Любовь Рябикина - У каждого свой путь
— Помыться надо, а то на чертей похожи. Милиция внизу документы чуть ли не обнюхивала. Марина, мы форму сами постираем. Костину стирай…
Степанова улыбнулась:
— Геннадий Валерьевич, вы же с ног валитесь. Давайте мойтесь, а затем поедите и спать. Грязную одежду оставляйте в ванной. Вечером поговорим. Я двое суток свободна.
Огарев, прихватив чистое белье, ушел в ванную комнату. Степанова провела Костю и Вацлава по квартире, словно экскурсовод. Пояснила:
— Зоя Шергун всю квартиру обставила. Она и в порядок ее привела. Мне все некогда было. Вацлав, вы с Геннадием Валерьевичем расположитесь в этой комнате. Устраивает? — Марина указала рукой на светлую чистенькую комнатку с двумя маленькими раскладными диванами: — Сейчас я их раскину и белье постелю…
Поляк притащил из прихожей сумки. Марина забрала сумку Силаева и под его взглядом перенесла к себе в спальню. Андриевич с трудом подавил вздох, глядя вслед. Костя ничего не заметил, так как тоже смотрел на Марину. Женщина вернулась и под их взглядами принялась стелить постели. Оба полковника помогли ей разобрать диванчики, превратив их в довольно широкие кровати. Огарев выбрался минут через двадцать в светло-коричневом теплом белье сверху и спортивных штанах с белыми полосками на боках:
— Господи, словно заново родился! Вацлав или Костя, который пойдет?
Марина сходила в прихожую и бросила к его ногам войлочные безразмерные тапочки. Андриевич переглянулся с Силаевым и артиллерист кивнул на ванную. Вацлав с готовностью исчез за дверью. Через несколько секунд зашумела вода. Женщина провела Огарева и Силаева в кухню. Костя сразу подошел к окну и отодвинул занавеску в сторону, глядя на две отметины на бронированном стекле. Тихо спросил:
— Это после того раза, как в тебя стреляли?
Она спокойно кивнула, проверяя, не остыли ли щи:
— Да. Во второй раз меня Володя Бутримов собой закрыл. Я его вчера проводила на поезд. Будет отдыхать целый месяц.
Огарев кивнул, присаживаясь на диванчик:
— Мы знаем. Генерал звонил, да и пресса не молчала. Лихо ты Коршуна поддела! Я испугался за тебя. Он сильно на тебя орал?
Степанова усмехнулась:
— Кто ему позволит? Орут на тех, кто позволяет на себя орать. Мне плевать, что он генерал, я ведь и сама могу рот открыть. Виделись не однажды. Здоровается сквозь зубы. Я ведь не соврала ни на йоту и он это понимает!
Геннадий Валерьевич задумчиво протянул, разглядывая похудевшее лицо женщины:
— Ох, Марина! Твое сентябрьское выступление мужики на магнитофон записывали, чтоб дать послушать тем, кого на территории не было. Крепко ты правительство поддела!
Из ванной выскочил Вацлав с полотенцем на голове. Прошлепал по коридору и словно ураган ворвался на кухню:
— Здорово! Сразу человеком себя почувствовал. Костя, вперед!
Силаев мгновенно исчез. Женщина принялась резать хлеб. Достала сметану и майонез, поставила тарелки, вытащила салат из холодильника. Немного подумав, водрузила на стол бутылку водки. Слегка звякнули стеклянные рюмки. Выглянула в коридор:
— Клим, Леон, обедать садимся, как только Костя помоется.
Полковники переглянулись:
— Марин, ничего, что мы без приглашения? Нас Костя приволок. Мы хотели в гостинице…
Степанова уставилась на них с такой обидой, что мужики смутились. А она сглотнув комок, выдала:
— Костя молодец, а вот вы, хоть и начальники мои — все равно дураки! И думать забудьте про гостиницу. Когда в Москве бываете, немедленно ко мне! Я вам всегда рада. Мы немало пережили с вами и понимаем друг друга. Думаете, если сейчас в Москве, так я изменилась? Ошибаетесь! Злее стала, может быть, но к вам я никогда не изменю своего отношения. Вы в отпуск?
Андриевич ответил:
— В отпуск. Из двух полков пока нас нет, собираются создать один. Народу мало. Меня заместителем к Геннадию, так что мы после отпуска вместе будем. Решили немного столицу посмотреть. Вспомнить, ведь учились здесь! Два-три дня и домой…
Он сказал последние слова как-то странно. Сразу отвернулся, словно бы для того, чтобы разглядеть картину на стене и Маринка не удержалась от вопроса:
— Вацек, а ты женат?
Он вздохнул и печально посмотрел на нее:
— До девяносто четвертого года был женат, а в девяносто пятом оказалось, что уже нет. Приехал в отпуск, а дочка чужого мужика «папой» зовет. Мне она обрадовалась и объяснила, что так ей мама велела. Кристине сейчас двенадцать лет. Я ведь поздно женился… Закурить можно?
Степанова кивнула, достала пепельницу из шкафчика и присела к столу:
— Ты к родителям едешь?
Вацлав глубоко затянулся и выпустил дымок к потолку. Поглядел на женщину:
— К сестре. Померли родители. Жена с новым мужем за границу умотала, так что дочку я всего скорее больше не увижу…
Маринка вдруг вспомнила, что когда приходила почта Вацлав отходил в сторону и отвернувшись от всех курил. Полковник усмехнулся, увидев, что женщина переживает за него:
— Да не бери в голову! Справлюсь! Полинка у меня нормальная, а вот мужик у нее дерьмо! Всего скорее опять повздорим!
Степанова улыбнулась хитро:
— Вацек, а ты жениться не думаешь еще разок?
Он уставился на нее, а Огарев переводил взгляд с лица на лицо. Ему становилось все любопытнее, Степанова явно что-то задумала. Андриевич задумчиво пожал плечами:
— Не знаю. Навряд ли. Второй раз мне что-то не хочется через развод пройти. В чем дело?
Женщина рассмеялась:
— Я в последнее время свахой стала. Этакая «Ханума»! Вначале Шергуна женила, а теперь вот Бутримов с женой приедет…
Огарев подскочил:
— Как с женой? Когда это он успел? У него же ни одна баба подолгу не задерживалась. Сам жаловался и переживал.
Марина развела руками:
— Да вот так! Познакомили мы его с деревенской бабенкой. С моей родины. Переписывались. Уговорил он ее выйти за него. Когда мы ездили Николая Горева хоронить, они заявление подали. Мария в госпиталь к нему приезжала. Я вызвала, как только его ранили. Целую неделю от постели не отходила.
Геннадий Валерьевич почесал щеку:
— Вот так номер! Вацлав, может и действительно познакомишься с кем? Не все же тебе с медсестрами амуры крутить.
Андриевич укоризненно поглядел на товарища, а затем исподлобья поглядел на Марину. Оправдываясь сказал:
— Это он так сказал, никаких амуров у меня нет!
Женщина хитро усмехнулась:
— Неужели? А та медсестричка под Дуба-Юртом, присевшая на кровать, мне приснилась? Думаешь, я забыла? Она меня таким взглядом одарила, словно очередь из автомата пустила.
Поляк отвел глаза в сторону, снова делая вид, что рассматривает картину над столом. Огарев рассмеялся:
— Попался, Вацлав! Даже Маринка знает!
Андриевич почесал затылок и как ни в чем не бывало, ответил:
— Над твоим предложением я подумаю.
Степанова предложила:
— Вацек, если с зятьком полаешься всерьез, приезжай. Дверь моего дома для тебя открыта. Отдохнешь и здесь, по театрам походишь, по музеям. Чем себя занять найдешь. Договорились? Стесняться нечего, мы войну прошли вместе…
Мужчина кивнул:
— Договорились. Если что, я дам телеграмму.
На кухне появился Костя. Голубой тельник плотно обтягивал его крепкую грудь и Маринкины глаза сверкнули. По спине пробежал озноб, хотя в квартире было тепло. Он заметил ее смятение, но сразу отвел глаза в сторону. В кухню вошли оба охранника. Женщина поглядела на них:
— Клим, Леон, пообедаете и езжайте в общежитие отдыхать. Пока мужики со мной, вы свободны. Вам и так достается… Леон, как я слышала, ты тоже собрался жениться. Верно или показалось?
Швец покраснел и опустив взгляд, кивнул, смущенно улыбаясь:
— Не показалось, Марин. Действительно собираюсь. Женщина хорошая. Умница, с квартирой. Учительница младших классов. Мужа убили два года назад какие-то мерзавцы. Правда на два года старше меня, но я считаю, это ерунда.
Огарев вытаращил глаза:
— И ты, Леонтий, решил завязывать с холостяцкой жизнью?! Вот это ничего себе! Тоже Маринка познакомила?
Швец улыбнулся:
— Я сам познакомился на улице. Как раз в общежитие шел. Она неподалеку живет. Зовут Лидией. У нее сумка тяжелая была, я помог до дома донести…
Все сели за стол. Марина ставила тарелки со щами на стол, а мужики сами разбирали их. Она обернулась от плиты и улыбнулась:
— Я словно чувствовала, что вы появитесь. С утра большую кастрюлю первого сварила и второе сготовила побольше. Костя, распечатай бутылку. Клим с Леоном уходят, так что им можно выпить за встречу. Сметану в щи кладите…
Все вместе выпили. Голодные мужики мигом справились со щами. Степанова предложила добавки. Охранники отказались, а полковники попросили «еще по черпачку». Выпили во второй раз за Марину. Женщина положила второе и достала вторую бутылку водки из холодильника. Налили по третьей и молча выпили. Огарев неожиданно сообщил:
