Владимир Моргунов - Серый кардинал
Влада со всеми предосторожностями — не исключено, что у него могло оказаться множество внутренних повреждений, хотя переломов вроде бы не имелось — поместили на заднее сиденье. Бирюков и Ненашев уселись по бокам, придерживая его, хотя к Владу рвалась Рытова. Хорошо, что стекла «Форда» Лины Ставраки были тонированными. Иначе пассажир на заднем сиденье наверняка привлек бы чье-нибудь внимание.
Лина была по-настоящему деловой женщиной, машина ее была оборудована радиотелефоном. Рытова при въезде в город позвонила знакомому хирургу. Им повезло, хирурга достаточно быстро отыскали.
— Фелочка, — проворковала Рытова, взявшая себя в руки настолько, чтобы не выдавать волнения, — у меня для тебя сюрприз имеется. Не слишком, правда, приятный. Я везу к тебе нашего общего друга, Влада Рогунова. Он в ужасном состоянии, Феликс. И нужна отдельная палата, Фелочка, ситуация нестандартная, ты меня понимаешь. Только в отдельную палату, хотя бы в какую-то крошечную каморку. Вот и договорились. Как пожелаешь, можно и натурой.
Последнее уточнение касалось, очевидно, формы оплаты. Рытова аккуратно убрала стебелек антенны, положила трубку.
— Это семнадцатая горбольница, Женя, — обратилась она к Клюеву. — Ты знаешь, где это?
Клюев с готовностью кивнул. Неплохая больница. Особенно с учетом нынешнего бедственного состояния здравоохранения. Больничный комплекс был выстроен совсем недавно, в эпоху «раннего Горбачева», так что щедрость и размах позднего застоя выплеснулись здесь последними каплями. Начнись строительство лет на пять позже, оно наверняка не завершилось бы и к концу века. А так получились и светлые длинные коридоры, пол которых был вымощен очень симпатичной кафельной плиткой, и палаты, на удивление просторные, а койки в эти палаты словно бы с какой выставки современного-больничного оборудования попали. Связи, «блат», деньги — все пускалось в ход для того, чтобы прооперироваться в семнадцатой или залечить какое-то серьезное заболевание.
Феликс Верховский, высокий, худой мужчина лет сорока, с жутко волосатыми, очень чисто вымытыми руками, с грудью волосатой настолько, что это было заметно даже несмотря на глухой высокий ворот халата салатного цвета, с густыми усищами, блестящей лысиной и печальными темными глазами, выдававшими примесь то ли семитской, то ли кавказской крови, встретил их у входа в приемный покой. Тут же появились две санитарки с носилками-каталкой. Они достаточно легко и уверенно перекантовали Влада из машины в каталку, помощь Бирюкова и Ненашева выглядела просто символической.
— Так вот получилось, Феля, — вздохнула Рытова.
Феля только плечами слегка пожал — подумаешь, дело какое необычное. В последнее время сюда привозили пациентов с серьезными огнестрельными ранениями, расплачивались валютой, оставляли у дверей операционной дюжих «мальчиков», под одеждой которых явно присутствовало оружие, занимали палаты, раньше называемые «люксами». Требовать, как было заведено раньше, извещения «органов» о поступлении пациентов со «специфическими» ранениями теперь уже никому и в голову не приходило. В первую очередь это не приходило в голову Верховскому. Наконец-то он мог заняться непосредственной врачебной практикой и получать за эту самую практику достойную плату.
Через несколько минут Владу сделали рентген. Кости черепа оказались целыми, хотя внутренние гематомы были. Переломов костей не обнаружилось, относительно внутренних органов трудно было что-то сказать. Но то, что у Влада были сломаны три ребра и наверняка повреждена печень, сомнению не подлежало. Больше всего Верховский опасался возникновения перитонита.
— Постараемся вытащить, чего там, — усталая грусть или грустная усталость струилась из его бархатных семитско-кавказских глаз.
—. Наш человек с ним останется, — сказал Клюев как о чем-то решенном, но в то же время таким тоном, который подразумевал, что окончательное решение зависит только от Верховского.
Но Феликс ничего не ответил, только пожал плечами: в первый раз, мол, здесь кто-то остается.
— А когда с ним можно будет поговорить? — Клюев спрашивал не разрешения говорить с пациентом, он интересовался у специалиста Верховского, как тот оценивает состояние этого самого пациента.
И опять Верховский был невозмутим.
— Я думаю, что он завтра сможет говорить. Только вряд ли ему разговоры пойдут на пользу. Гематомы, они, знаете ли, давят в прямом и в переносном смысле, про сотрясение мозга — второй степени это уж точно — я молчу. Добавьте к тому наличие в организме психотропных препаратов, с выводом которых поврежденная печень и, возможно, почки будут справляться медленнее, чем обычно, и вы сможете оценить его состояние.
— Да уж, состояние такое, что не позавидуешь, — Клюев дипломатично употребил расхожую фразу, вследствие чего Верховский так и не понял, собирается ли знакомый пациента навестить последнего завтра.
Костю Ненашева оставили вместе с Владом в одной палате, предоставив в его распоряжение топчанчик, правда, с приличным матрацем и пообещав покормить ужином.
— Ладно, леди и джентельмены, мсье и мадам, товарищи и товарищи, — подытожил Клюев, — комната теперь не такая уж и темная, кошка в ней наверняка есть и, как выясняется, вовсе не черная, а защитного цвета. Жить стало лучше, жить стало веселей, перефразируя дядюшку Джо. Николаич, ты уж потерпи мадам Рытову еще какое-то время… суток. Ты же понимаешь, что обнаружив отсутствие дорогого гостя, они наверняка наведаются к Галине домой, они же дубы, они поезд командой «стой, раз, два» останавливают. Они захотят поинтересоваться, как себя чувствует Галинин суженый-ряженый, который в данный момент весь обезображенный. А я пока верну «тачку» хозяйке. Меня не ждите, позвоню завтра утром.
Клюев не боялся, что его страстную гречанку возьмут в заложницы. Если бы его вела «контора», то вариант подстраховочной засады у Лины не исключался бы. Но в данном случае единственным, кто мог проследить связь Ставраки с ним, являлся Боб. Клюев догадывался, что сейчас Боб не вел игру, а был на подхвате. Значит, его громилы, типа того типа с бабьим голосом, оставшегося в подвале дома за сотню с лишним километров отсюда, наверняка не устроят ему сюрприза. Лина Ставраки может чувствовать себя в безопасности где угодно — в офисе, на квартире, в ее маленьком загородном доме.
Да, господа урки, такого рода засады хороши только для сериалов с участием Катаньи-Плачидо или Делона: вот у нас тут твоя милашка, мы ее трахаем, приезжай по такому-то адресу, может быть, и тебе достанется. Герой-любовник мчится по указанному адресу, а там его вяжут или пристреливают. А вообще-то многие трюки господа доморощенные Корлеоне и слизали с дешевых лент и роликов. «Разборки» их хотя бы взять — средь бела дня, при возможно большем скоплении народа съезжается с десяток «иномарок» и начинается пальба, при которой наверняка достается больше случайным прохожим, чем «крутым» подражателям. Клюев и сам мог считать себя достаточно жестоким, поскольку играл в такие игры, но все же эти дебилы побивали все рекорды по бессмысленности насилия. Нет, врете, подлецы, мог сказать он вслед за классиком, в те же, да вовсе и не в те игры я играю.
А вообще-то черт-те что делается, пресса сейчас может служить учебником для начинающих гангстеров. Кому лень самому что-то придумать или съездить за опытом за три моря, те могут раскрыть газету и — оба-на: во Владивостоке невозможно спустить с корабля самую задрипанную «тачку» из Страны Восходящего Солнца, не заплатив дополнительную «пошлину». В Тольятти невозможно выехать с территории завода на уже купленной отечественной машине, если не «отстегнешь» указанную сумму местной мафии. В городе Говнове юные рекетиры обложили данью водоразборные колонки и отхожие места общего пользования. Учитесь, мотайте на ус, будьте в ногу со временем! Вы все еще занимаетесь фигней, вкалывая фрезеровщиком? Товарищи менты, вы до сих пор выклянчиваете жалкую прибавку, занимаясь самым примитивным шантажом при исполнении служебных обязанностей? Товарищи солдаты и матросы, прапорщики и офицеры!.. Да, вот тут бы надо попросить поделиться опытом Влада Рогунова, он-то не только об офицерах и прапорщиках, но и о господах генералах кое-что порассказать может… Ладно, тьфу-тьфу! Влад пусть побыстрее оклемывается, а мы займемся вещами не в пример более волнительными и приятными.
На сей раз в приемной Лины Ставраки скучал парень лет двадцати пяти, заставивший Клюева сразу же вспомнить Сережу-шкафа из бара Влада Рогунова. Тоже… Селиверст Сталеный местного разлива. Рост под метр девяносто, вес под сто десять, бычья шея, идиотская короткая стрижка и взгляд, выражение которого заставляет предположить, что смотрит на тебя представитель иного биологического вида. Нет, нельзя сказать, что взгляд был излишне тупым или чересчур бешеным. Просто иная особь и все тут. Разумеется, под пиджаком у него угадывается пистолет — конечно же, в кобуре за сорок долларов, размещаемой под мышкой. Либо мент из тех, что охраняют офисы в свободное от основной работы время за дополнительную оплату, либо представитель одной из охранно-сыскных фирм, выбивших себе лицензию на ношение огнестрельного оружия и расплодившихся за последние год-два, словно тараканы у мусоропровода.
