Сергей Алтынов - Болевой прием
– Ну что, Сергей, будешь стрелять в людей, вооруженных игрушечным оружием? Будешь убивать их?
– Тварь ты, Саня...
– Можно решить миром! Нам теперь просто необходимо поладить... Обещаю, больше не будет никаких Лесли...
Некоторое время подполковник размышляет, не опуская при этом оружия. Сейчас он может оказаться убийцей ни в чем не повинных людей. Между тем за окном раздаются команды, отдаваемые Кириллом:
– Минутная готовность! Резервной группе отойти к лесу! Ольга, Тамара, не расслабляться!
Сергей со злостью швыряет оружие на пол. Граф облегченно вздыхает. Он сумел добиться своего – офисная челядь победила опытного боевого подполковника. Для него война – жизнь, для них – игра, тем не менее он проиграл. Менеджеров понять можно. Одурели они от жизни своей офисной, ночные клубы, казино, стрип-бары уже не радуют. Была я пару раз в офисах, где проводит рабочее время данная публика. Обстановка там напоминает лакированную тюрьму, «зону» с евроремонтом, стильной мебелью и дурацкими, но очень яркими, просто-таки ядовитых тонов, абстракциями на стенах. И везде, как и во всякой современной тюрьме, натыканы камеры видеонаблюдения. Между этажами и крыльями здания установлены запирающиеся двери, открыть которые можно лишь с помощью специальной электронной карточки. Без всяких сомнений, помимо видеонаблюдения, в этой конторе пышным цветом цветут доносительство и интриги. Снизу доверху. На полках ни одной книги, только диски. Фильмы, в основном американские, какие-то программы, идиотские игры-стрелялки и симулякры. Это якобы для отдыха...
– Поднимайтесь, Евгения Федоровна, – закодированный приблизился ко мне вплотную. – И не сердитесь на нас.
Меня подняли на ноги, но наручники снимать не торопились. Отряд менеджеров под командованием Ольги рванулся в здание. При этом сама блондинка двигалась на редкость грациозно, может быть, танцами занималась в далеком детстве? Не прошло и трех минут, как из него обратно выволокли Хмурого, даже не пытавшегося сопротивляться. Ему явно было непривычно воевать с блондинками и офисными мальчиками. Особенно когда они прут толпой. Следом за ними неторопливой походкой вышел Граф. Сергея держали за руки двое «игроков», худосочных, неврастенического вида парнишек. Службист подошел к Хмурому, держа его на прицеле своего пистолета, заряженного отнюдь не шариками с краской. Под пиджаком же у него угадывался пистолет-пулемет.
– Вверенной мне властью я приговариваю тебя к расстрелу! – наигранно, точно плохой артист, произнес закодированный. – Приговор приведете в исполнение вы, Тамара!
Он обратился к высокой, очень худой и нескладной девице, вооруженной бутафорским «узи».
– Почему я?! – смутилась та.
Чего ломаться, девушка? Стрельни пару раз дяденьке в грудь краской, не ломайся.
– За неисполнение приказа – расстрел! Кирилл, выполняйте!
С этими словами закодированный кинул в руки Кирилла пистолет-пулемет. А тот, ни слова не говоря, дал очередь в сторону несговорчивой Тамары. Девушка вскрикнула, схватилась за грудь и упала на траву. К ней мгновенно подбежали трое охранников Графа, завернули в брезент и в пару секунд унесли.
– По условиям игры отказавшийся выполнять боевой приказ расстреливается на месте! – подал голос окончательно пришедший в себя Граф.
Его подручный тут же забрал пистолет-пулемет из рук Кирилла. И только сейчас я поняла, что на моих глазах убили человека. Вот так вот запросто! И тот, кто убил, сам еще этого не понял. Он думает, Тамара краской залилась, а кричала потому, что так по игре положено... Какой-то нехороший азарт в этом офисном мальчике сейчас проснулся. Не бойцовый и не охотничий. Азарт этот заключался в том, что убивать можно абсолютно безнаказанно. Крови Кирилл попробовал, по физиономии видно, понравилось ему. Главное, совершенно незаметно для самого себя.
Таким образом, скучающие менеджеры пролили первую кровь!
Между тем бойцы «Парадигмы» быстренько забрали Хмурого из менеджерских объятий, согнули парой ударов в живот и голову, наручники защелкнули так же, как и мне – за спиной. После этого Граф дал своим «игрокам» команду «Отбой!».
– Я сейчас освобожу вас от наручников, но сначала небольшое вступительное слово!
Мы с подполковником на сей раз оказались в глухом подвальном помещении. Окон нет, свет слабый. Руки по-прежнему за спиной. Сам Граф расхаживает в полутьме и вещает ровным, хорошо поставленным голосом:
– Вы оказались профессионалами на порядок лучше, чем я предполагал. Но я умею извлекать уроки из собственных ошибок, умею даже стопроцентно невыгодную ситуацию обратить в свою пользу. Вот разинул я, что называется, «варежку», вот дал себя захватить... Но что дальше? Ты, дорогой десантник, лишь форсировал те события, которые я и мои люди планировали чуть позже. Теперь вы сами могли наблюдать, как люди становятся убийцами и не замечают этого. Эксперимент удался, мои питомцы отправились отдыхать и слушать музыку, даже не заметив, что их стало на одного меньше.
Я ведь и сама не сразу заметила. Граф остановился, поправил очки, затем продолжил несколько изменившимся тоном:
– Значит, так, прошу отметить следующее. Вы начали делать лишние телодвижения – погиб человек. Ни в чем не повинная девушка Тамара. Скромная и тихая банковская служащая. Следующее лишнее телодвижение – погибнут двое или трое. Свою охрану я усилю, так запросто меня больше не возьмете... Самое правильное было бы убить вас прямо сейчас. Но я уверен в нашем дальнейшем обоюдовыгодном сотрудничестве... Это тебе от меня для профилактики, гвардеец!
Граф невесть откуда выхватил хлыст и, рассекая воздух, трижды ударил Хмурого. Подполковник с трудом подавил в себе стон. Лишь кашлянул и пару раз дернулся телом.
– Вот теперь мы в расчете! – произнес Граф, убирая хлыст. – Не извольте скучать, через пару часов мы с вами побеседуем насчет дальнейшего сотрудничества.
– Вас не сильно опечалила смерть Лесли? – спросила я перед самым его уходом.
– Хер с ним, с Лесли, – не стесняясь в выражениях, отозвался неожиданно повеселевший Граф. – Методика подготовки Лесли разработана и не представляет особой сложности. В мире есть аналоги, нового по большому счету ничего. А вы сейчас стали свидетелями куда более интересной вещи! Как сделать убийцами совершенно непригодных для этого людей. Это не Лесли, это совсем другое.
– То есть стираете границы игры и реальности. Стираете в сознании одного конкретного человека или целой группы? – продолжила я в том же темпе. – Но это временно, что будет, когда они прозреют?
– А они никогда не прозреют! – остановившись у выхода, Граф произнес фразу, прощальную на данный час.
Его подручные сняли с нас наручники и оставили в подвале наедине.
Глава 5
– Мы живы, по-моему, это главное, – проговорил подполковник, массируя истерзанное хлыстом тело.
Мне хотелось как-то помочь ему, прижечь йодом кровоточащие следы от хлыста, но йода не было. Была бы собакой, языком зализала бы. Но я не собака.
– Мы им нужны, – кивнула наверх я. – Теперь главное, чтобы из нас как бы между прочим не сделали убийц. А Граф это может!
– Мразь редкая этот Саня... Но не более того, – проведя несколько боксерских ударов по воздуху, отозвался Сергей.
И ко мне вдруг окончательно вернулась уверенность в себе. В самом деле – ну что я, мрази за свою жизнь не видела?! И мы им не Ольга с Кириллом, не офисные недоросли.
– Взорвать бы все это на хрен, – повращав головой, произнес подполковник. – Только не получится.
Некоторое время мы оба молчали. Я пыталась сообразить, чего затевает Граф и как он хочет использовать меня и Хмурого. Вместе? Порознь? Ведь ни на грош ни мне, ни подполковнику больше не доверяет. Враги мы для него, причем очень опасные... А вот кто он сам? Шпион, агент иностранной разведки? Нет, это не разведка. И не местные преступные группировки... Что за чертовщина, я по-прежнему весьма скудно представляю себе, с кем сейчас воюю. Для чего-то Граф нас с Хмурым бережет, даже наручники велел снять! Стоп! Раз приказал снять наручники, значит, задействует нас в самое ближайшее время. Для боевых акций затекшие руки не годятся, реакция притупляется и ударная сила. Вслух свои мысли я произносить не стала, наш подвал скорее всего прослушивается. Как это выразился Граф? Вот, вспомнила:
– Даже стопроцентно невыгодную для себя ситуацию я умею обратить в свою пользу!
Редкое умение, нечего сказать! Мы с Хмурым Графу крайне невыгодны и опасны, но, получается, работаем на него?! От всех этих размышлений голова начинает идти кругом. Несомненно, Граф считает меня наемницей, любящей убивать людей за деньги. За эдакого урода, вроде Лесли, за женщину, лишенную материнского инстинкта, имеющую всего одну, но пламенную страсть, страсть к убийству. На самом же деле с первого дня моей работы на спецслужбу я действовала исключительно в рамках ЗАКОНА. Некоторые странные люди (по мне, чудаки на букву «М») говорят, что закон не имеет обратного действия, то есть не может меняться в зависимости от исторических обстоятельств и социальной атмосферы. На мой взгляд, полная чушь, достаточно посмотреть на историю законодательства СССР, впоследствии России. Сперва Ленин отменил смертную казнь, потом опять ввел, при Сталине судебные решения выносили не суды, а «тройки», тот же Сталин смертную казнь также отменял (!!!), но вскоре вернул. Хрущев ввел смертную казнь за любое убийство, изнасилования и хищения в особо крупных размерах. При Брежневе отменили расстрел за изнасилование, при Андропове ужесточили законы против расхитителей. При Горбачеве за убийства при отягчающих стали давать пять-семь лет (!!!), при демократах смертную казнь и вовсе отменили. Общество стало добрее и гуманнее?! Интересно, есть ли хоть один человек, который ответит «да»?!
