Михаил Серегин - Властелин Африканского Рога
Я для себя решил, убежденно заявил тогда Шариф. В моих поступках больше добра, им я переступаю через неизбежное зло. Кроме того, нельзя сидеть на диване и творить добро. Так о нем можно лишь мечтать. А добро, как сказал один хороший русский поэт Станислав Куняев… тут Шариф неожиданно процитировал по-русски:
Добро должно быть с кулаками,Добро суровым быть должно,Чтобы летела шерсть клокамиСо всех, кто лезет на добро…
Затем он перевел сказанное на английский язык потрясенной Пьетре. Пассивное добро – это не добро, а скорее зло. Знаете почему? Потому что человек, который не творит добро, не борется со злом. А тот, кто не борется со злом, тем самым разрешает ему существовать, твориться на земле. А еще Шариф видел зло не только в социальной несправедливости в мире, но в том, что другие расхищают и уничтожают природные ресурсы его страны, и не только его. Он видел зло во всех, кто посягает на эти ресурсы, считая, что распоряжаться ими должны только те люди, которые живут среди этой природы. Рыба и воды – рыбакам, пастбища – пастухам и так далее.
Тут уж Пьетре с трудом удалось сдержаться от смеха.
– Шариф! – воскликнула девушка. – Вы знакомы с русской поэзией? Откуда? И где вам привили коммунистические убеждения?
– Почему коммунистические? – удивился Шариф. – Разве я сказал, что против частной собственности?
– Ну хорошо, тогда социалистические. Вы состоите в партии социалистов?
– Никто мне ничего не прививал, – нахмурился Шариф. – Это мои убеждения, личные. Я пришел к ним сам, без чьей-либо помощи.
– К сожалению, так не бывает в современном мире, – вздохнула Пьетра, – человек окружен информационным полем, даже если он его не замечает. Те или иные мысли, если они отвечают внутреннему настрою человека, могут признаваться своими собственными. Но они навеяны той информацией, которая нас окружает. Радио, телевидение, литература, средства массовой информации, просто высказывания людей в вашем присутствии. Просто вам это очень близко…
…Жан стоял гордый, скрестив руки на груди.
– Ну что? Прав я или нет? Каков сюжетик, а?
– Где ты его раздобыл? – спросила Пьетра, очнувшись от своих воспоминаний о Шарифе.
– Привез наш парень из Могадишо. У помощника капитана оказалась с собой камера, и он попытался снять нападение пиратов. Когда выяснилось, что полицию эти кадры не интересуют и она не собирается заниматься расследованием и опознанием преступников, этот хитрый парень предложил запись журналистам.
– Так это Амид привез, – догадалась Пьетра, имея в виду сомалийского журналиста, который был прикреплен к ее группе в рамках программы.
– Он, – подтвердил Жан и развел руками. – Амид отвалил за эту запись пятьдесят долларов, и ты должна ему компенсировать эти затраты.
– И ты, конечно же, пообещал ему, что я это сделаю.
– Но ты же это сделаешь? – не столько спросил, сколько заявил утвердительно Жан.
– Ладно, черт с тобой! – сказала Пьетра, глядя на француза убийственным взглядом. – Если бы ты не был ценным сотрудником, я давно бы придушила тебя собственными руками.
– Виноват, босс! – военным голосом воскликнул журналист, вытянувшись по стойке «смирно» и преданно глядя в глаза Пьетры. – Исправлюсь, босс! Никогда не повторится, босс!
– Иди, клоун, – хмыкнула Пьетра.
– И ценный сотрудник, – поспешно добавил тот.
– Ценный, ценный… Амид сейчас в офисе?
– Так точно, босс! – доложил Жан, приложив два пальца к виску. – Прикажете позвать, босс?
Пьетра швырнула во француза картонной папкой для бумаг, и он, прыснув от смеха, выбежал из кабинета. Светлые головы, профессионалы, каких поискать, подумала Пьетра с улыбкой, но дурачатся, как дети. Но к другой обстановке девушка и не привыкла. Даже когда она работала стажером у отца и когда начала работать самостоятельно, в редакциях всегда царил именно такой дух и такая атмосфера. Пьетра считала, что так и должно быть в этой среде.
Амид был еще в офисе. Он не виделся с Пьетрой больше месяца, и ему было чем с ней поделиться. Но первый вопрос, который ему задала девушка, был вопрос о видеозаписи пиратского нападения. Ничего нового Амид ей не рассказал, лишь подтвердив все то, что уже рассказал до этого Жан. Запись показалась сомалийцу любопытной, потому что с действиями пиратов такого рода он еще не сталкивался. Запись давала основания взглянуть на пиратство как социальное явление уже под другим углом зрения. Только этим она его и заинтересовала. Помимо обычных наблюдений в социально-экономической области, которыми Амид поделился с Пьетрой, он рассказал и о свежих новостях из пиратской жизни.
– В Европе бытует мнение, что все сомалийские пираты прожигают награбленные деньги, – рассказывал Амид, – но находятся и предприимчивые главари, которые инвестируют их в торговлю «котом» и в более цивилизованный бизнес.
– «Кот» – это наркотик? – спросила Пьетра, которая уже слышала о чем-то подобном.
– Да, наркотик, запрещенный во многих западных странах. Вообще это цветущее растение Восточной Африки и Аравийского полуострова. Предполагают, что оно было завезено туда из Эфиопии. Употребляют его преимущественно мужчины. Его жуют до появления состояния, схожего с приемом слабых амфетаминов.
– И что, такой большой спрос?
– Солидный, – подтвердил Амид. – Некий Сийад Мохаммед рассказал мне, что солидный выкуп в 750 тысяч долларов за одно немецкое судно, который они недавно получили, все своей шайкой договорились вложить в торговлю «котом». Он не скрывает, что здесь у нас его запасы в последнее время уменьшились, и он закупил партию в Кении. Вкладывая деньги в бизнес, в том числе и в торговлю наркотиками, местные пираты обогащаются заметно больше и не скрывают источников своих доходов.
– Да, я знаю, – согласилась Пьетра, – мы проводили негласный опрос в Гароуэ и Босасо. Большинство населения говорят, что личности пиратов, особенно их главарей, им хорошо известны.
– Еще бы не известны, – усмехнулся Амид, – когда на побережье вырастают роскошные виллы пиратских боссов, а сами они, не скрываясь, разъезжают по городу в дорогих автомашинах и заводят большие гаремы. Знаете, чья свадьба была самой шикарной в Гароуэ в этом году? Пирата Джама Шино. Несколько сотен гостей!
– Ого, – не удержалась от восклицания Пьетра. – А невеста знает о его занятии?
– Естественно, знает так же, как и первая жена и двое его детей. Знаете, что он мне заявил? «Местные девушки нас не боятся. Они нас любят, потому что у нас много денег. На самом деле они мечтают выйти замуж за пирата!»
– Если так пойдет дальше, то бывшие пираты скоро приберут к рукам всю местную промышленность, как это было в России в период перестройки. Тогда в бизнесе поднялись именно бывшие бандиты, рэкетиры. Здесь уже происходит нечто подобное. Банды угрожают местным властям и платят за свою безнаказанность. А те, в свою очередь, пытаются с пиратами дружить, видя в этом возможность личного обогащения. Здесь законы и до этого нарушались на каждом шагу, а что теперь будет?
– Трудно сказать, – грустно ответил Амид. – С этой проблемой быстро не справиться. Все ведь началось, когда военные со своим дурацким переворотом свергли правительство Баре и в стране воцарился хаос. А сейчас пиратство достигло беспрецедентных масштабов. Эксперты считают, что уровень пиратов растет, они становятся все смелее. Если раньше нападали с ножами и пистолетами, то теперь с автоматами, пулеметами и гранатометами. Они уже накопили определенный опыт и замахиваются на большие корабли. Естественно, растут и суммы выкупов. Действуют они с каждым днем все умнее и изощреннее.
– Ничего, Амид, – попыталась Пьетра подбодрить сомалийца, – не сегодня завтра Совет Безопасности ООН примет резолюцию о борьбе с пиратством международными силами.
– А что это даст? Ну, разрешат вход военным судам различных стран в территориальные воды Сомали, и что? На каждую квадратную милю не поставишь военное судно и каждый сухогруз не отконвоируешь. Так эту проблему не решить. Единственная помощь может быть только от военных конвоев судов, доставляющих грузы в рамках Продовольственной программы ООН. Но останется проблема с расхищением этих грузов уже на материке. Кстати, – сказал Амид, чтобы сменить горькую для себя тему глобального масштаба на местную и курьезную, – на днях один из знакомых чиновников пригласил меня на новоселье. Естественно, пирата.
– Тоже шикарный особняк?
– Шикарный, но не в этом дело. Собственно, молодой парень двадцати с небольшим лет, но его так уважают земляки и местные чиновники… Видимо, очень поворотливый и талантливый юноша. Никого не боится, ни от кого не таится. Но самое интересное – это его философия. Он считает, что делает благое дело для сомалийцев. Остальные хоть признавали себя бандитами, а этот считает себя чуть ли не патриотом.
