Сергей Самаров - Закон ответного удара
– С Сашей? Я потому и звоню. В два часа выносить будут? Я постараюсь чуть пораньше подъехать.
– Нет, скорее всего в два часа выносить не будут.
– Почему? – Игорь изумился почти неподдельно.
– Тело из морга похитили.
– Как так? Что за ерунда такая? – А голос-то, а голос-то, сам удивился Игорь, какие актерские интонации появились. Тут в одной фразе и непонимание, и неверие, и возмущение, чего только не найти при желании. Талантище он, оказывается.
– Вот такое дело…
– Ну, ищут хоть?
– Ищут-то ищут, всю милицию на ноги подняли. Только толк от этого будет ли?
– А как такое произошло?
– Никто не знает. Нам не говорят.
– Да… Ну, ладно, я попозже позвоню, часика через два. Может, тогда прояснится.
– Позвоните.
– А вы сам-то кто будете?
– Школьный товарищ Саши.
Про школьного товарища Татьяна Павловна говорила еще тогда, когда звонила в Самару. Сходится. Только вот сама Татьяна Павловна… Пока Игорь не увидел ее воочию, он не может быть ни в чем уверенным. Она это или не она?
– Ладно, до свидания.
Теперь предстоит самое сложное технически. Посетить морг. Естественно, там могут быть еще и менты, могут быть и представители Конторы. И они должны его там ждать, должны – не дураки же в Конторе работают – понимать, что в данной ситуации морг – первое место, куда пожалует подполковник Согрин, пожелавший вести частное расследование. А не пожелать такого он, естественно же, просто не может. И тем не менее появиться там обязательно надо, потому что это первое место, где можно найти нить, за которую следует уцепиться и раскручивать весь клубок дальше. Другие пути ведут через Татьяну Павловну, но с ней видеться пока не менее рискованно, потому что возле дома пост, естественно, не сняли. И сидят там ребятки, жуют свои бутерброды.
Игорь выехал на проспект Ленина, доехал до Свердловского проспекта, по которому поднялся до городской больницы. Татьяна объяснила дорогу подробно, и он быстро нашел морг. Тем более что отсюда как раз выносили и грузили в автобус чей-то закрытый гроб. Выносили его курсанты военного училища, из чего Игорь сделал вывод, что хоронят офицера этого училища. Машин возле морга и на другой стороне узкой дороги стояло много. Среди них две милицейских. Значит, следствие идет одновременно с обычной работой скорбного учреждения.
Прикидывая возможности и варианты своего появления в морге и заготавливая заранее вопросы, которые следовало бы задать, Игорь не отводил взгляд от дверей. И, как оказалось, не напрасно. Из морга вышло два человека. Внимание привлек один из них.
Какой-то северянин, то ли якут, то ли чукча, то ли еще кто-то из заполярных жителей. В национальном костюме. Только что с Севера, вероятно, приехал. Кого-то из родственников хоронить. Не каждый день такого человека увидишь на улицах даже на Урале. На лице невозмутимость, свойственная всем его соплеменникам. Философская невозмутимость, непроницаемость. Возраст по лицу определить невозможно. Такое уж лицо.
Второй, рядом с ним, сначала не привлек внимания Игоря. Слишком невзрачным он казался рядом с колоритом национальной одежды северянина. Скользнул по человеку взглядом… Стоп!
Лицо невзрачное, старческое, несколько брезгливое и надменное. Только глаза узнаются. Немигающие глаза за толстенными очками-линзами. Эти глаза Согрин запомнил хорошо.
Медленно, чтобы не привлечь внимания резким движением, Игорь снял с защитного щитка солнечные темные очки и водрузил их себе на нос. Хотя очки и явно женские, хотя они и совсем не идут к его резкому крупному лицу, но это какая-то маскировка. Очень не хотелось, чтобы этот человек бросил случайный взгляд на машину и узнал Игоря. Столько лет прошло, но у разведчиков глаза не менее памятливые, чем нюх у хорошей овчарки. Тем более что подобные встречи так не забываются…
* * *Если уж не самое трудное, то самое нудное и неприятное началось, когда они прошли заросшую джунглями холмистую невысокую гряду и оказались снова перед болотом. Только это уже было не то болото, ходить через которое их учил Тан. Новому, казалось, почти нет конца. Об этом же говорила и карта. Теперь весь почти оставшийся путь лежал именно через эти бесконечные болота, только кое-где разбавленные небольшими островками.
С одной стороны, никто их не толкал на открытые плесы, где вся группа смотрелась бы карасями на шипящей от жара сковороде. А на виду им – понятно – находиться было категорически противопоказано. Уничтожение взвода полевой жандармерии не может пройти незамеченным. Тем более что с жандармами находился и американский офицер разведки.
Но на плесы они и не стремились. Можно было спокойно брести по краю тростниковых густейших и почти непроходимых зарослей. Спокойно – это вовсе не значит медленно и неторопливо. Скорость держать пришлось предельную. Но в случае тревоги очень легко без суеты в этих зарослях зарыться так, что с собаками не найдут. Собаки на болоте бесполезны. С другой стороны, такой путь опасен тем, что очень легко сбиться с нужного направления и заблудиться. Заметных ориентиров здесь не отыскать – все кругом одинаково. А когда плутаешь справа налево и слева направо – компас почти бесполезен и только путает.
Здесь не может помочь и карта. Единственным средством оказался инстинкт болотного журавля, который у Тана был весьма и весьма развит. Игорь пытался несколько раз проверить вьетнамца и смотрел в карту – бесполезно, не уследишь за маршрутом. А Тан вел и вел их уверенно к месту назначенного свидания.
Вторую свою ночевку южнее демаркационной линии они провели на небольшом, почти плоском островке. Настолько небольшом, что вытянуться во сне между зыбкими, как пуховая перина, кочками и корнями они могли только по очереди. Совсем рядом был островок пообширнее, но совершенно лишенный зарослей и, как уверил их капитан, заселенный водяными змеями, которые днем плавают в поисках птичьх яиц, а ночи проводят на таких островках. Если же островок с растительностью, змеи им пренебрегают, потому что такой островок не прогревается достаточно за день, чтобы хранить тепло до утра. Тану поверили и согласились на неудобство ночлега. Соседство змей не обещано спокойного сна. А выспаться не просто хотелось. Выспаться было необходимо.
Вертолеты начали барражировать на следующий день. Сначала это был один небольшой вертолет. Почти по-тракторному тарахтя двигателем, едва не касаясь камыша, он несколько раз пролетел в одну и в другую сторону. Вертолет больше слышали, чем видели. Кого-то – это было ясно – искал. Скорее всего, искал он тот самый взвод жандармерии, который упорно молчал в эфире. Через несколько часов появилось еще два вертолета. Из этого Игорь сделал вывод, что жандармов и американского разведчика уже нашли. Первый раз искали на болоте, значит, надеялись, что жандармы преследуют противника, которого не смогли полностью уничтожить в бою. Преимущество жандармов в численности было двухкратным, но считалось даже трехкратным – первоначально не было еще известно об уничтожении одного отделения. Поэтому особого беспокойства сразу, скорее всего, эфирное молчание не вызвало – мало ли, рация, скажем, повреждена… А потом решили разведать пересечение трех троп. И окружающие джунгли заодно. Ведь тогда, когда американца доставляли к жандармам, место предполагаемой засады было уже известно. Там поисковики, по логике, и высадились. И нашли… Двадцать один труп, и ни одной пули. Есть от чего прийти в ужас.
Едва ли поисковики смогли предположить, что высадились русские диверсанты. У северных вьетнамцев тоже есть свой спецназ, и довольно неплохой – несколько отдельных рот. Американцы их называют «crawler» – «ползунами». Все они проходили тщательный отбор и подготовку в СССР и многое умели из того, что и русские спецназовцы. «Ползунов» побаивались, про них нашептывали легенды. И не умели ничего противопоставить их тактике. После удачной операции вьетнамские спецназовцы просто «расползались» в разные стороны, растворившись в болотах и самостоятельно выходя на свою территорию или к партизанам, у которых и держали свои базы.
Если отдельная мобильная группа ничем себя не выдала – продукты питания и обмундирование у вьетнамских «crawler» тоже советские, – то широкомасштабного преследования может и не быть. «Ползунов» преследовать бесполезно, потому что они уже разошлись в противоположные стороны. Какой смысл бегать за ветром. Но для очистки совести и южные вьетнамцы, и тем более американцы, которые потеряли своего офицера-разведчика, полетают еще по округе, поищут. Хотя бы день, но будут искать. Значит, надо быть предельно осторожными.
Вертолеты летали низко. Ветер от их лопастей почти клал камыш на воду. И в камыше не спрячешься. Поэтому Тан быстро стал заготавливать тростинки для дыхания. Теперь уже без шуток. Если заслышится приближающийся звук двигателя, следует нырять и сидеть под водой, как сом в своей яме.
