Александр Тамоников - По закону войны
– Тихо, Берды, – проговорил Журавин, – жить хочешь?
– Да… да, конечно!
В это время на позицию запрыгнул Линько, он взял старшего наряда на прицел своего «клина». Капитан поднялся с наемника, сцепив ему руки наручниками.
Присел рядом, спросил:
– Откуда родом, Берды?
– Чарджоу, Туркмения. Но жил в России. Под Тамбовом.
Он отвечал охотно, и это было хорошим признаком.
Капитан продолжил допрос:
– Как попал к бандитам?
– Завербовали! Деньги большие обещали, но не за войну, нет, за охрану разных схронов, складов горных! Я ни разу на боевой выход и не ходил, никого не убивал, а сейчас вот с покойным Хамидом решили вовсе уйти из Чечни.
– Я слышал ваш разговор, – ответил капитан. –Но раз ты такой невинный, ответь нам на два вопроса: первый – заложники, что привел Реза, в Ленжи? И второй – где именно содержатся узники?
Наемник заерзал на месте:
– Если скажу, отпустите?
Капитан повысил голос:
– Ты на базаре, Берды? Решил, что можешь торговаться со мной?
– Но мне же нужны какие-никакие гарантии? Я еще жить хочу. У меня жена, дети, мать престарелая…
Офицер оборвал туркмена:
– Отвечать на заданные вопросы! О твоей судьбе поговорим позже!
Наемник заговорил:
– Да, заложники в Ленжи, одному только Садык отрубил голову, снимая это на видеокамеру. А находятся они, взгляните вниз, видите, за большим домом у скалы, на крыше развалин, часовой? Там, в подвале, босс и держит артистов. Там еще внутри дома, над люком, сдвоенный пост охраны, вооруженной, как и мы, автоматами. Это все, я ответил на ваши вопросы. Давайте поговорим о моей судьбе? Вы обещали.
Журавин вздохнул:
– Обещал… Но ты сам знаешь, что ждет наемника при захвате в плен. Ты сам и давно решил свою судьбу.
– Нет, – проговорил Берды и хотел закричать, прочитав смертный приговор в глазах этого молодого, но строгого капитана.
Прапорщик Линько не дал наемнику издать вопль, выстрелив тому в упор в затылок. Затем, сняв наручники с Берды, выбросил за бруствер окровавленные трупы бандитов. Посмотрел на командира.
Журавин подмигнул помощнику:
– Все правильно, Дима!
Сам же вызвал Рудакова:
– Ландыш-1! Я Ландыш-4! Мы на посту, как понял?
– Понял тебя! Нужную информацию получил?
– Получил!
– Тогда сбрасывай лестницы, да проверь их крепление! Мы там все на площадке поста поместимся?
– Поместимся, – ответил Журавин, – и еще место останется.
– Добро, работай!
Через полчаса по веревочным лестницам, которые тут же подняли за собой, на пост взобрались семь человек группы «Снежный Барс».
Рудаков приказал Линько следить за аулом, остальным подойти к нему. Майор подвел итог второго этапа операции:
– Итак, на перевал мы поднялись, пост захватили, место содержания заложников определили. Теперь переходим к третьему, одному из главных этапов акции, собственно освобождению артистов.
Майор Рудаков довел до личного состава своей группы задачу, которую требовалось выполнить быстро и тихо.
– Прапорщику Галушкину бесшумно снять часового с крыши, после чего на лебедке, в ручном режиме, в ущелье спускаются капитан Колбаев, старший лейтенант Зубов, прапорщики Серков с Кулибиным, ну и я! Здесь, наверху, остаются Журавин с Карпенко и Галушкин с Линько. Таким образом, группа делится на два отделения. Первое, под моим командованием, осуществляет освобождение заложников и провод их к тросам лебедки. Второе, под руководством капитана Журавина, прикрывает наши действия в ауле. Если удастся тихо вывести к подъемным тросам заложников, второе отделение в ручном режиме поднимает всех наверх. Прикрытие в этом случае осуществляет мое отделение. В случае моей гибели или выхода из строя вместо себя назначаю капитана Журавина. Все! Вопросы не принимаю, только предложения по теме.
Но ни того, ни другого не последовало.
Снайпер, прапорщик Галушкин, отойдя немного влево, взял на прицел часового боевиков и стал ждать команды Рудакова.
Майор же вызвал командира отряда «Кавказ» подполковника Железнова:
– Терек! Я Ландыш! Как слышишь меня?
– Слышу хорошо, Ландыш!
– Докладываю: успешно завершили второй этап. Пост противника на перевале заняли! Приступаю к третьему этапу!
Железнов спросил:
– Кто у тебя поведет людей вниз, на освобождение заложников?
– Я поведу, – ответил Рудаков.
– Разумно ли это, Боря?
– А что, прикажешь вместо себя другого посылать? Там, внизу, будет сложнее всего, а значит, командир должен быть там, иначе он не командир! Только не говори мне, Иван, ничего о тактике ведения боя в горах, где командир должен руководить подчиненными из безопасного, скрытого места. Не для меня это! Все, командир, время идет, мне пора приступать к работе!
– Удачи тебе, Борь!
– Ты уже желал мне это и не раз, но… спасибо и до очередного сеанса связи!
Майор Рудаков отключил связь, приказал первому отделению приготовиться, присоединиться к тросу. Убедившись в выполнении приказа, он сделал отмашку рукой Галушкину.
Прапорщик выстрелил. Часовой на крыше свалился, как подкошенный. Одновременно Рудаков приказал:
– Начали спуск, ребята. Только смотрите, не уроните, не дайте боевому офицеру сгинуть смертью недостойной.
Майора первым быстро и мягко спустили в ущелье, где он, прыгнув в близлежащие кусты, занял позицию прикрытия, направив ствол своей «грозы» на аул.
Через десять минут все первое отделение непосредственного освобождения заложников приземлилось рядом с командиром. Тросы лебедки бесшумно поднялись наверх.
Рудаков сделал паузу перед броском к объекту, чтобы подчиненные, зная задачу по карте, смогли сориентироваться в реальной обстановке. Взглянул на время: 23.56. Еще четыре минуты.
Ровно в ноль часов штурмовое отделение, рассыпавшись в цепь, бросилось к окраине аула, охватывая с юга здание, где в подвале, ни о чем не подозревая, тихо переговариваясь о своем, томились узники. Им было не до сна. Духота подвала и непредсказуемость следующего дня позволяла только ненадолго забыться в тревожной дреме.
Сверху же аул был взят на прицел вторым отделением. Три магазинных гранатомета были заряжены, соответственно, вакуумными, кумулятивными и осколочными зарядами.
Окружив саманную хижину, Рудаков приказал своей пятерке залечь.
Что тут же и было сделано.
Внутри развалюхи, по данным, полученным от наемников снятого поста, должны были находиться двое боевиков охраны.
И снять их нужно было тоже бесшумно. Борис посмотрел на Колбаева. Тот понимающе кивнул, заменив «грозу» на «клин» с глушителем.
ГЛАВА 9
Офицеры поползли к саманному объекту, внутри которого у погасшего костра в углях грелся закопченный кумган – тюрский чайник. Возле него сидели, сложив под собой ноги, два наемника из Таджикистана. Они беспрерывно пили крепкий и ароматный зеленый чай, пополняя чайник из ведра с родниковой водой. Таджики не разговаривали между собой. Обо всем уже было сказано с начала смены. И только звук падения тела на крыше от выстрела снайпера спецназа заставил их посмотреть друг на друга.
– Слышал? – спросил тот, что был постарше, Ходжа.
– Да вроде чего-то латыш наверху уронил! – ответил напарник Насыр.
Ходжа предложил:
– Ты бы сходил, Насыр, посмотрел, чего там прибалт гремит?
– Ай, брат! Тебе это надо? Сверху пост следит за аулом, им, с хребта, все хорошо видно, если бы что…
Договорить наемники не успели.
В проем двери ворвались две фигуры, внешне похожие на инопланетян. Это сходство офицерам спецназа придавали приборы ночного видения. Два бесшумных выстрела двумя девятимиллиметровыми пулями пробили черепа бандитов, заставив упасть. Ходжа своим дергающимся телом и чаем из опрокинутого им кумгана погасил тлеющий костер. Насыра пуля отбросила к стене. Он так и остался сидеть, с раскрытыми от удивления мертвыми глазами и опущенной вниз челюстью и аккуратной дырой в переносице, откуда, огибая нос, на короткую бородку стекал тонкий ручеек алой крови.
Рудаков вызвал старшего лейтенанта Зубова:
– Гена! Что рядом с объектом?
– Тишина, командир! На улице ни души!
– Внимание! Начинаем работу с заложниками!
– Понял, прикрываю.
Наступал ответственный момент. Узники не ожидают освобождения, и предугадать их реакцию на появление спецназа невозможно. Необходимо свести проявление любых эмоций со стороны заложников к минимуму. И выбираться из этого проклятого ущелья быстро и организованно.
Убрав запор с люка, Рудаков сдвинул его в сторону. Взглянул внутрь.
Из подвала на него в крайнем и пока в молчаливом изумлении смотрели восемь пар удивленных глаз невольников. Раздался женский вскрик:
– Ой! Что это?
Рудаков ответил:
– Во-первых, спокойно, без громких реплик! Во-вторых, это не что, а кто! А именно – российский спецназ! И, в-третьих, мы пришли, чтобы освободить вас!
