Фридрих Незнанский - Взятка по-черному
— Отлично! — обрадовался Вячеслав Иванович. — А у меня как раз есть для них задания по душе. Юрке надо обеспечить охрану. Потому что в свете разворачивающихся событий его фигура кое для кого становится весьма нежелательной. Вот… — Он словно задумался. — Да, и еще одна женщина. Не молодая уже, но еще и не старая. А упрямства достанет на троих зрелых стерв.
— И проживает на Ленинском проспекте, неподалеку от меня, — в тон ему пробубнил Денис.
— Ты чего, неужто хватило совести слежку за родным дядькой учинять?!
— Забыл? Это вы с дядей Саней сами тему поднимали.
— А-а, ну да, это другой вопрос, — успокоился Грязнов. — И к ней бы надо приставить. Незаметно. Смогут, племяш?
— И не сомневаюсь, — улыбнулся Денис и обратился к сотрудникам: — Совещание закончили, тактические проблемы — по ходу дела. Я — на связи. Макс, естественно, тоже. Загружайте его до макушки. Техника и все остальное — на ваше личное усмотрение. Операцию назовем… — он задумался — как?
— Кодовое название «Раскрутка», — с улыбкой подсказал Сева Голованов и посмотрел искоса на Демидыча, который продолжал сидеть насупившись.
Но все отнеслись к предложению серьезно, а Денис строго оглядел присутствующих:
— Нет возражений?.. Принимается. Приступаем.
И Филипп первым, с ходу, приступил к выполнению своей части общего плана.
Но ни мобильный, ни домашний, ни рабочий телефоны Федора Мыскина не отвечали. Точнее, по рабочему-то ответили, но грубым мужским басом:
— Кого надо? Куда звоните?
Спрашивать в такой ситуации Мыскина было неразумно. Да и голос явно не принадлежал Феде. Неужели оказался прав Вячеслав Иванович? Надо же! Первый шаг, и сразу — мимо!
Оставив Щербака налаживать с товарищами наблюдение за офисами «Юпитера», Филя кинулся к Федору домой. Мыскин проживал на Люблинской улице возле метро «Текстильщики» в старом пятиэтажном доме. Один или с родней, как-то из-за недостатка времени не успел узнать Филипп. Может быть, и один, раз домашний телефон теперь не отвечает. Но мог и сам смыться, и семью с собой забрать, если таковая у него все же имеется. Но при любом варианте побег он себе организовал очень не вовремя. Хотя, что способен продиктовать в определенный момент обыкновенный человеческий страх, никто не может предсказать…
Глава четвертая
«Пруха»
1Что такое настоящее везение?
Это смотря как подойти к теме. Можно, например, воспользоваться в качестве иллюстрации одним бородатым анекдотом.
Новый русский, будучи на Британских островах, где все эти «наши» обожают нынче скупать «движимость» и недвижимость, каким-то чудом затесался в высший свет (что практически маловероятно) и даже оказался за одним карточным столом с представителями древнейших англосаксонских фамилий. И, не зная иных игр, он предложил им сыграть в знаменитое российское «очко». Научил, показал пару раз, и игра началась. А закончилась она тем, что наш соотечественник, в буквальном смысле, очистил карманы всех, кто с ним садился играть. Наконец, он вернулся домой, в Россию, и рассказывает приятелям, как это ему удалось.
— Я скидываю ему карту, он: «Еще». Снова даю, он: «Еще. Теперь достаточно, берите себе». Ну я набираю восемнадцать, выкладываю. А он говорит: «А у меня „очко“, двадцать одно». Я — ему: «Покажите, сэр». А он — мне: «Вы что, не верите слову джентльмена?!» Сразу покраснел весь! Надулся! Прям такой важный стал! Ах, думаю, мать твою! И тут мне сразу «пруха» пошла!
Примерно в этом направлении двигались и мысли Фили Агеева, прибывшего в Люблино. На настойчивые дверные звонки ему никто не ответил. Ни шороха шагов за дверью, ни сдавленных страхом перешептываний — мертвая тишина. Которая, между прочим, вполне могла оказаться действительно «мертвой», если у того же Феди на минутку сдали нервы. Но проверить свои сомнения Филипп почему-то не решался, хотя вскрыть обычный английский замок было делом плевым. Решил подождать немного, а тем временем провести рекогносцировку на местности. И уже чуть позже он поневоле вспомнил тот старый анекдот, подумав при этом, что в его положении результат может появиться лишь в том случае, если он сумеет расположить к себе людей. Решил так, и тут же пошла ему самая что ни на есть «пруха»…
Первые же старушки на лавочке у подъезда, в котором отродясь не было никаких кодовых замков, охотно вступили с ним в диалог. Оказывается, они все знали Феденьку, который тут же, во дворе, на их глазах, и вырос. Примерный был мальчик, к любой технике подход имел — телевизор там починить, радиоточку с кухни в комнаты перенести, утюг поправить, пылесос, если чего, ну и все такое прочее. И родители у него — люди приличные, тихие, на «Москвиче» работали. Прежде, конечно, теперь-то давно уж нет — ни завода, ни работы. Вот они в деревню и перебрались, на зиму только сюда приезжают.
А где деревня? Ой, да где ж, в самом-то деле? Стали дружно вспоминать. Для начала вспомнили, что где-то на Оке, потом одна ветхая старушка удивленно всплеснула руками:
— Ой, девушки! Что ж вы такие беспамятные! Мы ж еще смеялись, помню! Надо ж им было сто верст киселя хлебать, чтоб в те же Лужники и приехать!
Точно, деревня на Оке Лужники называется, потому и смеялись — близкий, мол, свет. Вот там они.
Удалось также выяснить, что Федюша уехал к своим старикам, повез им там всякого, примерный сынок, ничего не скажешь, уважительный. А главное — безотказный, чего попросишь, завсегда спроворит.
Оставалось узнать, на чем Федор поехал и где его гараж, если таковой имелся, в чем Филипп и не сомневался теперь. Таким умельцам, как Мыскин, гараж — второй дом.
Старушки охотно показали, где находятся гаражи. Там всякие есть — и капитальные, и ракушки, да и народ местный постоянно крутится, подскажут, если чего.
Подсказали.
— Вон, мил-человек, — пожилой дядька в замасленной ковбойке и обрезанных по колени серых джинсах махнул рукой в сторону похожего на него, будто родного брата, разве что росточком поменьше, мужика в голубой бейсболке и так же одетого, — видишь паренька? Это Митяй, механик, приятель Федькин, ты его поспрашай, он знает.
Митяй, в свою очередь, так же радушно встретил незнакомца, интересовавшегося Федором Мыскиным. Похоже было, что здесь, в старом уже московском рабочем районе, проживал совсем непохожий на остальных столичных жителей народ. Добродушный, спокойный, не подозрительный.
— Федька-то где? — Митяй прямо через шапочку поскреб затылок. — А те зачем?
И это был первый вопрос действительно по делу. На этот случай ответ у Фили был заготовлен заранее.
— Да было, понимаешь, дело, одолжил он мне по нужде одну штучку… — Филя достал из кармана завернутое в обрывок газеты небольшое устройство для сканирования помещений на предмет обнаружения всяческих типов подслушивающих приборов, чуть приоткрыл край газеты и показал Митяю. — Сечешь в технике? Типа «акулы», слыхал? Дорогая штучка.
Тот неопределенно кивнул:
— Ага. Ну и че?
— Так я отдать обещал, а его нету дома. Не знаешь, когда появится?
— Федька-то? — И парень пожал плечами. — Так он же в Ступино уехал. К предкам. Отпуск, что ли?
— Да? А говорил, что собирался в Лужники, — проявил свою информированность Филя.
— Ну. Там же десяток верст всего от его Лужи до города. Знаешь где?
Филя лишь развел руками: мол, откуда, знал бы, так и не спрашивал!
— Тогда либо дожидайся, когда появится, — продолжил Митяй, — а не хочешь, можешь мне эту хреновинку оставить, я потом передам. Вон его гараж-то. Можешь и сам положить, если мне не доверяешь! — Парень ощерился в ухмылке. — Только у нас с ним… сам понимаешь. Он мне и ключи от гаража всегда оставляет, когда уезжает.
— Хороший гараж-то. — Филя оценил кирпичную кладку стен, взглянул на решетку вытяжки, на крашенные зеленью железные двери. — Капитально стоит, — добавил с одобрением. — Небось сами возводили? И правильно, молодцы, а эти, которые нынче кругом шныряют, азиаты всякие, они разве могут сделать путем? Халтурщики… А тут видно — с умом постарались.
— Ты внутри не видел! — загорелся Митяй желанием похвастаться перед хоть и незнакомым, но явно же своим мужиком, да и разве стал бы Федька чужаку всякую свою секретную технику одалживать? Это ж тебе не молоток или там пассатижи! Знал же Митяй, в какой конторе служит его приятель и чем там занимается. А сам он между тем с неторопливой торжественностью открывал ключом большой висячий замок, который затем вынул из петель и отворил не всю створку ворот, а лишь узкую дверцу в ней — для прохода. — Вон погляди! Мы внизу и подвал оборудовали по первому разряду — для солений-варений Федькиных предков. И температура, скажу тебе, круглый год плюс полтора-два, вот так! Никакой холодильник не сравнится. Заглянешь? — спросил с готовностью отворять и все следующие дверцы и люки, которые тут имелись.
