Андрей Воронин - Инструктор. Глубина падения
– Зачем вам нужна Лика? – уточнила девушка.
Между тем Митя, который уже понял, что там не мама, начал дергать Лику за руку, при этом повторяя:
– Кто там? Кто там такой?!
– Вы Лика? – спросил молодой человек.
– Да-да, она Лика, а я Митя! – прокричал мальчик.
– Я должен, меня просили… – начал молодой человек. – Я должен передать вам букет.
– Кому, кому букет? – опять включился в разговор через дверь Митя.
– Не понял, – опять как-то странно дернулся стоящий на площадке молодой человек.
– От кого и кому эти розы? – уточнила Лика.
– Розы – Лике от одного молодого человека, который пожелал остаться неизвестным, – сказал молодой человек и попросил: – Если вы Лика, откройте дверь и возьмите цветы.
– Лика, это тебе! – понизив голос, проговорил Митя и добавил: – Открывай!
Лика всего на миг растерялась, а мальчик уже успел открыть два замка и сдернуть цепочку.
Что произошло дальше, они оба так и не поняли. В одно мгновение Лика взяла цветы и почувствовала укол в руку. Ей показалось, что это шипы. А Митя даже не успел подать голос.
Она очнулась в довольно просторной комнате, где стояли две кровати, телевизор и зеркальный шкаф. Окно было плотно занавешено, у двери горел зеленоватый светильник, и понять, день сейчас или ночь, было невозможно. Едва открыв глаза, Лика повернула голову и, отыскав взглядом на соседней кровати скрюченного под одеялом Митю, попыталась встать. Но руки и ноги были будто чугунные. Да и веки все еще слипались.
Лика попыталась понять, что же с ними произошло и кто привез их в эту наглухо зашторенную комнату. Но, кроме огромного букета роз и укола, вспомнить ничего не смогла. Она и молодого человека, который принес эти цветы, помнила довольно смутно.
Приложив неимоверные усилия, Лика все-таки дотянулась до Мити и подергала его за плечо:
– Митя, ты как?
Митя повернулся и прошептал:
– Лика… Я хочу пить…
– Сейчас что-нибудь придумаем, – проговорила Лика, оглядываясь.
В комнате, как она поняла, воды не было.
Лика привстала и, держась за спинку кровати, а потом за стену, дошла до двери и попыталась ее открыть.
Дверь была заперта.
Лика забарабанила в нее и позвала:
– Эй, кто-нибудь! Откройте!
Как ни удивительно, тут же щелкнул замок и на пороге появился не кто иной, как господин Паршин. Лика несколько раз видела его в гостях у дяди. На похоронах Грановского он тоже всем заправлял и не отходил от Евы. Казалось, он вполне искренне ей сочувствует.
– Дядя Эд?! – удивился Митя, который Паршина хорошо знал с младенчества, и, еще раз оглянувшись, вдруг понял: – Мы у тебя в гостях? А где мама?
– Привет, малыш, – произнес Паршин, очевидно стараясь быть поласковее. – Твою маму похитили нехорошие люди. И сейчас мы все вместе будем ее искать…
– Что вы такое говорите ребенку! – возмутилась Лика. – И по какому праву вы нас сюда притащили?!
– Девочка моя, – более жестко заметил Паршин, – я тебя прошу, если хочешь, чтобы с тобой и с мальчиком все было в порядке, делай то, что я буду тебе говорить.
С этими словами он отдал Лике и Мите их мобильники, которые, очевидно, он или его люди забрали, пока они были без сознания.
– Теперь слушайте меня внимательно. Если Ева, твоя, Митя, мама, позвонит или вдруг вы ей дозвонитесь, скажете, чтобы она одна, слышите, одна ехала ко мне в мой загородный дом. Она с Машей здесь бывала. И чтобы не забыла захватить с собой бумаги. Какие – она сама догадается. Если вы скажете ей что-то другое, или вздумаете бежать, или она, чего доброго, сообщит в полицию, один, точнее, два укола – и вы уснете вечным сном.
– Дядя Эд, – проговорил Митя. – Я пить хочу. И в туалет.
– Сейчас принесут. А туалет рядом и ванная. Если вы будете хорошо себя вести, то будете жить, как в гостях. Моя помощница по хозяйству Валентина и охранники выполнят любые ваши прихоти.
– А сколько мы здесь будем находиться? – спросила Лика, стараясь оценить обстановку.
– Пока не найдем маму и нужные мне бумаги, – сказал Паршин. – Если бы твоя мама, Митя, была умной и сразу отдала мне нужные бумаги, мне вообще не пришлось бы вас впутывать в эту историю.
– Но у нас здесь даже одежды никакой нет, – заметила Лика.
– У моей жены полно одежды, – парировал Паршин и, взглянув на Митю, который облизывал пересохшие губы, крикнул кому-то: – Константин, попроси Валентину, чтобы передала воды или сока. И ужин пусть готовит.
– Я в туалет, – сказал Митя и попытался встать на пол, но тут же пошатнулся и чуть не упал. Лика едва успела его подхватить.
– Что за гадость вы нам вкололи?! – возмутилась она, помогая Мите дойти до туалета. – Ребенку, по-моему, доктор нужен.
– Есть у меня и доктор, и охрана на случай, если вздумаете бежать, – ответил в задумчивости Паршин. – Только я вам не советую.
Зайдя в ванную, Лика взглянула в зеркало и сама себя не узнала. Она была совсем бледная, а под глазами появились голубоватые круги. Митя выглядел еще хуже.
Пока они ходили в туалет и умывались, Константин принес бутылку минералки и доложил:
– Там Валентина вам покушать приготовила. Можете спуститься.
Поскольку окна в доме были плотно зашторены и повсюду было включено искусственное освещение, Лика не могла понять, вечер сейчас или уже ночь. Взяв в руки мобильный, она первым делом взглянула на время. И была весьма удивлена, узнав, что уже шесть утра.
Внизу был накрыт стол на три персоны. Еще дымящаяся овсяная каша, апельсиновый сок, тосты, а к ним масло, сыр, джем и чашки для чая и кофе. Митя сразу набросился на сок. А Лика, отставив тарелку с овсяной кашей, начала намазывать маслом и повидлом тост.
– Вам чай или кофе? – тут же услужливо поинтересовалась статная дама с высокой прической в строгом темно-синем платье и белом накрахмаленном фартучке.
– Чай, – сказала Лика и, подумав, добавила: – Черный, без сахара, с лимоном.
Женщина, а это, как поняла Лика, и была Валентина, вежливо кивнула.
– А мне еще соку, – попросил Митя.
– Митя, тебе нужно поесть, – вздохнула Лика, – съешь хоть немного каши.
Митя отрицательно покачал головой.
Пока Валентина наливала сок и чай, к столу по второй ведущей наверх лестнице спустился Эдвард Паршин. Он был уже не в джинсах, а в дорогом светлом костюме и голубой рубашке, при галстуке.
– Приятного аппетита, – кивнул он, и на его лице появилось что-то похожее на улыбку.
Лика, не выходя из задумчивости, молча кивнула. Митя, допивая третий стакан сока, вообще никак не прореагировал.
– Мне кофе, – сказал Паршин Валентине, и та в буквальном смысле метнулась к плите, налила ему из джезвы дымящийся, чуть горьковатый напиток.
Эдвард Паршин окинул Митю и Лику каким-то странным пристальным взглядом и проговорил:
– А может, вы слышали или видели, куда Ева могла спрятать папку с бумагами? Митя, куда мама обычно прячет важные бумаги?
– Бумаги у папы были, – как ни в чем не бывало заметил Митя. – А мама все время порядок наводила и выбрасывала. Папа ругался. А сейчас папы нет. Я жил у дедушки. Но теперь и дедушка попал в больницу…
– А дедушка где свои самые важные бумаги прятал? – продолжал расспрашивать Паршин.
Митя лишь пожал плечами.
Паршин вздохнул и сказал:
– Я сейчас поеду по делам. А вы сидите и никуда не высовывайтесь. Да, и попытайтесь дозвониться до мамы, тети, одним словом, Евы Грановской. И если она позвонит, повторяю, если она сама вам позвонит, скажите, что вы у меня. Пусть приезжает одна и с бумагами. И Валентине или Константину, он с вами останется, сразу сообщите. Поняли?
Лика молча кивнула. А Митя лишь вздохнул.
– А почему вы окна не открываете? – поинтересовалась Лика, откусывая намазанный маслом и джемом тост и оглядываясь. – День же на дворе. А мы при лампочках сидим, как в подвале. Нам хоть на улицу можно выйти?
Эдвард Паршин, не отрываясь от кофе, отрицательно покачал головой:
– Пока что нет.
– Но почему?! Мы же все равно никуда не убежим, – попыталась возразить Лика.
– У меня сейчас нет времени вам все объяснять, – заметил Эдвард Паршин. – Я спешу. Но если хотите остаться живы и здоровы и увидеть свою маму и тетю, делайте, что я говорю.
– Да все мы поняли, – кивнула Лика. – Как только Ева объявится, мы вам все сообщим.
Тут Эдварду Паршину кто-то позвонил на мобильный, и он, будто забыв о своих не то гостях, не то пленниках, поспешил выйти.
Лика взглянула на застывших у стола в выжидательных позах помощницу по хозяйству Валентину и охранника Константина и продолжила медленно, со вкусом пить чай с тостами.
Митя допил сок и, вздохнув, проговорил:
– Лика, я спать хочу…
– Пошли, – сказала Лика и, запив тост чаем, встала из-за стола.
Уже поднимаясь наверх по лестнице, она громко сказала:
