Сергей Самаров - Дао воина

– Хорошо… Мы согласны за сто тысяч. Не десять процентов, а сто тысяч. Но тебе придется потрудиться, чтобы эти деньги отработать…

– Я умею делать только то, что умею делать… – ответил Сохатый, сразу догадавшись, что платить ему не собираются вовсе. – Большего с меня можно не спрашивать. Но то, что я умею, я умею делать хорошо… Я согласен…

– Когда ты можешь выехать?

– Надо на работу заскочить, предупредить…

– По телефону не можешь?

– Могу… Так даже лучше…

– Еще вопрос… Прихватить с собой парня своего уровня подготовки можешь? За половину твоей суммы… Тебе добавка еще в десять тысяч…

– Без проблем… За десять тысяч я целую бригаду найду…

– Не надо бригаду… много, – усмехнулся чечен. – Считаю, что мы договорились.

– По рукам…

– Тогда пойми нас правильно… Письменного соглашения мы не заключаем. Но с этой минуты ты находишься под нашим жестким контролем… О собственной безопасности мы предпочитаем тоже беспокоиться… Звони к своим, договаривайся…

Дым Дымыч достал трубку и набрал номер «мобильника» Басаргина, думая, что начинает новую операцию, и еще не догадываясь, что начинает второй этап уже шедшей…

– Владимир Васильевич, я очень прошу вас не передавать дело лейтенанта Проклова в республиканское управление. Поймите меня правильно… Я не сомневаюсь в объективности местных сотрудников, – сказал полковник Мочилов после того, как Астахов позвонил ему и рассказал, как обстоят дела с шифровальщиком отряда Клишина, – но сейчас любое частное подозрение только усилит общие подозрения в отношении всего спецназа ГРУ и помешает нам провести полное расследование.

Генерал Астахов хмыкнул в трубку.

– Я сам понимаю это, Юрий Петрович, прекрасно и вижу необходимость в фильтрации сведений для общего доступа, хотя знаю, что нас могут за это обвинить… И тем не менее… Именно поэтому я не стал снимать с Проклова отпечатки пальцев на месте. Отпечатки сняли только с фотокамеры… Снимки, кстати, сделаны с разрешением «normal» – этого достаточно для печатной прессы, телевидения и Интернета, но лейтенант Проклов не имел возможности переслать такие снимки через электронную почту, даже до предела заархивировав их. Его файлы слишком невелики по объему, чтобы вызвать подозрения. Но проверку мы провести все равно обязаны.

– Товарищ генерал. У нас в управлении есть отпечатки пальцев лейтенанта, как и других сотрудников. Сейчас отпечатки обязательно снимают для идентификации в случае гибели, когда невозможно опознать тело по другим параметрам. Вы сможете электронной почтой прислать дактилоскопические карты всех отпечатков, что сняли с камеры? Если, конечно, нам доверяете?..

– Думаю, в этом нет проблемы… О доверии речь сейчас не идет, потому что нам с вами известны факты, которые местные сотрудники принимать во внимание не желают. Как быстро вы сможете провести идентификацию?

– Со всей скоростью, на которую способен наш компьютер.

– Я сейчас распоряжусь, чтобы вам срочно выслали все необходимые материалы… И звоните сразу, каким бы ни был результат… Нам надо действовать, а без материалов дактилоскопической экспертизы я предпринять ничего не смогу.

– Мы поторопимся…

Генерал убрал трубку и тут же послал капитана Рославлева с распоряжением.

– И на узел связи забеги. Может, пришли ответы на наши запросы.

Рославлев вернулся через пятнадцать минут, когда у генерала опять сидели два оперативника местного управления. Они пришли к нему с теми же данными относительно выступления Удугова, что были уже пересланы Астахову из московского антитеррористического бюро Интерпола. Боевики торопились, подсовывая собственную информацию для формирования общественного мнения. Генерал сделал вид, что для него пришедшая информация нова и очень его интересует.

– Мы попытаемся разобраться через доступные нам каналы… Спасибо за оперативность… – с этими словами Владимир Васильевич постучал тупым концом карандаша по столу, показывая этим, что разговор окончен, и отпустил оперативников.

Едва дверь за ними закрылась, как Рославлев положил на единственный в кабинете стол целую стопку донесений, разложенных не в порядке поступления, а в порядке важности.

– И что? – спросил Астахов.

– Доложить? Или будете изучать?

– Докладывай…

Капитан взял листы донесений в руки, чтобы освежить память.

– Наши поработали на месте оперативно… С трудом сумели найти Ларису Проклову. Работа у нее разъездная – экспедитор в сети книжных магазинов. «Мобильный» телефон оказался разряженным, и пришлось привлечь ГИБДД, чтобы нашли и остановили в городе машину…

– Много суеты, много внимания к ее особе…

– Но это необходимо для оперативного сбора сведений… Итак… Проклову привезли домой. Проверили ее домашний компьютер. Лейтенант сказал правду. Он посылал ей короткое письмо. Небольшое служебное нарушение, и не более. Просто попытка успокоить жену, которая волнуется за мужа, находящегося в опасной зоне на рискованном задании. Если по-человечески, то лейтенанта Проклова понять можно.

Дальше интереснее… Проработали кое-что, касающееся Джамили Хмелевской… Консульские каналы слишком медлительны, и пришлось подключить недавно созданный антитеррористический отдел СВР,[24] с которым мы пока еще плотно не контактировали… Сотрудники отдела сработали на удивление быстро и кое-что нашли, поскольку имеют на Хмелевскую, как мне кажется, подробнейшее досье. Не знаю, работает ли она на них, но вариант вербовки они наверняка просматривали. Иначе откуда бы так быстро достали необходимые данные… Итак… Джамиля Хмелевская не имеет визы для въезда в Великобританию и никогда там не была… Но провела два месяца в Норвегии, где опубликовала в местной прессе несколько антироссийских материалов, связанных с событиями в Чечне, и материал о лагере беженцев в Ингушетии. В настоящее время оформляет визу в США, но американцы традиционно тянут время и принять ее не слишком горят желанием… Открыть же на свое имя счет в лондонском банке она не имела возможности… Я попросил Басаргина по каналам Интерпола попытаться добыть образец банковской подписи Хмелевской в Лондоне. Наши сотрудники сейчас ищут образец действительной подписи. Но вот что интересно… Хмелевская навещала Ларису Проклову в тот же вечер, когда лейтенант Проклов выехал в командировку в Чечню. По словам Ларисы, заскочила случайно. Но просидели они целый вечер, попили чайку и кофе… О командировке мужа разговор заходил, но короткий, без какой-либо конкретики. Лариса, кстати, сказала Хмелевской, что время от времени муж присылает ей через электронную почту небольшие весточки. При этом не помнит, по своей ли инициативе она это сообщила или Хмелевская навела ее на разговор о письмах мужа.

– Фотокамера… – напомнил Владимир Васильевич.

– Второй наш запрос касался фотокамеры, и пришел он в управление уже после того, как разговор с Прокловой завершился. Пришлось Ларису «доставать» с работы повторно. Опять приехали домой. Искали фотокамеру, но найти не смогли. Одно Лариса помнит точно – муж брать с собой фотокамеру не собирался, потому что во время его командировки у Ларисы на работе должно состояться какое-то торжественное мероприятие и она собиралась там снимать. И вообще, лейтенант Проклов ни разу не брал фотокамеру с собой в Чечню. Служебная инструкция… При работе с шифрами запрещается иметь при себе копировальную технику, в том числе и фотокамеру. Лейтенант Проклов, по мнению жены, педант и очень уважает все инструкции… То, что он, в нарушение инструкций, посылает ей через служебные каналы весточки, она не учитывает, хотя мы не имеем права упускать из виду этот момент. Кто нарушает инструкции в малом, может нарушить их и в большом…

– Когда она видела камеру в последний раз? – генерал сделал отметку в рабочем блокноте.

Капитан, привлекая особое внимание генерала, постучал тупым концом карандаша по столу. Генеральская привычка, нечаянно перенятая подчиненным, а вовсе не передразнивание.

– Вот здесь мы и теряем конкретность… Ей кажется, что в последний раз она видела сразу после отъезда мужа, через несколько часов. Просто лазила за чем-то в тумбочку письменного стола и видела там камеру. Но сказать это с полной уверенностью не может.

– А относительно Хмелевской ее не спросили?

– Поинтересовались.

И опять Лариса Проклова не может сказать ни «да», ни «нет»… Ей кажется, что Хмелевская не заходила во вторую комнату, хотя имела такую возможность, когда Лариса дважды варила на кухне кофе. При этом Хмелевская пришла в гости, даже оставив свою сумочку в машине, и вспомнила о ней только тогда, когда собралась уходить и стала искать ее в прихожей… Однако фотокамера по размерам настолько невелика, что журналистка вполне имела возможность положить ее в карман своего жакета, откуда, как помнит Лариса, торчал большой блокнот… Так торчал, словно не помещался… При этом на блокнот она не обратила внимания тогда, когда Джамиля пришла, но обратила, когда та собиралась уходить… Велика вероятность того, что блокнот перестал вмещаться в карман, потому что там добавилась фотокамера…