Виктор Степанычев - Мастер боя
Колян доложил распорядок дня, точнее – время завтрака, обеда и ужина, а также отведенные им часы на занятия в бассейне и «сухом» зале. Последний, по мнению Петра, был лишним. Погода позволяла заниматься на свежем воздухе. Последние четыре дня перед суперфиналом ему не хотелось запираться в помещении. Разобрав нехитрый скарб, Петр отправился размяться. Долгая дорога через половину России и статичность образа пассажира закрепостили тело. Мышцы хотели нагрузки и работы.
Переодевшись, он вышел на площадку перед крыльцом. Коротко, но активно поработав плечевым поясом, поясницей, шеей, Петр легкой трусцой побежал по дорожке в глубь леса. Тротуарная плитка закончилась метров через пятьдесят, когда жилой корпус и домики скрылись за лапами сосен и кустами. Дорожка превратилась в узкую натоптанную тропинку. Петляя, она вывела к узенькой речушке с песчаным пляжиком, рядом с которым и обрывалась.
Не задумываясь, Петр сбежал вниз. Его мозг, видимо, ответив на сигналы мышечной памяти, дал команду, что неплохо бы поработать на песке. Так и нагрузка больше, да и навыки надо восстанавливать. Вот только разогреться необходимо было на более твердой основе. Такая нашлась рядышком с пляжем – небольшой травянистый пятачок.
Насчет восстановления навыков у него вырвалось из подкорки как-то само собой, автоматически. Видимо, приходилось Петру тренироваться, а возможно – и драться на песке. Отметив очередную догадку, как всегда, ничего не говорящую, а лишь констатирующую выплеск памяти, Петр занялся делом.
Он разогрелся разминочными упражнениями, потом перешел к растяжкам. Несмотря на недельный перерыв, мышцы и связки реагировали на нагрузки достойно. Сказывались постоянные тренировки и работа на ринге. Минут через тридцать, когда на коже выступила легкая испарина, а тело приобрело достаточную легкость и гибкость, Петр отправился на песок.
Он сбросил кроссовки и носки и босыми ногами посеменил по пляжу. Сначала – с пятки на носок, обратно – на наружном ребре ступни, еще раз – подвертывая ступню внутрь. Присев на корточки, Петр покачался на месте, а потом по-лягушачьи попрыгал по уже утвержденному маршруту – вперед и назад по берегу. Вернувшись, он из присядки неожиданно взвился в высоком прыжке. Один прыжок, второй… закрутка, еще одна… рывок с ускорением… резкий уход… Одновременно работали и руки, ставя блоки и защиту, делая выпады и атаки.
Скоро не испарина, а хороший пот выступил на теле, покатился струйками по спине. Еще рывок… закрутка выбросила ногу… серия ударов руками… уход от контратаки… сальто назад с упором на руки… сальто без упора… бросок на шпагат… перекат в падении… подъем разгибом из положения лежа… левосторонняя стойка…
Икроножные мышцы, ахиллы, коленные суставы и связки ступни начинали потихоньку ныть. Нагрузка при работе на песчаной основе была куда более жестокой и требовала к себе внимания. Важно было не переборщить, не переутомить ноги. Петр решил закончить «песчаную» тренировку. Он разбежался, сделал каскад из трех сальто вперед с упором на руки и последний без оного. Приземлившись, Петр неожиданно услышал хлопки ладонями. Подняв глаза на пригорок, он увидел, что ему аплодирует молодая женщина в белом спортивном костюме.
Петру, чтобы не показаться смешным, ничего не оставалось делать, как совершить короткий поклон и заявить согласно ситуации:
– Увы, мадам, представление закончено.
– А жаль, – вздохнула женщина. – Мне всегда нравилась акробатика. Вы, наверное, спортивный тренер?
– Нет, я цирковой артист, – доложил Петр. – Полет под куполом, хождение по канату, иногда, по настроению – глотание шпаг, дрессировка львов и распиливание женщин двуручной пилой.
Он зашел по щиколотку в речку, чтобы сполоснуть от песка ноги. Женщина сошла с пригорка и остановилась на границе травы и песка.
– Цирк – это так романтично, – доверчиво сообщила она. – Я в детстве его прямо-таки обожала. А однажды, мне было лет, наверное, восемь, даже влюбилась в наездника. Приезжал конный театр – скачки, высшая школа верховой езды. И в нем выступал юный артист, совсем мальчик. У него были длинные волосы, облегающий костюм на стройном теле, расшитые золотом сапожки. Он скакал, стоя на коне, и так звонко кричал «алле-ап». Разве можно было в такого не влюбиться?
– Невозможно, – согласился Петр. – Такие уж мы, цирковые, разбиватели женских сердец.
– А потом конный театр уехал, – печально констатировала женщина. – И я больше никогда не видела этого юного ангела, летящего по арене на горячем скакуне.
– Пожалуй, и мне пора, – сказал Петр, надев кроссовки и выбираясь из песка. – На горячем скакуне…
– И вы исчезнете, как тот наездник? – спросила женщина. Впервые за время разговора в ее голосе зазвучали иронические нотки, а в глазах мелькнула усмешка. – И я буду горько плакать в ночи, как в далеком детстве?
– Увы, цирк гасит огни, купол шапито опадает, и грустные лошадки увозят кибитки с артистами в ночь, в неизвестность. Жизнь наша кочевая зовет в дорогу. Исчезаю и я, как тот милый наездник из вашего детства, – грустно сказал Петр. – Прощайте, прекрасная незнакомка!
Поначалу он едва не испугался экзальтированности вышедшей на него из леса дамы, с ходу начавшей рассказывать о первой любви. Лишь после того, как разглядел усмешку, Петр понял, что это ни к чему не обязывающая болтовня, имеющая целью банальное знакомство. Скучающая отдыхающая ищет острых ощущений. На вид ей было не более тридцати лет, а возможно, и того меньше. В пансионате были молодые люди ее возраста, поэтому, чем он привлек внимание незнакомки, оставалось загадкой.
– До свидания, Великий Дракон, – после короткой паузы неожиданно сказала женщина. – Прощаться, думаю, не стоит. Мы еще увидимся с вами, Петр. Кстати, меня зовут Ксения.
Она тряхнула копной каштановых волос, свободно падающих на плечи, повернулась, легко взошла на пригорок и неспешно побежала в сторону пансионата. Петр постоял в недоумении, размышляя, откуда эта приятная незнакомка знает его имя и псевдоним для ринга. Неужели он сделался настолько популярен, что его стали узнавать прохожие дамы? Или это фанатка боевого мастерства и мужского обаяния победителя турнира? Сомнительно и то, и другое. Ничего не надумав, Петр махнул рукой и побежал в сторону противоположную, в лес.
На обеде в столовом зале пансионата Петр поглядывал по сторонам, пытаясь высмотреть «чужестранку». Этот перевод имени Ксения с греческого всплыл в его сознании из дальних уголков подкорки, как всегда, неожиданно и просто. Однако за время обеда женщина в столовой не появилась. Петр рассказал о странной встрече Леону, тот лишь недоуменно пожал плечами. Никакой Ксении он не знал. Бывшего легионера больше заботило выполнение его поручения Коляном. Он дал тому задание найти шест и катану для тренировки Петра.
Колян появился после обеда, едва не взмокший и отчаянно ругающийся на московских жлобов. Нашел он и шесты, и имитацию катана в каком-то любительском клубе ушуистов-каратистов. За трехдневный прокат «палок», как он отозвался о тренировочном оружии, ему пришлось заплатить двести долларов, да еще и оставить в залог часы «Tissot» стоимостью в триста баксов.
Во второй половине дня небо как-то разом затянуло тучами, и посеял мелкий дождик. Место для тренировки выбирать не пришлось – по расписанию с шестнадцати до восемнадцати часов зал был в их распоряжении. Петр разминался недолго. Поработав с полчаса в спарринге с Леоном, он взялся за оружие.
Бывший легионер от занятий в паре с шестом отказался. Он знал основы владения, однако серьезно никогда им не работал. На катана Леон драться умел и мог составить компанию. Петр и сам не знал, в какой степени он владеет шестом и самурайским мечом. Мышечная память отзывалась чувством знакомства с этими предметами, однако окончательно подтвердить или отринуть качество владения оружием могла лишь практика.
Петр взял в руки шест и вышел на середину зала. Пальцы сами легли на теплый бамбук. Левая рука поддерживает конец шеста, правая поднимает его выше хватом «скрученной ладони». Вес тела на правой ноге, левая выставлена вперед. Шаг, левый конец шеста вместе с ногой пошел вперед… резкий бросок правого конца… выпад левой… Продолжение шага… переход в переднюю стойку… левая рука уходит влево, шест скользит в правой ладони… защита от удара сверху… от удара сбоку… «поза монаха» – он укрылся левым краем плаща…
Неожиданно, а может – и вполне ожидаемо, пришло знание того, что он сейчас делает. Монастырь, как крепость, окружен стеной, ощетинившейся сторожевыми башнями. Их семь на каждой из четырех стен. Любой из четырех стен соответствует своя «дорожка» перемещений в одном направлении, а каждой башне – активные атакующие или блокирующие движения и связки, по семь на дорожке. А все вместе носит название «Семь башен стражи».
