Сергей Самаров - Дао воина
В машине, преследующей Сохатого, находились трое. Это Дым Дымыч отметил сразу. И потому запросить у Басаргина страховку не поспешил – с тремя он без проблем справится сам. И потому, прижавшись к высокому бордюру в месте, где никому останавливаться в голову не придет, остановился. «Мазда» замерла в десяти метрах позади «БМВ».
Дым Дымыч подождал три минуты. Никаких действий. Слежка или неумелая, или умышленно наглая. Впечатление такое, что его проверяют. Вопрос только в том, кому надо его проверять? И он решил это выяснить сразу, не откладывая дела «на потом» и не загружая лишней работой сотрудников антитеррористического бюро. Дым Дымыч, выйдя из машины, повернулся к «Мазде» и сделал рукой приглашающий жест. Дескать, «Базар нужен? Отчего ж не побазарить…» По внешнему виду единственного из преследователей, которого Сохатый видел только несколько секунд, он определил уровень интеллекта человека и выбрал, на его взгляд, наиболее правильную в сложившейся ситуации линию поведения.
Дым Дымыч снова сел в машину.
Из «Мазды» вышли двое и направились к «БМВ» Сохатого неторопливой, вальяжной походочкой хозяев жизни. Может быть, хозяев жизни и смерти, как им самим порой кажется, пока не найдется человек, который будет в состоянии объяснить им обратное. Дым Дымыч оказался готовым к тому, чтобы стать таким человеком, хотя торопиться тоже привычки никогда не имеет и предпочитает в ситуации сначала разобраться и только потом действовать.
Работа в антитеррористическом бюро научила Дым Дымыча определять чеченцев по внешности. Хотя, на первый взгляд, внешне они мало отличаются от представителей других кавказских народов. Тем не менее есть в манере поведения какие-то не сразу и не всеми уловимые черты, которые позволяют не ошибиться – это именно чеченцы. Самоуверенные, пока их не поставишь на место, готовые к любому обострению ситуации и сами, порой, идущие на это обострение охотно. Сейчас Дым Дымыч определил приезжих чеченцев. Может быть, из самой Чечни. Московские, обжившиеся в столице, приобретают некоторый лоск. В этих лоска нет, но больше наглости. Они и московских соотечественников считают людьми второго сорта.
Преследователи не стали разговаривать через опущенное стекло водительской дверцы, а предпочли сразу сесть в машину. Один не переднее сиденье, второй на заднее.
– Вычислил нас? – с усмешкой сказал тот, что сел сзади.
Значит, этот будет вести разговор, а второй, тот, что боком, неудобно устроился на правом сиденье, страхует и всегда готов руку сунуть под борт пиджака. Дурак! Сидит в такой позе, что Сохатому ничего не стоит отправить его отдыхать одним ударом задолго до того, как он надумает оружие вытащить. Нет опыта, нет профессионализма. Хотя самим чеченам, должно быть, кажется, что все обстоит не так…
– Ребенок вычислит… – не слишком приветливо ответил Дым Дымыч. – Какого хрена?..
– Что? Не понял…
– Надо, говорю, какого хрена…
Чеченец беззвучно усмехнулся, как увидел Сохатый в зеркало.
– Заказы принимаешь?
– На пошив нижнего белья для карликовых собак?
– Я с серьезным делом…
– А я вообще на шутника не похож. Хотя собак люблю…
– Мы про тебя знаем практически все…
А акцент у него не горский, скорее, какой-то иностранный… Вполне может статься, что парень пожаловал откуда-то из Турции, или из Эмиратов, или еще откуда-то еще, чтобы поговорить именно с Дым Дымычем. Может быть, и не с ним с одним… Тогда стоит поиграть…
– Я сам о себе всего не знаю, а уж другим и подавно знать не дано, если они даром ясновидения не обладают… Кто прислал?
– Эсэсовец…
– Кто? – не сразу понял Сохатый.
– Саблин… Александр Саблин… Помнишь такого?
– Откуда он выплыл?.. – по лицу Дым Дымыча пробежала улыбка.
– Он то выплывает, то опять тонет…
– В смысле?
– Любит отдыхать в тех местах, в которые тебя из Афгана «закрыли»…
– Понятно. Достойный человек… А ты там тоже бывал?
– Аллах миловал…
– Будешь… Твои годы молодые… Успеешь тоже стать достойным человеком… – предрек Сохатый. – А сейчас, если не секрет, Саня где?
Чеченец выдержал паузу, которая должна, по его замыслу, придать последующим словам особое звучание.
– А сейчас он в бегах… Бандитизм, убийство, преступное сообщество, арест… Солидные статьи, как на подбор… Сбежал прямо из здания суда, перед очередным заседанием… Положил двух «вертухаев», одного наглушняк… «Отяготил», как это называется… Меньшее, на что ему рассчитывать, это несколько месяцев отсидки… Те несколько месяцев, что «вертухаи» дадут ему все же пожить, чтобы самим сразу не сесть… Впрочем, их обычно и не сажают… Так, пожурят…
– Круто… Я Эсзэсовца хорошо, должно быть, службе учил… – усмехнулся Сохатый.
– Он о тебе тоже хорошо отзывался. Потому к тебе и прислал…
Дым Дымыч зло усмехнулся.
– А вот это, братан, не вяжется… С чего бы это вдруг – он, и ко мне? Я с ним с Афгана не виделся… Дружбы не поддерживал… И не вспомнил бы о нем век, если б ты не напомнил… Так, где он, говоришь, сам сейчас?
– В Грузии… Курортные места…
– Ага… Про эти курортные места мы слышали тоже… Какое-нибудь, думаю, дремучее ущелье на границе с Россией? И на каждой тропе обязательный пост… А без троп не каждый пройдет… И пограничники с двух сторон… Так?
– Почти так… Только не на границе с Россией… На границе, но с Ичкерией… Так будет правильнее…
Сохатый восклицательным знаком поднял указательный палец.
– Сразу договоримся… Я в политику не лезу, и для меня Ичкерия или Чечня остаются Россией… Правда, это вовсе не мешает мне разговаривать с тобой, и не заставляет возражать, когда ты высказываешь собственное мнение… Что Эсэсовец там делает?
– Я же говорю, курортные места. Отдыхает… Тебя отдохнуть приглашает…
Дым Дымыч помолчал с минуту, потом положил обе расслабленные руки на руль, словно лениво облокотился.
– Колись, братан, короче – что надо?.. А то я на работу опаздываю…
– Так ты еще и работаешь?
– Государство не позаботилось о моей пенсии…
– Чем, если не секрет, занимаешься?
– Мелкий бизнес… Стрясаю долги и имею с этого процент… Но на проценты, сам понимаешь, не зажируешь… Потому постоянно приходится искать приработок. Итак…
– Хороший спец нужен… Для приработка… И срочно…
– Спец в какой области? – медленно и мрачно поинтересовался Дым Дымыч. Настолько мрачно, что в его голосе откровенная угроза прозвучала, означающая, что если одна сторона кое-что знает про другую, то другая не рекомендует первой заострять на этом внимание.
– Область тебе хорошо знакомая, – чеченец хорошо понял Дым Дымыча. – Сам только что сказал, что хорошо готовил Эсэсовца… Неплохо бы и других парней так же подготовить, а потом в рейд сводить…
– В какой рейд?
– Внутренние разборки. Сам понимаешь, что нам своими силами трудно обходиться, потому что в каждом отряде встречаются люди из разных тейпов. И любая серьезная разборка может вылиться в длительную войну, которая помешает общему делу. Если же разборку проведут посторонние люди, они могут помочь кому-то поделить несколько миллионов баксов так, чтобы сумма осталась неделимой… Хорошо понимаешь, о чем я говорю?..
– Понимаю… Сколько я с такого мероприятия буду иметь? Я бесплатно не работаю принципиально, более того, я принципиально не работаю за зарплату, похожую на государственную, а работаю только за хорошие деньги…
– Сколько тебе платят за стрясывание долгов?.. Сам сказал, не зажируешь…
– Десять процентов.
– Это слишком много. Столько платить мы не можем… Десять процентов с большой суммы… Такая оплата просто нереальна…
– Тогда ищите другого… Другой согласится на тридцать…
– Тридцать тысяч?
– Тридцать процентов…
– Есть спецы и дешевле…
– Есть, конечно, люди, которые за тридцать тысяч баксов змею укусят… Я, учитывая сложность работы, за такие деньги из дома не выйду. Моя ставка стабильна. А с вами только время потеряешь… Ищите того, кто вам дело завалит.
Чеченец на заднем сиденье что-то спросил на родном языке чеченца сидевшего впереди. Тот вышел и с улицы кому-то позвонил. Дым Дымыч молча наблюдал за тем, как перед ним ломают комедию. Чеченец никому не звонил, а просто делал вид, что связывается с кем-то. И говорил он излишне эмоционально, фальшиво. Вернулся он быстро. Опять же по-чеченски что-то сказал напарнику.
– Хорошо… Мы согласны за сто тысяч. Не десять процентов, а сто тысяч. Но тебе придется потрудиться, чтобы эти деньги отработать…
– Я умею делать только то, что умею делать… – ответил Сохатый, сразу догадавшись, что платить ему не собираются вовсе. – Большего с меня можно не спрашивать. Но то, что я умею, я умею делать хорошо… Я согласен…
– Когда ты можешь выехать?
– Надо на работу заскочить, предупредить…
– По телефону не можешь?
