Ртуть и соль - Кузнецов Владимир Анатольевич
– Правь к левому берегу, – слышится хриплый бас Симта.
– Ты сбрендил, слепой. Там старая верфь! Одни столбы и балки, напоремся на какую – перевернемся и утонем все!
– Делай как сказано! Это большому кораблю здесь не пройти, твое корыто проскользнет и не заметит.
Из темноты впереди проступают мрачные остовы каких-то надводных строений. Тут и там торчат покосившиеся опоры, ржаво позвякивают цепи от поднятой катером волны. Борта трутся о какие-то выступающие из воды обломки.
– Лево руля, – голос лоцмана падает до шепота: – Сразу за кирпичной будкой – канал.
– Откуда ему там взяться? – ворчит капитан, приложившись к фляге с виски.
Эд, подумав, достает свою и делает хороший глоток.
Катер огибает высящийся на стропилах домик. Кажется, там в маленьком оконце горит огонек. Сразу за ним открывается невидимый снаружи канал – достаточно широкий, чтобы прошел даже морской корабль.
– Это сухой док, – поясняет Симт. – Раньше был. Теперь, как верфь забросили, он затопленный стоит.
– А почему забросили? – интересуется Сол. – Чума?
– Хуже, – неподвижные бельма старика белыми пятнами выделяются на его темном лице, – деньги. Пять лет назад построили новую верфь в Рувде. Морским судам туда легче заходить, да и рабочие там порасторопнее и к морскому делу ближе. Все ценное отсюда вывезли, а остальное – бросили.
– А почему ты решил, что Рассветные тут прячутся?
– Решил? – Симт заходится тяжелым, лающим кашлем. – Ничего я не решил. Эти дьяволы сами меня сюда затащили.
– Зачем? – удивляется Сол.
– Много спрашиваешь, – в голосе калеки слышится раздражение. – Долго мы состязались. Они мои корабли ловили, а я от них уходил. Много добычи из-под носа у них увел. Вот их атаманша, Коза Дэси, и затаила на меня зло.
– Как же ты выбрался, старик? – Один из филинов, слыша рассказ Симта, решает вставить слово.
Сол, не оборачиваясь, поднимает сжатый кулак:
– А ну тихо! Гранаты разбирайте.
За спиной слышится тихая возня. Слепой лоцман широко ухмыляется, демонстрируя черный, щербатый рот с редкими полусгнившими пеньками зубов.
– А кто сказал, что я выбрался? Сотворив со мной это все, Рассветные отвезли меня вверх по реке и уложили на родном пирсе. Там бы мне и подохнуть – ан нет, выжил!
Старик вдруг оборачивается к Солу, хватает его за рукав:
– Теперь-то я понял, зачем Всевышний мне жизнь сохранил… Смотри хорошо, парень! Вот оно – логово Рассветных!
Впереди, накрененный так, что врос бортом в берег, стоит черный от времени и непогоды клипер. Некогда гордые обводы судна искорежены, мачты и реи сломаны, такелаж сгнил и висит лохмотьями, как лишайник. Вдоль заросшего тиной борта пришвартованы три плоскодонных катера. Воды в доке – гораздо ниже ватерлинии судна. Сол прикидывает, что тут и двух метров до дна не будет. Грубо сколоченные лестницы ведут на палубу, в окнах на квотердеке виднеются слабые огоньки.
– Кто там? – раздается сверху оклик. Голос звучит расслабленно – часовой уверен, что чужие сюда не заходят.
Капитан, повинуясь приказу Эдварда, пристает к борту. Катер глухо ударяется бортом о борт клипера.
– Чего молчишь? – слышится с палубы.
– Свои, – добавив голосу хрипоты, отвечает Сол.
Филины начинают споро подниматься по лестнице.
– Угорь, ты, что ли? – неуверенно переспрашивает часовой. Его фонарь появляется над фальшбортом.
Через секунду один из парней хватает рассветного за горло и тащит вниз. Тот отчаянно хрипит, роняет фонарь. Раздается тихий всплеск. Часовой выхватывает из-за пояса нож, вгоняет его в плечо филина. Тот, сдавленно вскрикнув, разжимает руку. Протяжный крик проносится над доком:
– Тревога!
– Вперед, tvoyu mat’!!! – орет Сол, забыв местные ругательства. Раненый спрыгивает в воду, освободив дорогу остальным, мокрый влезает на катер, отплевывается.
– Чертов урод! – хрипит он, зажимая рану левой рукой.
Эду некогда его слушать – он лезет наверх с остальными. Несколько филинов перепрыгивают на соседний катер, с него поднимаясь по второй лестнице. Сквозь борт в трюме слышатся выкрики и топот ног.
Голоса Рассветных раздаются и на палубе. Один из филинов зажигает фитиль своей бомбы и перебрасывает ее через фальшборт. Глухой стук, крики ужаса – и взрыв, раскатистым эхом пролетевший над верфью.
– Еще! – орет Сол, но парней учить не надо.
Второй взрыв отстает всего на пару секунд. Рассветный перегибается через фальшборт. Лицо его от крови кажется черным, в руке пистолет. Грохает выстрел, один из филинов беззвучно срывается, сбив ползущего за ним товарища. Оба падают на палубу катера. Раздается протяжный вопль.
Первые филины уже наверху – завязывается жестокий бой. Это не уличная драка, вместо дубинок и булыжников – ножи и тесаки, короткие палки с гвоздями и цепи с шипованными набалдашниками на конце. Рассветные вооружены стальными баграми в полметра длиной, с крюком и пикой на конце, тесаками и топорами. Кое у кого попадаются пистолеты.
Натужным рывком Сол перекидывает себя через фальшборт. Тут же его пытается достать худощавый мальчишка-Рассветный, еще совсем сопляк. Получает ногой в живот, отлетает почти на метр. Сол вооружен кистенем с метровой цепью и небольшой гирькой на конце. Этим оружием он наловчился пользоваться еще в ролевую бытность, когда ходил в бугурты. Тогда его интересовал вопрос – как себя покажет оружие в реальном бою? Теперь, когда появился повод проверить, особой радости Эд не испытывает. Надо огреть мальчишку по затылку, пока не встал…
Рассветный поднимается, зло смотрит на застывшего перед ним Эдварда. Багор в его руке угрожающе покачивается, парень пригнулся как кошка, готовясь к прыжку.
Один из филинов вырастает сбоку, бьет мальчишку ногой по ребрам, добавляет шипастой дубиной поперек спины, а когда тот, вскрикнув, падает, заканчивает четким ударом в основание черепа. Рассветный дергается и замирает.
– Чего встал, алхимик! – орет филин. Тут же ему в бок вонзается пика.
Эд, словно очнувшись, замахивается кистенем, достает пирата. Гиря приходит тому точно в темечко, рассветный падает, на палубе его догоняет второй удар Сола. Раненый филин, бранясь, отползает к фальшборту.
Еще один взрыв сотрясает клипер – кто-то бросил гранату в открытый люк. На палубе Рассветных теснят – все филины уже на борту, их почти вдвое больше. Палуба скользит от крови, тут и там корчатся раненые. Пахнет пороховым дымом и паленым мясом. Рассветные отступают к квотердеку, где запираются в капитанской каюте. Их там пятеро или шестеро.
Один из филинов, Мейджис, многозначительно подбрасывает в руке гранату. Сол останавливает его:
– Надо разделиться. Возьми десять человек и зачистите трюм. Держите ухо востро.
Мейджис кивает, парой выкриков собирает ватагу и спускается в трюм. Вскоре оттуда раздаются звуки борьбы.
– Эй, вы, рассветные! – орет Сол тем, кто заперся. – Где Коза Дэси?! Я хочу говорить с ней!
– А не пошел бы ты, урод сухопутный! – раздается из-за дверей прокуренный женский голос.
– Пойду не я, а гранаты, – невозмутимо отвечает Сол. – В этой коробке парочка их сделает из вас отличное рагу. – Он выдерживает паузу. – Я хочу поговорить.
Какое-то время ответа нет. Филины поднимаются к корме, готовые бомбардировать Рассветных через разбитые окна. Но Сол блефует – велик шанс, что Дулд, а может, и Алина – в этой каюте. Он не даст приказа бросать гранаты.
– Что тебе надо? – наконец отвечает Дэси.
Эд сдерживает вздох облегчения.
– Мне нужен Дэн Дулд. Я знаю, он и его люди прячутся у тебя.
За дверями слышатся возбужденные переговоры, возня. Наконец Коза Дэси подает голос:
– Чума на ваши головы! Не нападайте, я выхожу.
Не дожидаясь ответа, она распахивает дверь. Это тощая низкорослая женщина с выдубленным ветром, изрезанным морщинами и шрамами лицом. На лбу у нее вытатуирована корона с козлиной мордой над переносицей, а выше прикреплены два здоровых козьих рога. Черт его знает, как они держатся, но следов повязки или бандажа не видать. Дэси оскаливается, обнажая подпиленные треугольниками зубы. По сравнению с рогами это мелочь: многие бой-бабы с Западного края устраивают себе такой «апгрейд».
