Леонид Влодавец - Выход на бис
— Не может быть… — пробормотала мисс Уильяме, отшатываясь от ящика, словно от гремучей змеи.
Мне захотелось проверить. В то время как мисс Уильяме с дурацким выражением оторопело стояла в стороне, должно быть, размышляя, как данное явление согласуется с теорией относительности Эйнштейна, я подошел к ящику и потребовал:
— Хочу, чтоб здесь появился «Кадиллак»!
Нет, ничего не получилось. Никакой вспышки не последовало, и «Кадиллак» не появился. Я даже украдкой на небо глянул, думая, что, может, увижу, как этот «Кадиллак» оттуда падает, но там, кроме солнца, ничего не было.
— Не надо придумывать глупости, Майк, — снисходительно усмехнулась Тина,
— чудес не бывает…
— Но ведь мы были в пещере! — вскричал я. — Еще и полчаса не прошло. За это время наша одежда не успела бы просохнуть. Мисс Уильямс задумчиво посмотрела на ящик.
— Вспомни, пожалуйста, все, что можешь. Самые последние мгновения в пещере.
Я даже лоб наморщил, припоминая:
— Там вода уже у потолка была. Я держался за ящик…
— Как ты держался? — перебила Тина. — Покажи! — Мне пришлось просунуть в кольцо палец одной руки и обхватить ящик другой. Мисс Уильямс задумчиво поглядела и сказала:
— Когда мне захотелось, чтоб одежда была сухая, я держалась только за кольцо…
В этот момент мне тоже пришла в голову эта идея. И я почти сразу же подумал, что если б я не орал: «Хочу „Кадиллак!“, стоя рядом с ящиком, а представил себе такую машину, просунув палец в кольцо, то…
Бац! Вспышка полоснула по глазам!
Я еще не успел открыть их, когда услышал испуганно-восхищенный голос Тины:
— Боже мой! Дьявольщина какая-то!
Ну, вот он, этот «Кадиллак», стоит посреди полянки. Появился. Только отсюда на нем никуда не уедешь. Дороги-то нет. Сосны стоят плотно, и на такой длинной машине, как эта, да еще и по горному склону между ними не продерешься. Но факт есть факт. «Кадиллак» появился из ничего! Настоящее чудо!
Тина со страхом подошла к автомобилю. По-моему, она даже принюхивалась к нему, не пахнет ли серой? Черный лак, хромированный металл отделки. Блеск! Американская мечта на четырех колесах. Престиж и имидж! Я помнил, как целый час глазел на такой, когда был с отцом в автосалоне мистера Логана. Наверно, Логан выставил «Кадиллак» ради престижа. На такую покупку у нас в городе вряд ли нашелся бы желающий. Это прожорливый крокодил, который за месяц слопает целую цистерну бензина. Да и гараж у нас такой, что капот этой дылды будет торчать на воздухе. Но все-таки шикарно было бы подкатить к школе на такой штуке! Самому сидеть сзади, перед баром и цветным телевизором, а за руль посадить какого-нибудь здоровенного детину в фуражке. Чтоб он, остановившись, открыл правую заднюю дверь и сказал: «Прошу вас, сэр!»
Хорошо, что к этому времени я уже не держался за кольцо. Мне все так живо представилось, что наверняка черный ящик реализовал бы мои фантазии.
Тина тем временем открыла переднюю дверцу, осторожно села за руль, дотронулась до баранки — почти, как до змеи, ей-Богу! — и нажала клаксон. Бибикнуло.
— Он с полными баками, — сообщила она. — Хоть сейчас можно ехать. Только куда?
До нее тоже дошло, что выехать с этой полянки невозможно. Но я сразу подумал, что если эта черная штука — почему-то мне захотелось придумать ей какое-нибудь название — вытащила нас из затопленной пещеры, то она же, наверное, сможет нас и домой доставить вместе с «Кадиллаком». Я втащил ящик на сиденье, уселся рядом с мисс Уильяме и продел палец в кольцо… Вспышка!
Самое интересное, что я не очень точно представлял себе, куда надо перемещаться. Сначала захотелось прямо к нашему дому, потом к школе, чтоб похвастать «Кадиллаком», затем на площадку салона. Видимо, эта чертова сила, которая сидела в ящике, все-таки выполнила последнее желание.
Конечно, днем тут никого не было. Ни машин, ни людей. Тина посмотрела на меня и на ящик, а затем пробормотала:
— Это страшная штука! Она может… ВСЕ!
— Ну и что, разве это плохо? — удивился я.
— Понимаешь, этот черный ящик может принести и пользу, и вред. Представь себе, что кто-то, обидевшись на весь мир, пожелает Конца Света?
— На кой черт человеку, у которого в руках этот ящик, желать Конца Света?
— удивился я. — Это же как джинн из арабской сказки. Хочешь — дворец выстроит, хочешь — автомобиль подарит.
— Ты лучше убери руку от кольца! — строго сказала Тина. — У людей, пресыщенных богатством и властью, появляются самые идиотские желания. Неожиданные, непонятные, нелогичные. Император Нерон Рим сжег. Калигула своего коня провозгласил сенатором. А в нашем сумасшедшем мире кому-нибудь захочется атомную войну устроить.
Я отдернул руку от ящика. Действительно, иногда мне хотелось, чтоб началась атомная война. Например, в те дни, когда я шел в школу, не выучив уроков. Правда, теперь, наверно, ничего такого не надо. Можно за один день сделаться профессором всех наук.
— Но почему вы думаете, мисс Уильямс, — обиженно сказал я, — что мне захочется устроить атомную войну или там Конец Света? Я же не идиот.
— А ты уверен, что этот ящик непременно останется у тебя? Ты представляешь себе, что будет, если хоть кто-то узнает, что черный ящик у нас? На нас начнут охотиться.
Мне стало страшно.
— Но ведь если мы его выбросим, — произнес я, — кто-то может его подобрать? И сдуру наделает таких дел, от которых с ума сойдешь!
Тина задумалась. Как видно, ей это тоже не понравилось бы.
— Вот что, — сказала мисс Уильямс. — Давай сюда ящик. Мы еще разок воспользуемся им. Попробуем перебраться в Хьюстон. У меня там работает однокурсник, Милтон Роджерс, очень серьезный физик, который, наверно, подскажет, что делать.
Она продела палец в кольцо… Вспышка!
Старый друг лучше новых двух
Я-Баринов открыл глаза с явным сожалением. У Майка Атвуда и его учительницы дела пошли на лад, хотя и самым фантастическим образом. Конечно, чего во сне не привидится, тем более если этот сон достался в наследство от товарища, заполучившего тяжелую контузию на вьетнамской войне. Черный ящик был похлеще, чем перстеньки Аль-Мохадов, с которыми у меня лично тоже связано много всяких фантастических воспоминаний. Но точно так же, как и перстеньки, этот ящик не существовал лишь как плод больного воображения. Особенно четко я понял это, когда прозвучала фамилия Милтона Роджерса.
Впервые я эту фамилию узнал от… Майкла Атвуда, в которого переселился Ричард Браун. Это он встретился с профессором в Хьюстоне. Именно Милтон Роджерс поведал ему свою полуфантастическую версию исчезновения «Боинга-737», на котором летели Киска и прочие. И этот самый Роджерс погиб в автомобильной катастрофе через два дня после встречи с Брауном-Атвудом. Странное совпадение?
Интересно, что же было дальше? Осталось легкое чувство досады, что сериал, который мне показывали во сне все последние дни, оборвался на самом интересном месте. К тому же в прошлых сериях Майку и Тине приходилось много хуже, чем мне наяву. Теперь ситуация поменялась. Они-то выкарабкались из своей Преисподней, а я, очень может быть, только-только подошел к ее порогу. Сейчас я, пожалуй, с удовольствием очутился бы на месте малыша Атвуда в затопленной пещере, имея под рукой чудесный ящик, исполняющий все желания. Реальность, в которую я вернулся, была похуже, хотя внешне и не была такой жуткой.
Разбудил меня собачник Игнасио. Он без особых церемоний тряхнул меня за плечо.
— Просыпайся! У тебя деловая встреча, сеньор Беспорточник! Тебе принесли выходной костюм.
Два здоровых мулата в черных очках, подпиравшие филенки узкой двери квадратными спинами, гнусно загоготали.
Одежду мне выдали, это точно. Майку, шорты и кроссовки на липучке. Шнурков, конечно, не доверили. Умелый человек ими и сам удавиться сумеет, и кого другого придавит. Майку отпустили драную, мечту московского панка. На ней когда-то была картинка, но сейчас — надо думать, лет двадцать спустя! — все вылиняло до неразличимости. И шорты выглядели, как после пулеметного обстрела. Ну, да что там! Дареному коню в зубы не смотрят.
Когда я оделся, мулат, тот, что повыше, приказал:
— Выходи. С тобой хочет поговорить босс. На всякий случай помолись о спасении души!
Молиться я, конечно, не стал. Во-первых, не умел, а во-вторых, не чуял надобности. Все-таки с Доминго Косым у меня в прошлом не было особых неприятностей.
Мулаты, должно быть, не очень надеясь на свои мышцы, пристроили мне на запястья браслетки. Чудаки, ей-Богу! Бежать от них мне было некуда — мы же на острове находились, и охранников с оружием тут было до фига.
Они повели меня не в замок, а в другую сторону. Мне это не понравилось. Черт его знает, не переборщил ли я сегодня ночью со своими россказнями? Напугал дуралея Фьерро своими мифическими «чеченскими родственниками», а он в свою очередь — Косого. Кто его знает, может, он уже набрал по спутниковой связи номерок и орет сейчас в трубку: «Это Джохар Мусаевич? Здравствуй, дорогой! Как не узнал, слушай?! Доминго Косой говорит…»
