Любовь Рябикина - У каждого свой путь
Марина каждое утро просыпалась рядом с Костей. Подолгу смотрела на него, если просыпалась раньше. Она была счастлива и даже к многочисленным неприятностям, случавшимся с ней на работе ежедневно относилась спокойно. В эти дни ее ничто не могло выбить из колеи. На третьи сутки они проводили уезжавшего поездом в Новосибирск полковника Огарева. Геннадий Валерьевич уже знал, что его подчиненные получили необходимые печки, утепленные зимние палатки и продукты. Временно исполняющий обязанности командира подполковник Власюк успешно справлялся с трудностями. После хорошего известия Огарев немного успокоился и уезжал на родину вполне жизнерадостным.
Силаев, каждое утро, сквозь сон, чувствовал поцелуй Марины. Она уезжала на очередной прием посетителей и он говорил, не открывая глаз:
— Жду тебя…
Прошла неделя. Андриевич и Силаев раза три ездили вместе с Мариной в приемную. Наблюдали, как она ведет прием посетителей. Удивлялись быстрым решениям. Познакомились поближе с секретарем Игнатом Капустиным. Молоденький прапорщик чувствовал себя в этой роли весьма комфортно и заметно важничал. Даже полковникам он заявил:
— Марина Ивановна говорит голую правду всем от уборщицы до Президента. Ее за это любят и ненавидят, а я горжусь, что работаю с ней и готов идти за ней в огонь и в воду…
Ночи проходили в каком-то горячем угаре. Иногда оба словно выныривали из пелены обоюдных ласк и принимались разговаривать. Говорили обо всем, но чаще мечтали о своем совместном будущем. Иногда Костя, не очень уверенно, просил ее не рисковать так сильно и поберечь себя, но быстро замолкал, понимая, что его надежды тщетны. Когда Марина берется за дело, она его выполняет. На следующей неделе собирались съездить в Рязань, к сыну Кости. Марине хотелось познакомиться.
В субботу с самого раннего утра они уехали в Подмосковье заранее наметив по карте маршрут для охоты. Снега было мало и лыжи решили не брать. Они уехали далеко за Звенигород на генеральской машине. Проскочили мимо военного городка. Охрану Марина с собой не взяла, так как троих мужчин было вполне достаточно. Бредин прихватил две снайперских винтовки, для себя и Степановой. Костя и Вацлав заренее сказали, что стрелять не собираются. Они хотели просто побродить по заснеженному лесу.
Свернули с основной дороги на проселочную, затем еще немного повернули в лес и остановились. Огромные ели с тощими слоями снега на лапах, окружали их со всех сторон. Редкие вкрапления берез казались нарисованными на темной зелени. Обиндевевшие ветки с полуоблетевшими сережками изящно склонялись вниз. Солдат-шофер остался в машине, а четверо пассажиров скрылись в лесу. Генерал сам предложил Марине идти впереди, посмеявшись над собой:
— Я вообще впервые на охоту иду. Так что флаг тебе в руки!
Вацлав с Костей переглянулись:
— Да и у нас позади охота лишь на человека…
Следов было множество, но все они оказались старыми. Стащив перчатку и дотронувшись ладонью до краев следа, Марина сразу сообщила генералу об этом. Еще дважды наклонялась к следам, а потом перестала. Глаза сами выхватывали обледеневшие края. Они бродили около часа, когда женщина наткнулась на свежий след. Легкая пороша, прошедшая с вечера, дала отчетливое представление о добыче. Женщина обернулась:
— Идите следом, но отстав от меня метров на пятьдесят.
Мужчины послушались. Степанова шагала быстро и уверенно, держа винтовку в руках. Неожиданно она замерла и вскинула оружие к плечу. Офицеры взглянули в ту сторону, но ничего не увидели, лишь выстрел показал им подскочившего из кустов зайца. Все трое переглянулись и кинулись догонять Марину, подходившую к зверьку. Она быстро стащила шкурку и одним движением отрубила голову, забросив ее под нависавшие над землей еловые лапы:
— Лиса съест. В прошлый раз я сделала глупость, притащив тушки с головами. Несчастный Салманов чуть сознание не потерял.
Зайца всучила генералу:
— Тамара просила хоть что-то принести. Не могу же я ей ощипанную ворону презентовать! Вот и тащите. Шкурку хотите взять?
Бредин искренне удивился:
— Зачем она мне? Обрабатывать не умею, да и времени нет.
Марина тотчас спрятала мех в сумку:
— Тогда себе забираю…
До обеда пробродили по лесу, так никого и не встретив ни из людей, ни из зверей. Зайцев больше не нашли. Со всех сторон громоздились лишь темные кроны елей, редкие вкрапления сосен на пригорках и толстенных берез с многочисленными кустарниками. Генерал предложил:
— Марин, давай тушку пополам поделим? Все же стреляла ты.
Она согласилась и одним движением перерубила зайца пополам. Вернулись к машине. Спокойно спрятали винтовки под заднее сиденье автомобиля, на случай осмотра милицией, сели и отъехали. Во втором часу дня Марина, Вацлав и Костя находились в квартире. Генерал уехал домой, весьма довольный добычей. Напоследок поделился своими планами:
— Сегодня сам попробую сготовить зайца по твоему рецепту. Если что забыл или не записал, позвоню…
Прошел понедельник. Во вторник с утра Вацлав уехал за билетом на вокзал. Марина отправилась на работу. Костя остался в квартире один. Пока мужики находились у Марины, охранники сопровождали ее только на работу и каждое утро вчетвером появлялись в квартире. Силаев нежился в постели часов до десяти. Потом встал, не спеша привел себя в порядок. Позавтракал. Послушал тишину, стоя у окна. Оделся и спустился вниз. Прогулялся до газетного киоска. Купил пачку газет и вернулся в квартиру, чтобы не спеша почитать новости…
Андриевич вернулся к часу дня. Вацлав прогулялся по Москве, несмотря на пасмурную ветреную погоду. Он знал, что Марина, пока они жили в квартире, приезжала обедать домой. Сама разогревала пищу и кормила мужчин, с удовольствием ухаживая за ними. Подошел к двери. Достал ключ и машинально прислушался. Обычно из квартиры доносились оживленные голоса и смех. Охранники делились своими наблюдениями за посетителями, весьма точно передавая интонацию и движения. На этот раз стояла тишина. Вацав ухмыльнулся и хотел постоять на площадке, решив, что влюбленные находятся в постели, а охрана отправилась обедать в общежитие. Но потом вспомнил про стоявший внизу автомобиль и решительно отпер замок.
Ребята стояли в коридоре и молча смотрели в открытые двери кухни. За столом сидела бледная, словно смерть, Маринка. На столе лежала газета и листок бумажки. Остановившимися глазами она смотрела перед собой и не отреагировала на открывшуюся дверь. Андриевич, не раздеваясь, пронесся в кухню, расталкивая мужиков:
— Марина, что случилось?
Она даже не повернула головы, словно не слыша вопроса. Он машинально взглянул на газету и вздрогнул. Огромная цветная фотография потрясла его. На ней были изображены Марина, обнимающаяся с генералом. Они лежали на полу кухни. Бредин, в майке и брюках с лампасами, крепко прижимал женщину к себе обоими руками. Она была в легком халатике. Весело смеялась, уткнувшись ему в грудь носом и зажмурив глаза.
Вацлав схватил газету и прочел заголовок: «Депутат-правдолюбец — генеральская любовница». Он перевел взгляд на лежавший на столе листок бумаги и прочел: «Прощай. Я ухожу. Костя». Маринка подняла глаза на Андриевича. В них стояла боль:
— Он ушел, даже не выслушав… Я случайно сшибла генерала со стула в тот вечер, когда вы приехали. Сама удержаться на ногах не сумела. Все видели Зоя и водитель Бредина, Олег слышал падение…
Женщина вскочила на ноги, пробежала мимо и скрылась в своей спальне. Вацлав был разведчиком. Он пригляделся к снимку. Что-то показалось ему неестественным. Он поднял газету на уровень глаз, затем посмотрел на раму, полузакрытую занавеской. Обернулся:
— Мужики, а ну-ка, идите сюда! Игорь, взгляни… Как ты думаешь, откуда фотографировали? К окну не подходи.
Охранники осторожно принялись разглядывать дом напротив. Оленин задумчиво произнес:
— Вон из того затемненного окна на девятом этаже могли или рядом с ним, где шторы чуть приподняты…
Андриевич поглядел на окно, затем на снимок:
— Правильно. Теперь смотри на газету. Что видишь вот на этой раме?
— Свет солнечный… Когда вы приехали пасмурно было… Господи! В кухне свет горит! Снимки наложены друг на друга!
Полковник взглянул на подозрительные окна и задумчиво произнес:
— Не знаю почему, но мне кажется, что этот фотограф там. Пошли, проверим? Двое со мной. Остальным — успокойте Маринку!
Андриевич захватил с собой дежурившего лейтенанта. По дороге объяснил ему ситуацию. Демин возмутился:
— Если удастся доказать, кое-кто здорово пожалеет, что на свет родился!
Они легко прошли в подъезд. Консьержка проводила до нужной квартиры. По просьбе милиционера позвонила в дверь. Мужской голос спросил изнутри:
