Дмитрий Дубинин - Золотой иероглиф
— Почему? — насторожился японец.
— Потому что я вскрыл омамори и извлек оттуда документ… Это было еще до того, как Мотояма увидел у меня в номере пустой футляр. Только этот документ, также как и две копии, которые я успел снять, я вчера отдал Мотояме. И при этом не успел их перевести.
Если бы сейчас грянул гром и молния расколола на части столик, за которым сидел Такэути, то подобное явление вряд ли поразило бы японца сильнее, чем мои слова.
— Постой… Как — отдал? Зачем?
Я рассказал. Я рассказал Сэйго все, исключая лишь подробности моих непростых отношений с Таней и Леной. Не стал я рассказывать и о том, при каких обстоятельствах доказал связь между Акирой и нашей переводчицей — зачем? И так достаточно.
На Сэйго было жалко смотреть. Он потерянно курил сигарету, забывая стряхивать пепел и печально помаргивал.
— Вот такие дела, Серега… Сам понимаешь, когда речь идет о…
— Понимаю… Сам отец. Дважды. А может, больше… — Он вздохнул. — Теперь из Мотоямы письмо не вытрясти. Черт, ты бы хоть сфотографировал документ, что ли… Раз дома ксерокс не держишь, фотоаппарат-то у тебя должен иметься!
— Нет у меня фотоаппарата… Вообще ничего нет. Ни машины, ни видеокамеры… Ни вертолета.
— Да ну, быть не может!
— Точно. Только телик и музыкальный центр…
Стоп. Музыкальный центр. Компакт-диски. На футлярах от них я раскладывал клочки документа…
— Что-то вспомнил? — заинтересовался Сэйго.
Нет, это была не та мысль… Не везет тебе, самурай Маскаев. Ну, что, пора ехать восвояси? Искать работу — теперь ведь тем более совсем необязательно устраиваться в Танькину контору. И вот еще беда — придется к Зоюшке тащиться за своими вещами, а она ведь вцепится, и послать ее как-то неудобно: блаженная слегка и всего лишь трахаться хочет. Может, Сашку Попова с собой вечером позвать, зайти чтобы к ней вдвоем? Тогда-то она точно приставать не будет.
— В том кейсе не было никакой записки? — поинтересовался Такэути.
— Нет. Все находилось точно в том же составе, какой у нас тогда украли.
— Как понять — «в составе»?
— Ничего лишнего. И без недостачи.
— Понятно. Мотояма соблюдает свой «кодекс чести». Обычный жулик даже и возвращать бы не стал ничего. По-моему, ты прав: ограбление было инсценировкой. Я так думаю, и твоему сыну ничего не грозило. Вряд ли кто стал бы ему причинять вред. Во всяком случае, времени бы у тебя хватило, чтобы скопировать документ еще раз.
— Нет уж… Собой рисковать я еще могу, но не сыном.
— Стой! Твой сын! Ты понимаешь, что теперь не ты, а он — последний представитель рода Дзётиинов?
— А если и так? Все равно ведь ничего не изменится… Или ты хочешь сказать, что тут замешана еще и моя бывшая жена?
— Нет, но…
— Если уж текст документа якудза хотят сохранить в секрете от меня, то какой им понт делиться информацией с Валентиной?
— Понт?
— Смысл. Нет смысла во всем этом.
— Ты прав, смысла нет.
Я докурил сигарету и смял ее в пепельнице. Вот и все. Сейчас я соберусь и уйду из гостиницы. И постараюсь забыть о том, что мне сегодня говорил Такэути… Кроме, пожалуй, того, что какая-то свинья из НКВД пристрелила моего деда в сорок пятом… Кошмар! А ведь все могло оказаться иначе, может быть, дед-японец принял бы мир таким, каков он есть, дожил бы до наших времен, и знал бы я о содержимом омамори без того, чтобы расклеивать рассыпающийся документ по липкой пленке, а потом подрисовывать иероглифы на копии…
Подрисовывать на копии?! О черт!
— Послушай, Сергей, — сказал я. — Кажется, у нас есть минимальный шанс.
Глава II
Когда Змея Особо Ядовитая отворила дверь, то, наверное, слегка растерялась: кроме Андрея Маскаева, державшего руку на марлевой перевязи, в прихожую вошел импозантный мужчина в темных очках, кожаной куртке и джинсах, с длинными черными волосами.
— Это Сергей, мой товарищ, — сказал я. — Вчера я растянул руку, обе сумки зараз мне не унести, вот он и предложил свою помощь.
Зоя переводила растерянный взгляд с меня на него. Возможно, внешние данные Сэйго — парня крепкого и широкоплечего, довольно высокого даже по российским меркам, произвели на нее впечатление. Похоже, сравнение было не в мою пользу.
— Здравствуйте, — сказал Такэути. Вся эта история его весьма забавляла.
— Здравствуйте, — неописуемым тоном произнесла Зоя, так и поедая глазами гостя из страны Восходящего Солнца.
— Налейте нам чайку, пожалуйста, — попросил я. — Если можно.
— К-конечно, — растерянно сказала она. — Проходите.
— Здрасьте, дядя Андрей, — услышал я голос ее дочки. — Здрасьте, дядя…
— Сергей, — подсказал Сэйго.
Девочка замолчала, не сочтя нужным повторять. Сэйго разулся прямо впритирку к порогу — японские привычки у него явно были очень сильны. Впрочем, когда не видишь характерного разреза глаз Такэути, не думаешь о его национальной принадлежности, то можно даже вообразить, будто рядом с тобой находится обычный русский парень, только с небольшим дефектом речи.
Я, разумеется, тоже достаточно воспитан для того, чтобы не тащить в комнату уличную грязь. Мы с «Сергеем» прошли в комнату, и Зоя скоро принесла две наполненные чашки, щербатые и разнокалиберные, но, вероятно, чистые. Правда, чай оставлял желать лучшего, но мы пришли сюда не для того, чтобы заниматься дегустацией.
Зоя снова принялась демонстрироваться, но уже так, чтоб ее достопримечательности бросались в глаза «Сергею». Я показал ему условный знак: «вариант-два».
— Послушай, — сказал Такэути, обращаясь ко мне, — а ты уверен, что тебе надо торопиться?
— А в чем дело?
— Может быть, ты погуляешь полчасика?
Я изобразил растерянность и посмотрел на Зою. Та даже рот приоткрыла и во все глаза глядела на Сэйго.
— Ты что, шутишь? — сказал я. — Давай заберем сумки, и — вперед…
Такэути молча хлебнул чаю. Зоя решила, что ее слово будет решающим.
— А может быть, правда? Андрей, вам ничего не нужно забрать из дома?.. Я хотела сказать, у Татьяны?
Еще бы не нужно…
— Да не то что бы забрать… С ней у нас разрыв полный. И вообще — мне нужно забрать журнал и вернуть его одной… Тут по соседству живет. А Татьяна думает, что этот журнал я ей подарил. Ну, так получилось.
Демагогия, конечно, и словоблудие, но Зоя что-то поняла и заинтересовалась.
— Но Таня сейчас дома…
Конечно! Не будь я уверен, что она дома, черта притащился бы сюда сейчас!
— Поэтому, Зоя, у меня к вам просьба: вы не могли бы попросить у Тани журнал, как бы на время? Я потом верну точно такой же… Мне нужно его срочно отдать своей знакомой, а как же я к Тане подойду-то сейчас? Тем более, журнал чисто женский.
— Какой?
— «Верена», первый номер за этот год… Так вы можете его взять, да?
— Ну, если Танюша мне его даст…
— Было бы здорово… Я тогда и сходил бы, чтоб вернуть. Как раз за полчаса смогу управиться. Значит, первый номер «Верены» за текущий год.
Короче, Зою не нужно было упрашивать. Когда она ушла, мы с Сэйго азартно пожали друг другу руки. Если бы еще журнал она притащила, и чтоб именно тот…
Через пяток минут Зоя вернулась с журналом. Я пригляделся к его глянцевой обложке, и у меня просто камень с плеч свалился: журнал оказался тот.
Пора было делать ноги. Я собрался уже открыть рот, чтобы поблагодарить Зою за чай и гостеприимство, но тут неожиданно ситуацию взял в свои руки «Сергей».
— Послушай, — сказал он. — А зачем тебе, собственно, сюда возвращаться? Бери журнал, клади его в сумку, и жди меня. Я заберу другую сумку.
План в принципе уже был выполнен, но я не понимал, что еще задумал Сэйго.
— Хорошо, — сказал я, аккуратно сворачивая драгоценный журнал. — Где тебя ждать?
— Первый подъезд у дома через дорогу, где магазин. Засекай время — через полчаса я подойду. Пива купи. Две бутылки.
— Да я бы и сам две выпил…
— Не тебе. Мне.
Я попрощался с Зоей, которая прямо-таки подпрыгивала от нетерпения, и покинул квартиру.
Пока я шел с тяжеленной сумкой к точке рандеву, все мысли смешались в кучу. Я так и не понял, какую еще цель преследует Сэйго.
Я купил четыре «Хайнекена» и, в ожидании Сэйго, выкурил сигарету и прикончил бутылку. Такэути пришел ровно через полчаса. Сел рядом, достал сигареты и снял очки. Потом совершенно «совковым» жестом открыл бутылку о край скамейки и надолго присосался к горлышку. Отцепился. Перевел дыхание. И сделал еще один глоток.
— Да, сейчас это именно то, что надо, — пробормотал он и добавил какую-то энергичную японскую фразу.
— Сергей, ты что, трахал ее там, что ли?
— Ага, — ответил Сэйго, сделав новый глоток.
— Ничего не понимаю. Я думал, у тебя вкус получше будет.
