не шевелиться, – улыбнулась Света.
– Хорошо, – подчинился Роман, опуская лицо обратно.
Света, в белом коротком халатике, под которым были только загар и кружевное белье, выглядела, как картинка из мужского журнала. Массаж Романа Евгеньевича хоть и расслабил, но не настолько, чтобы при взгляде на такую красоту не ощутить некие волнующие и вполне определенные желания.
Скашивая глаза на мелькающие под столом ноги, он начал соображать, как бы это, не дожидаясь вечера, реализовать кое-что из нахлынувших фантазий прямо здесь и сейчас. Уже внизу живота прошла будоражащая волна, и лежать вдруг стало неудобно, но Света, деловито постукивающая каблучками, положила ему на спину горячий увесистый валун, за ним последовал другой, третий, и Роман, придавленный этим полезным грузом, тут же обмяк, и все суетное разом покинуло его голову и прочие части тела.
Обложив ему спину камнями (стоунтерапия – так называлась эта новомодная древнеримская процедура), Света накрыла его простыней, присела к столу и занялась своими делами.
Наслаждаясь теплом, идущим от камней, Роман прикрыл глаза и задремал. В кабинете было тихо, только доносилась как бы издалека умиротворяющая возня Светы за компьютером. Сон уже начал охватывать Романа, и он, наверное, с удовольствием ему подчинился бы, но тут зазвонил телефон. Повинуясь многолетним инстинктам, Роман вынырнул из дремы и прислушался.
– Алло? – охраняя отдых клиента, приглушенно спросила Света.
Вслед за тем тон ее резко изменился.
– Что? Какая жалоба?! Кто вы такой? Где? Хорошо, я сейчас приду.
Она поднялась, с визгом отодвинув стул.
– Проблемы? – спросил Роман, глядя в клетчатый пол под собой.
– Ничего не понимаю! – сказала Света.
Ее каблучки грозно простучали по всей комнате.
– Ты полежи, Рома, я быстро, – сказала она от двери. – Надо подойти в кабинет начальника. Какой-то идиот на меня пришел жаловаться.
– Ничего, Светик, – отозвался Роман. – Иди, конечно. И постарайся не нервничать, ты мне сегодня еще понадобишься. Веселой и красивой.
– Будешь тут веселой, – проворчала Света, выходя из кабинета.
Стукнула дверь, снова стало тихо.
Роман расслабил члены и прикрыл веки. Дрема улетучилась, но и без нее было так хорошо полеживать под согревающей и целительной тяжестью камней.
Интересно, кому это Света не угодила? Должно быть, привереда из «новых русских», бывших лаборантов, навсегда ущемленных убогой молодостью. Или какой-нибудь маньячок, не получивший отклик на некоторые свои притязания и решивший отомстить строптивице таким вот поганым способом.
Надо будет, если дело не уладится миром, потолковать с ним, решил Роман, объяснить, что свои сексуальные проблемы следует решать у другого специалиста, с резиновым молоточком в руке.
Вдруг Роман услыхал звук открываемой двери и снова прислушался. Света? С ее ухода не прошло и минуты, не могла же она так быстро вернуться. Да и каблуки не цокали, их Роман уловил бы еще на подходе. Может, показалось?
Хрустнула еле слышно пружинка в дверном замке. Кто-то отпустил ручку, закрыв дверь. С той стороны или с этой?
Роман хотел глянуть, но побоялся, что сдвинет, а то и обрушит камни со спины. Разобьются о кафельный пол, поди потом, оправдайся перед Светой. Камешки не простые, вулканические, булыжники с Москвы-реки взамен не принесешь.
Вдавив лоб в край отверстия и вывернув до боли зрачки, Роман увидел нижний край перегородки, отделяющей входную дверь от кабинета. Но, кроме полоски плинтуса, ничего более разглядеть не смог.
– Кто здесь? – спросил он.
В ответ не раздалось ни звука. Можно было подумать, что кто-то снаружи по ошибке приоткрыл дверь и снова ее закрыл.
Но Роман знал, что в кабинете кто-то есть. Внутренний колокольчик дребезжал негромко, но настойчиво, и это был верный знак того, что рядом возникло поле, от которого исходила явственная угроза. Не– обязательно именно Роману, но в том, что угроза появилась, не было никаких сомнений. В кабинет кто-то вошел, закрыв за собой дверь со всей возможной аккуратностью. И если этот кто-то затаился, не подавая голоса, то вряд ли его намерения носили доброжелательный характер.
Проклиная лежащие на спине камни, буквально приковавшие его к столу, Роман обратился в слух, попутно соображая, кто бы это мог быть.
Наверное, все-таки маньячок. Выманил Свету и теперь решил устроить ей сюрприз по возвращении.
Ну, погоди, с веселой яростью подумал Роман, я тебе покажу, гнида ты такая, сюрприз. Ты у меня узнаешь, каково это – портить хорошим людям жизнь. Я тебе такое устрою, своих не узнаешь. И хорошо, если ты потом оклемаешься в Институте Сербского.
