Гимн шута – ХII - Антон Сергеевич Федотов
— Хай, — негромко выдохнул помощник.
Он прекрасно понимал, ЧТО сейчас сделал его сюзерен. В здании, помимо представителей торговых и бизнес-кругов жили семьи дипломатов, представители разведок, различных ведомств и личные эмиссары «Очень Важных Людей». Фактически именно тут находился центр сил, продвигающие волю Великого Китая в империи.
Охранялся объект соответственно. И вот сейчас вся система безопасности замкнулась в руках одного-единственного человека, даря ему власть над самой жизнью и смертью в пределах территории одной отдельной высотки.
Вот только подобная власть очень похожа на обоюдоострый меч, которым можно как разрубить врага, так и оттяпать собственное ухо при любом неаккуратном движении. КАЖДОЕ действие господина Хань после будут рассматривать буквально под микроскопом. Среди тех, кто позже получит доступ к логам системы безопасности, будут не только «компетентные люди», но и враги, коих у Хули-Цзи, равно как и у любого другого серьезного человека, было в избытке. И они обязательно воспользуются полученным знанием против него. Вот только все это будет потом. А пока чутье старого лиса буквально кричало, что он поступает правильно.
Время показало, что он в который раз оказался прав. Недолгое. Всего несколько минут с того момента, как в руках господина Хань сосредоточилась вся полнота власти.
— Господин!.. — выдохнул уже собиравшийся покинуть кабинет докладчик.
Чжан вскинул голову и… взял себя в руки. Не подобает слуге достойного человека столь явно выражать свои чувства.
Однако его сюзерен и сам слегка удивился. Ведь полученное от операторов СБ сообщение можно было охарактеризовать всего двумя словами: «ракетная угроза».
— Что это? — все же спросил негромко его давний соратник.
— Это война, помощник Чжан, — глухо сообщил Хули-Цзин.
* * *
— Смотри, — хмыкнул Павел, разворачивая к Князю отнятый у него же только что инженерный планшет.
На экране высокого разрешения устройства, способного и расчет запуска спутника выполнить за несколько секунд, открылась картинка: черно-белое изображение мудрого старого китайца, так похожего Кун Цю, в мире известном как Конфуций, наставительно поднявшего указательный палец. Буквы же подписи складывались в мудрые слова: «Кто цяй не пьет, тот цьмо!».
Князь заразительно рассмеялся, продемонстрировав полный комплект крепких зубов. Даже голову закинул, чтобы никто из наблюдателей не усомнился, что ему очень и очень весело.
— На что намекаешь, Шут? — хмыкнул он отсмеявшись.
— Есть хочу! — честно признался парень. — С утра меня Тишь «мочалила». Перед таким «праздником» брюхо лучше не набивать. Затем «Авиценна» и сразу после совещания занят был. Ну а теперь…
Волконский развел руками. Мол, сам же решил процесс убеждения в долгий ящик не откладывать, а потому выехали «на дело» они сразу же после того, как цесаревич дал добро на операцию. Вернее, добро и наставление. Даже требование. Не превратить попытку убеждения в полноценную войну с ханьцами.
«Затейники», естественно, с такой постановкой вопроса согласились.
— Проглот, — покачал головой командир подразделения.
Волконский легко и весело рассмеялся. Во-первых, на камеры. Шоу должно продолжаться. Даже если живот уже начинает недовольно бурчать. Во-вторых, клановец был готов признаться вообще в чем угодно за миску горячего супа. Именно эту мысль он и озвучил.
— Не продавайся за еду! — потребовал командир. — Нам и Пуза вполне хватает.
— Запомню эту светлую мысль, — кивнул Павел. — И буду вспоминать всякий раз ПОСЛЕ обеда.
Князь поправил белую каску и усмехнулся, окинув младшего члена команды взглядом. Тот больше всего был похож на прораба-строителя. Поверх сине-серой рубашки и темных классических брюк парень накинул оранжевый рабочий жилет. А такую же каску держал в руках, задумчиво разглядывая окрестности.
— На позиции, — раздался в наушнике командира негромкий голос Сергея.
Павел тут же вскинул взгляд. Мол, наши готовы. А мы?
— Нас заметили? — поинтересовался молодой человек.
— Наверняка, — хмыкнул Князь, демонстративно поправляя свой жилет ядовито-желтого оттенка.
На самом деле, офицер был уверен, что старый лис уже давно в курсе их присутствия. Иной вариант он в планировании учитывал, вот только даже в мыслях допускать не думал. Старый, хитрый и опытный враг… в таком не хотелось разочаровываться. Теперь таких уже не делают. Молодежь все больше на технику полагается. «Старая школа» же уходит на покой. Где теперь Войцех Ковальски, Донни Джонс, Лю Си Кей, Марко Сатриани и многие другие? Все ушли. Кто-то, поговаривают, даже на покой. Но большинство просто в небытие. Как правило, обстоятельства их исчезновения засекречены так, что судьба их вряд ли когда станет известна. Во всяком случае, не в нынешнем веке точно.
— Слушай, ну, может же быть у «клоунов» перерыв на обед! — взвыл клановец, отвлекая командира от тяжелых дум.
Князь вздохнул. «Молодое поколение такое нетерпеливое!» — отчего-то подумалось ему.
— Ла-а-а-адно, — тут же сдался Павел, вновь напяливая на себя каску. — Давай тогда еще кружок навернем.
Однако «прогулку» прервало короткое сообщение:
— К работе готов, — бесстрастно произнес Сергей.
Волконский покачал головой. Мол, ни тебе пожрать, ни тебе прогуляться!
— Работайте, — негромко скомандовал тот, кого внутри здания знали под прозвищем «Северный волк».
Как всегда в такие моменты, он тут же ярко представил реакцию службы охраны после того, как оператор защитных систем осознает, ЧТО именно отображает на его мониторе «умная машинерия» и на одних рефлексах, не успев даже испугаться, ударит по кнопке общей тревоги.
— Есть контакт, — негромко сообщил Князь.
Павел задумчиво глянул на здание. С его точки зрения, не изменилось ничего.
Впрочем, и сам командир полагался на известные ему нормативы реагирования, чем на внешние факторы. Последних попросту… не было!
— Все, они знают, — закончил мысль офицер.
— Как долго? — поинтересовался Волконский.
— Уже.
Действительно, стеклянные двери центрального входа раздались в сторону, и на улицу чинно выступили с десяток женщин и мужчины в подчеркнуто национальных костюмах. Всякий знал свой маневр, а потому комитет по встрече принялся выстраиваться для ритуала, аналогом которого на Руси издревле считалось подношение гостю хлеба и соли.
Весы чаши войны и мира застыли в хрупком равновесии.
— Ну, пошли пообщаемся, — подбодрил сам себя автор идеи.
Князь комментировать заявление молодого коллеги не стал. Однако первым сделал шаг вперед, искренне надеясь, что он
