Мятежные джунгли - Александр Александрович Тамоников
– А Дивертиго? – спросил Пахаро.
– Не знаю, – ответил Пастор. – Нас разлучили, и больше я его не видел…
– Что ж, кое-что становится понятным, – после молчания произнес Пахаро. – Мы все гадали – откуда эта горилла из «эскадрона смерти» о нас знает? И американцы тоже… Они о нас знают, кто-то им о нас рассказал. И рассказал им тот, кто нас хорошо знал. Получается, что или Пастор, или Дивертиго.
– Я ничего не говорил! – с умоляющим отчаяньем повторил Пастор.
– Наверно, так оно и есть, – рассудительно произнес Маис. – Если бы предателем был Пастор, то вряд ли его затолкали бы сейчас в этот подвал. Сомоса предателей ценит, потому что уж слишком мало среди нас предателей.
– Значит Дивертиго? – спросил Пахаро и сам же себе ответил: – Похоже, что так и есть.
– Эх, попался бы он мне сейчас, этот Дивертиго! – воскликнул Ризадо.
– Ничего, попадется, – сказал Маис. – Не нам, так кому-нибудь другому.
– Ногу бы твою осмотреть, – сказал Бала, обращаясь к Пастору. – Хотя бы перевязать как следует. Но как ее осмотришь – в темноте? Да и перевязывать нечем. Ничего, дотянем до утра, а там что-нибудь придумаем. А пока держись.
– Держусь, – было слышно, как Пастор усмехнулся в темноте. – Куда мне деваться? – Он помолчал и спросил с каким-то почти детским недоумением: – Неужто и вправду Дивертиго… того? Но как же это он? Почему? Зачем?
– Наверно, очень хотел жить, – вздохнул Маис.
– Все мы хотим жить, – возразил Пастор.
– Ну а он больше всех…
– А вы-то как угодили в этот подвал? – спросил Пастор.
– Вот угодили. – Маис в сердцах сплюнул. – В чем-то где-то просчитались. Ну и не повезло на этот раз…
* * *
Они проговорили до самого утра – ну а что еще им оставалось делать? Все остальное зависело не от них. Наступило утро, за ним день, но их почему-то никто не потревожил. Лишь один раз дверь со скрипом отворилась, и несколько человек – судя по виду, наемников из «эскадрона смерти» – принесли канистру с водой и несколько черствых маисовых лепешек.
Вывели их из подвала лишь следующей ночью. Никто ничего сандинистам не объяснял, да и спрашивать было не у кого. Их конвоиры – все те же боевики из «эскадрона смерти» – на вопросы не отвечали, лишь хищно скалили зубы. То ли они не знали испанского языка, то ли им велено было молчать… Впрочем, между собой они о чем-то изредка переговаривались, и дважды или трижды пленникам удалось расслышать два слова – «Москитовый Берег».
Пленникам связали руки и усадили в закрытый грузовик. Туда же, в кузов, уселись несколько вооруженных людей, по виду все тех же наемников. Тронулись.
Ехали всю ночь, без остановок. Днем все же остановились в каком-то убогом, полуразрушенном селении. Здесь пленникам велели выйти, опять затолкали в какой-то тесный подвал, развязали им руки, дали воды и несколько все таких же черствых лепешек. С наступлением темноты тронулись дальше.
– Боятся, – шепнул Пахаро своим бойцам. – Оттого и везут нас по ночам…
К рассвету их привезли в какое-то пустынное, поросшее лесом, заболоченное место. Поросшие деревьями болота простирались повсюду, куда ни глянь. Было душно, пахло гнилью, в воздухе роились тучи насекомых.
– Приехали, – сказал кто-то из пленников.
– Это и есть Москитовый Берег, – сказал Маис. – Раньше мне приходилось бывать в этих местах. Здесь во все стороны один и тот же пейзаж. По всему побережью.
– И что же, здесь никто не живет? – спросил Пастор.
– Почему же? Живут и здесь.
– Всем заткнуться! – рявкнул на ломаном испанском языке один из наемников. – Марш вперед! Идти друг за другом! Смотреть друг другу в затылок, по сторонам не зыркать! За неповиновение смерть!
Шли недолго и вскоре пришли в какой-то неряшливый небольшой поселок, со всех сторон огороженный толстыми кольями. Подробнее было не рассмотреть, пленники не рисковали вертеть головами, памятуя об угрозе конвоира.
– Стоять! – прозвучала команда. – Всем повернуться налево!
Пленники вразнобой повернулись. И удивились, насколько вообще можно было удивиться в такой ситуации. Перед ними стоял знакомый им субъект – тот самый похожий на гориллу верзила – командир боевиков, взявших их в плен в Манагуа.
– Привет, амиго! – обратился верзила к Пахаро. – Вот видишь, мы и встретились. Как я тебе и обещал. Да только толку с того немного. Потому что безрадостное это место. Здесь пахнет смертью. Ничем больше, только смертью. Ты меня понял, амиго?
– Понял, – усмехнулся Пахаро. – Ты очень захотел умереть. Ты уже приготовил свой обезьяний лоб под мою пулю?
Один их наемников, что-то злобно выкрикнув, кинулся к Пахаро. Но верзила его остановил.
– Стой спокойно, – сказал он наемнику. – Пускай он говорит. Все равно в его словах нет никакого смысла. Это он со страху. Ведь ты же сейчас боишься, амиго, не так ли?
– Не больше, чем ты, – ответил Пахаро презрительно. – Я умру за доброе дело. А ты за что? За поганые американские бумажки? За кость, которую тебе бросили твои хозяева? Перро… Пёс…
У верзилы судорожно дернулась щека, но он ничего не ответил Пахаро. Он лишь выкрикнул какую-то команду, и эта команда касалась его подчиненных. К пленникам тотчас же подбежали вооруженные люди, окружили их и куда-то повели.
Вели недолго и остановились у большой, крытой толстыми бревнами ямы. У ямы был ведущий в глубину лаз с лестницей.
– По одному вниз! – прозвучала команда.
Тяжелее всех спускаться было Пастору – мешала раненая нога. Но в конце концов спустился и он. Лаз прикрыли люком из толстых жердей и, судя по звукам, поверх люка положили несколько бревен.
– С новосельем всех вас, компаньерос! – с грустной насмешливостью произнес кто-то из пленников. – Ох и скверное же это место! Внизу – жидкая грязь, по бокам – какие-то корневища…
– Да тут, наверно, и змеи водятся, – предположил другой пленник. – Что ты на это скажешь, Маис? Ты говорил, что бывал в этих местах. Ну так водятся здесь змеи?
– Водятся, – мрачно ответил Маис. – И безногие, и двуногие – всякие…
Манагуа, на следующий день,
резиденция советской разведки
Конечно, резиденция – это сказано чересчур громко.
