Александр Тамоников - На линии огня
— Знаешь, Марек, позволь мне самой решать, где, что и за какую цену покупать.
Марек, не желая ссориться, улыбнулся:
— Конечно, дорогая, ты вправе поступать, как считаешь нужным. Я всего лишь сказал, что знаю, где золото и камни продаются дешевле.
Влада спросила:
— И откуда, интересно, тебе это известно, Марек? Помнится, ты работаешь в Оломоуце, а не здесь, в Крежнове над Моравой?
— Верно, но мой шеф обожает делать супруге дорогие подарки. И мы с ним не раз были здесь и именно для того, чтобы он приобрел для супруги перстень, подвески или колье.
— И твой шеф, обожая делать подарки, ищет, где дешевле их купить?
— Но так и должно быть, Влада. Зачем тратить деньги, если ту же самую вещь можно купить дешевле? Только экономный человек может жить в достатке. А мой шеф человек очень экономный. Поэтому сделал карьеру по службе и уже купил собственный дом на окраине города в живописном тихом местечке.
— Следует ли из твоих слов, что шеф является примером для тебя? — усмехнулась Злата.
— Да, дорогая, и я не стесняюсь признаться в этом.
— Ты и сло́ва ему, наверное, против сказать не можешь.
— А зачем? Потерять благосклонность начальства легко, только кому это нужно? Молодой человек должен не конфликтовать на работе, а как можно лучше исполнять свои обязанности.
Влада посмотрела на подругу:
— Смотри, Злата, какой у тебя рассудительный жених! Знает, как надо жить.
Челенек самодовольно произнес:
— Да, знаю, в отличие от многих. Поэтому моя жена будет жить в достатке. А возможно, мы вообще уедем из Чехословакии. Шеф говорил, его приглашают в австрийскую фирму. Он сказал, что с удовольствием возьмет меня с собой. А в Австрии совсем другие перспективы. Там люди живут свободно, цивилизованно, не то что мы, порабощенные Советами.
— А ты, Марек, спросил Злату, хочет ли она уехать из родной страны? — прищурилась Влада.
— Наступит время, спрошу. И уверен, она не откажется. Кто же отказывается от собственного счастья?
Влада вновь взглянула на подругу:
— Да, повезло тебе, Злата! Твой жених далеко пойдет.
Злата не ответила. Ей не хотелось продолжать разговор на эту тему. Взглянув на часы, она сказала:
— Нам пора идти на вокзал.
Марек тоже посмотрел на свои дорогие часы:
— Еще час до поезда, а идти до вокзала от силы минут двадцать. На такси же за пять минут доедем. Можем еще по чашечке кофе выпить.
Но Злата стояла на своем:
— Мне надоело здесь, хочу на воздух. На улице так хорошо, солнечно, тепло! Почему здесь так резко не меняется климат, как у нас в Бардовицах?
Влада усмехнулась, взглянув на Челенека:
— Наверное, от того, что в Крежнове советские войска не стоят. Я не права, Марек?
— Шутку оценил. Похоже, ты без ума от русских! Что, заимела дружка? Кто он — солдат, прапорщик, офицер? Впрочем, все они одинаковы. Азиаты есть азиаты!
Влада сощурила глаза:
— А как насчет пощечины, Марек? Я не Злата, и твои выходки, а тем более оскорбления, терпеть не намерена.
— Так сама же спровоцировала меня!
Злата поднялась:
— Все. Хватит! Нам только еще перессориться не хватало. Ступайте на улицу, я расплачусь и выйду.
Вскоре они втроем шли по улице, ведущей к железнодорожному вокзалу. Марек хотел взять Злату под руку, но девушка тактично уклонилась. На вокзале Марек купил билеты. Вышел к девушкам. Увидел стоявшего и курившего у путей Луковцева с объемной сумкой у ног. Указал на него спутницам:
— Сто против одного, что это русский!
Влада сказала:
— Ну и что? Да, это русский, я видела его в форме у «Гранд-отеля».
— Сразу заметно. Набил полную сумку товаром. И ведь наверняка не для себя, а чтобы в Союзе перепродать, купить электронику и привезти ее сюда. Спекулянт. Все они тащат от нас целые чемоданы хрусталя, связки ковров, одежду…
— А ты не замечал, Марек, что у нас в магазинах товар по большей части из того же Союза?
— Зато в Союзе ничего нет. Шеф в прошлом году ездил в Киров, есть такой захолустный город в России. Так вот он рассказал, что в русских магазинах, кроме водки и консервов, ничего нет.
— Почему твой шеф не взял тебя с собой в Союз? — спросила Злата.
— Потому что, дорогая, тогда я еще не был тем, кем являюсь сейчас.
— Тогда если ты сам ничего не видел, не надо ничего обсуждать.
— Злата, я не понимаю тебя.
— Я, Марек, к сожалению, тоже в последнее время не совсем понимаю тебя.
Марек обиженно шмыгнул носом и направился вслед за Златой и Владой в тень навеса у здания. Луковцев прошел в конец перрона.
Если при выходе на скоростной участок магистрали пассажиры второго вагона почувствовал и несколько ударов, то люди, ехавшие в первом вагоне, ощутили всю силу катастрофы сразу. Состав повело в сторону оврагов, последовало резкое торможение, и страшной силы удар буквально сложил пополам вагон, бросив его в глубокий овраг. Никто ничего толком не успел понять, вдруг вагон перевернулся и с высоты ударился крышей о дно оврага. Успел среагировать на удар только Челенек. Интуитивно он до удара упал на пол и крепко схватился за ножки сидений. Влада, Злата и еще пять пассажиров злополучного вагона отреагировать на внезапную аварийную ситуацию не смогли. Влада, ударившись головой о плафон фонаря, потеряла сознание. В этот момент ее придавила скамья. А Злата оказалась зажатой между крышей перевернутого вагона и швеллером, упавшим на нее. Придя в себя, не в состоянии пошевелиться, Злата увидела, как к разбившемуся окну пробирается ее жених. Он не думал ни о ком, лишь бы спастись самому. Злата же, подумав, что жених просто потерял ее, крикнула:
— Марек, я здесь!
Челенек обернулся на крик. Оценил ситуацию, но вернуться к придавленной невесте не нашел сил. Ему очень хотелось жить. А жизнь совсем близко, за перекошенной рамой вагонного окна. Он крикнул:
— Держись, Злата, я за помощью!
— Марек? Какая помощь? Мы вдали от населенных пунктов. Ты один можешь нам помочь. От машинного отсека тянет дымом, вагон может загореться!
— Да, да, Злата! — ответил Челенек, продолжая пробираться к окну. — Держись, все будет хорошо, я помогу вам. Вот только выберусь сам да людей позову!
— Куда ты, Марек. Ты бросаешь нас? Ты?!
— Все будет хорошо, все будет хорошо.
Он выбрался из вагона, посмотрел на смятую кабину машинистов, понял — они погибли. Заметил дым из машинного отделения и языки пламени, которые лизали силовую установку. Марек, не оглядываясь, полез на вершину оврага, подальше от этого страшного места. Следом за ним из вагона выбрались еще двое мужчин и двое женщин. Они были ранены. Оказать какую-либо помощь эти люди не могли, но и уйти от вагона тоже. Поэтому они в отчаянии кричали, призывая на помощь. И эта помощь пришла — в лице двух советских офицеров. Луковцев пробрался в кабину машинистов. Увидел изуродованные трупы. С панели свисал микрофон. Семен подвинул труп машиниста, схватил его:
— Внимание! Кто меня слышит, ответьте!
Ему ответили сразу на ломаном русском языке:
— Диспетчер Бардовица, что у вас произошло?
— Поезд из Крежнова сошел с рельсов. Вагоны улетели в овраги, машинист и помощник погибли. В первом вагоне могут быть еще жертвы, во втором имеется один тяжело раненный.
Диспетчер спросил:
— Кто вы, назовите себя!
Луковцев взорвался:
— Да какая разница, кто я? Ты диспетчер, давай высылай помощь, медиков высылай, а мы постараемся вытащить людей из первого вагона. Все!
Отбросив микрофон, капитан продрался к силовой установке. Она горела. Подняв огнетушитель, Семен сбил пламя, но ненадолго — горело топливо или масло внутри двигателя. Туда струя углекислого газа достать не могла. Но какое-то время Луковцев выиграл. Его-то и хватило в дальнейшем, чтобы спасти людей. Закончив с машинным отделением, Семен ногой выбил дверь в вагон. И тут же увидел стонущую женщину. Ничто не мешало ей двигаться, но, видимо, она получила травму позвоночника или болевой шок. Семен аккуратно взял ее под мышки и потащил к окну. Там ждали мужчины. У одного была сломана рука, у другого разбита голова. Невзирая на боль, чехи приняли женщину и оттащили ее на склон. Луковцев пошел дальше.
Черников, оказавшись в вагоне со стороны задней двери, сразу же услышал голос Златы и Марека. Девушка звала на помощь, жених же спасал собственную шкуру.
— Ну и сука твой Марек, Злата, — проговорил Александр и двинулся на голос любимой. А Злата, осознав, что жених бросил ее, кричала сквозь слезы:
— Что ж ты делаешь, подонок, куда ты?!
Отбросив сломанную пластиковую панель, Черников оказался рядом с девушкой лицом к лицу:
— Ну, и чего кричим? Силы тратим?
От удивления при виде советского капитана Злата перестала плакать и широко раскрыла глаза:
