Леонид Влодавец - Выход на бис
Вот сукин сын! Еще издевается! После этой фразы Доминго я погрустнел.
Нет, пожалуй, у него не только на это наметки есть. Еще чего-то выторговывать будет. Что именно? Долю в фонде О'Брайенов? Может, секрет «Зомби-7»? Ну неужели этот дурак до такой наглости дойдет?
Я решил его припугнуть.
— Конечно, я попросить не откажусь. Мне жить хочется, и насчет серной кислоты для нижней части тела верно подмечено, и насчет негашеной извести для верхней неплохая задумка. Но это я. Отец — это другое дело. С ним надо очень аккуратно торговаться. Был, знаешь ли, случай, когда я сомневался, не подложил ли мне отец мину в багажник. Он меня так любит, что регулярно на смерть посылает. И ежели вдруг окажется, что ты за мою шкуру слишком большие суммы начнешь требовать, то он и отказать может. Конечно, наверно, всплакнет украдкой, если что, но и вас без поощрения не оставит. Говорят, что у нас сейчас сокращение ядерного арсенала идет. Так что если к вам сюда случайно залетит что-нибудь такое на сто килотонн — не обижайся! Шутка, конечно.
Доминго весело засмеялся.
— Всегда говорил, что ты славный парнишка! Я думаю, что ты будешь хихикать даже тогда, когда тебе проденут акулий крючок через нижнюю челюсть и провезут на буксире за катером.
Это была вполне реальная угроза, хотя и прошедшая со смешком. Сеньор Ибаньес запросто мог устроить мне такой аттракциончик. Акулу на живца половить, конечно, интересно. Несмотря на тропическое солнышко, у меня по спинке пробежал морозец. Но я улыбнулся, хотя Косой явно усек небольшое замешательство, отразившееся у меня на морде.
— Доминго, ты когда-нибудь спал с Соледад? — спросил я. Косой немного прибалдел, потому что не ожидал такого вопроса.
— Нет, — сказал он с неожиданной откровенностью, — тогда я был слишком непрезентабельным для такой сеньориты. У меня не было ни одной целой рубашки и не хватало денег даже на пуговицы для ширинки.
— Жаль, что тебе не привелось этого испытать, — заметил я. — Тогда бы ты знал, что такое «страшно», и не пытался бы меня испугать всякой ерундой.
Теперь заржал не только Косой, но и все прочие «койоты». Такой юморок тут любили. Если б, паче чаяния, сеньор Ибаньес сказал что-нибудь вроде: «Конечно, спал. Кто у нас не спал с этой сучкой?», то я придумал бы еще какой-нибудь прикол.
— А вообще-то, — сделав серьезное лицо, посоветовал я, — ты бы все-таки хорошенько подумал, как вести диалог с моим папашей. Если б ты сделал жест доброй воли и не стал ему угрожать, у тебя было бы больше шансов на успех.
— Понимаешь, чикито, — ухмыльнулся Косой, — кроме твоего папаши, есть еще кое-какие ребята, которым ты зачем-то очень нужен. Все они, конечно, могут предложить немалые деньги, а также целый пакет неплохих услуг. Могу сказать пока, что, не считая твоего папочки, существует четыре конторы, которые проявляют интерес к такому приобретению.
— Мне уже говорили, что ты решил провести нечто вроде аукциона.
— Правильно говорили. Товар, который пользуется спросом, растет в цене. Поэтому все, что ты слышал насчет серной кислоты, негашеной извести и морской прогулки на крючке, — просто дружеские шутки. Пока идет торговля, ни один волосок не упадет с твоей головы, благо у тебя она еще и не начинала лысеть. А если это случится, то с того, по чьей вине это произойдет, я просто сниму скальп и заставлю сожрать под соусом из собственного дерьма.
— Оригинально! — ухмыльнулся я.
— Конечно, конкурентам, которым мы предложим поучаствовать в «аукционе»,
— сказал Доминго, — придется играть вслепую. Более того, некоторые, — например, Марсела Браун, — даже не подозревают, что у них куча соперников.
И ты дурачишь бедную девочку?
— Я? Дурачу? Обижаешь, ей-Богу! — состроил гримасу Ибаньес. — Эта бабенка сама кого хочешь одурачит. Она почти убедила меня, что ищет своего муженька Ричарда Брауна. Того самого парня, с которым мы последний раз виделись на бывшей асиенде «Лопес-23». Тот Браун уже два года как труп. Это я знаю точно, потому что капитан Гонсалес, который заведует полицией Лос-Панчоса, вызывал меня и показывал мне бренное тело. Конечно, Гонсалесу очень хотелось повесить это дело на моих ребят. Должно быть, проигрался в казино и хотел разжиться до получки. Ну, я чуть-чуть ему отстегнул по доброте душевной, хоть открутиться было без проблем. Брауна очень толково изрешетили из автомата в упор. Провалялся он к тому времени уже месяц, и от него осталось не много. Но все мы (тут Косой широким жестом обвел руками своих подручных) как раз в это время сидели в тюряге. Я думаю, что его пришил Сарториус. Поэтому мне было наплевать, где Марселита будет искать своего благоверного.
— Что ж ты не сказал ей, что его убили?
— Я ж тебе говорю: от него осталось очень мало. Гораздо больше костей, чем мяса. Если бы не остатки комбинезона, мне бы нипочем не опознать его. Там была кожаная заплата на рукаве, я ее еще на асиенде приметил. Но Гонсалесу, само собой, я не стал докладывать, потому что тогда он содрал бы с меня минимум пять тысяч песо. Раз знаешь, кто это, значит, ты и «замочил». Полицейская логика! С другой стороны, если на то пошло, скажешь Марселе, что видел труп, она побежит к Гонсалесу. Опять ему зацепка, чтобы содрать с меня отступного.
— А не мог быть в комбинезоне Брауна кто-то другой?
— И это могло быть. В конце концов, мне на этого Брауна было наплевать. Сдох он или не сдох, он это или не он — моя команда была ни при чем, это точно. Что бы там Марсела со своими холуями ни накопала, меня это не касалось. Опять же нехорошо отнимать у вдовы последнюю надежду. Но для порядка я приставил к ней Харамильо Ховельяноса, ты его знаешь, конечно. И выяснилось, что эта дрянь уже добралась до тебя и объявила, будто ты есть Ричард Браун. Пришлось сделать ей маленькую заподлянку.
— За что ее забрали?
— По подозрению в контрабанде наркотиков, конечно. Это проще всего устроить. Но сажать ее надолго я не собирался. Пару суток посидит, а потом дам команду, чтоб ее выпустили. Пусть честно участвует в торгах. В конце концов, мы все-таки нашли тебя первыми. А эта стервочка решила ухватить тебя забесплатно. Так дела не делают!
— Допустим, мне Марсела не особо нужна, — сказал я, отвечая откровенностью на откровенность. — Возиться с шестью чужими детьми, которые вряд ли признают во мне папочку, — удовольствие ниже среднего.
— Тем не менее, Анхель, ежели она предложит мне лучшие условия сделки, я продам тебя ей. Знаешь ли, «Cooper shipping industries» — приятное знакомство. Десять процентов акций я бы взял. Но твоя, так сказать, «супруга» прижимиста до ужаса.
— Надо думать, что это меня и спасет, — сказал я с надеждой. Доминго хихикнул.
— Познакомить тебя с другими претендентами? — заговорщицки произнес он. — А то, возможно, тебе придется пожалеть об этих словах.
— Двух я назову тебе сам. Это Сарториус и «джикеи». Папашу мы уже считали, ладно. Но ты вроде бы говорил, что, кроме дона Серхио, было четыре конторы. Кого-то еще не назвал…
— Ты прав, как всегда. Сарториус, точнее, один парень от него, уже подал заявку на наш аукцион. Правда, пока все обрисовано очень расплывчато. «G & К», конечно, конкретнее, но там такие кайманы — честно скажу, что боюсь с ними работать.
— Ты бы мне про пятую контору рассказал…
Косой гнусненько ухмыльнулся и сказал:
— Контора как контора. «Le Prince adorable» называется. Зарегистрирована на Мартинике, миль пятьсот отсюда к северо-востоку. Имеет филиалы на Гаити, Гваделупе, Сен-Мартене и в Кайенне, то есть в Гвиане.
— Французской? — удивился я. — И что, им тоже нужен сеньор Родригес?
— Представь себе, нужен. И не просто нужен, а очень нужен.
— А чем она занимается, эта фирма?
— Всем. Продает, покупает…
— …Вяжет веники и блины печет, — пробормотал я про себя, само собой, по-русски. Косой и ухом не повел.
— У этого «Принца», скажу напрямик, наиболее четкие предложения. И самые соблазнительные, если на то пошло. Но рассказывать тебе обо всех нюансах, наверно, еще рано. Ты и так сегодня узнал больше, чем достаточно. Мозги могут лопнуть от перегрузки.
— Спасибо за заботу. Мне тут все время в наручниках ходить придется? — спросил я скромно.
— Нет, конечно, — вальяжно произнес сеньор Ибаньес, — сейчас тебя отведут к собачнику Игнасио, накормят обедом. Денька три поживешь там. Если будешь вести себя нормально, то переселю тебя в замок, сможешь спокойно ходить по территории парка. Но это потом. Должен же ты хоть чуточку ощутить неудобство. А то так понравится быть заложником, что уезжать не захочешь!
«Койоты» единодушно похихикали. Доминго кивком головы дал приказ, и мулаты, взяв меня под локотки, повели по аллее в направлении псарни.
— Каррамба! — проворчал тот, что был повыше, останавливаясь и задирая голову. — Опять летит!
— Ну и что? — беспечно произнес тот, что был пониже. — Этим гринго не прикажешь убраться. Они заплатили баксы и хотят пощекотать себе нервы.
