Пойнт-Блан - Энтони Горовиц
Алекс растянулся на кровати и перечитал список. Что список ему говорил? Да ничего особенного.
Во-первых, все ребята одного возраста – четырнадцать лет. Столько же, сколько ему. По крайней мере у троих, а может быть, и у четверых родители разведены или не живут вместе. Все они из невероятно богатых семей. Блант уже рассказал ему об этом, но Алекс всё равно удивился, насколько же разнообразны интересы родителей. Авиалинии, алмазы, политика и кино. Франция, Германия, Голландия, Канада и Америка. Все родители – среди лучших в своих отраслях, а эти отрасли охватывали чуть ли не все области человеческой деятельности. Он сам притворялся сыном короля супермаркетов. Еда. Вот ещё одна индустрия, напротив которой можно поставить галочку.
По крайней мере двоих ребят арестовывали за магазинные кражи. У двоих проблемы с наркотиками. Но Алекс понимал, что этот список скрывает больше, чем показывает. За исключением Якоба, трудно было понять, чем мальчики из «Пойнт-Блана» отличаются друг от друга. Они почему-то казались очень похожими.
Глаза и волосы были разных цветов. Они носили разную одежду. Лица тоже были разными: у Тома красивое и самоуверенное, у Джо – спокойное и внимательное. И, конечно, говорили они разными голосами и на нескольких разных языках. Якоб говорил что-то о мозгах, высосанных через трубочку, и в чём-то он был прав. В них во всех словно вселилось одно и то же сознание. Они превратились в марионеток, привязанных к одной ниточке.
Внизу зазвенел колокольчик. Алекс посмотрел на часы. Ровно час дня – время обедать. Это была ещё одна особенность школы. Всё делалось с точностью до минуты. Уроки – с девяти до двенадцати. Обед – с часу до двух, и так далее. Якоб нарочито опаздывал везде, и Алекс решил к нему в этом присоединиться. Маленький, но приятный бунт. Они показывали, что пока ещё хоть немного, но контролируют свою жизнь. Остальные, естественно, приходили вовремя, словно по часам. Сейчас они уже сидят в столовой и тихо ждут, когда им принесут еду.
Алекс перевернулся на другой бок и взял ручку, потом написал в блокноте прямо под именами:
Может быть, в этом всё и дело? По словам Якоба, остальные мальчики прибыли в академию за два месяца до него. Он сам уже пробыл здесь шесть недель. Итого четырнадцать недель, и Алекс отлично понимал, что нельзя взять кучку школьных хулиганов и превратить их в идеальных учеников, просто дав им почитать правильные книжки. Доктор Гриф явно применяет ещё какие-то методы. Наркотики? Гипноз? Что-то.
Он подождал ещё пять минут, потом спрятал блокнот под матрасом и вышел из комнаты. Жаль, что нельзя закрыть комнату. В «Пойнт-Блане» не было ничего приватного. Даже на туалетах не было замков. И Алекс не мог отделаться от мысли, что за всем, что он делает, даже за всем, что он думает, как-то наблюдают и заносят в специальную базу. Чтобы потом использовать эти улики против него.
Он дошёл до столовой лишь в десять минут второго – и, конечно же, остальные уже сидели по местам, обедали и тихо переговаривались. Николя и Кассиан – за одним столом, Хуго, Том и Джо – за другим. Никто не кидался горохом. Никто даже локти на стол не положил. Том рассказывал, как побывал в каком-то музее в Гренобле. Алекс пробыл в столовой лишь несколько секунд, но аппетит его уже улетучился.
Якоб пришёл незадолго до него и стоял возле окошка в кухню, выбирая еду. Большинство блюд доставляли уже готовыми, а потом один из охранников их разогревал. Сегодня подавали рагу. Алекс взял свой обед и сел рядом с Якобом. У них был свой столик. Они довольно легко сдружились. Остальные просто не обращали на них внимания.
– Хочешь прогуляться после обеда? – спросил Якоб.
– Конечно. Почему нет?
– Я хочу с тобой кое о чём поговорить.
Алекс посмотрел мимо Якоба, на других ребят. Вот Том, сидит во главе стола, тянется за графином с водой. Одет в водолазку и джинсы. Рядом с ним Джо Кентербери, американец. Он разговаривал с Хуго, взмахнул пальцем, чтобы подчеркнуть какую-то фразу. Где он раньше видел этот жест? Кассиан сидел чуть позади – круглолицый, с тонкими светло-русыми волосами, – и смеялся над чьей-то шуткой.
Разные, но одинаковые. Внимательно разглядывая их, Алекс пытался понять, что это значит.
Дьявол крылся в деталях – в тех вещах, которые невозможно заметить, если не видеть их все вместе, как сейчас. То, как они все сидят – с прямыми спинами, держа локти близко к бокам. Как держат ножи и вилки. Хуго засмеялся, и Алекс понял, что тот на мгновение превратился в зеркальное отражение Кассиана. Точно такой же смех. Он посмотрел, как Джо отправляет в рот вилку с едой, потом перевёл взгляд на Николя. Это два разных мальчика, в этом сомневаться не приходится. Но ели они одинаково, словно подражая друг другу.
В дверях послышалось какое-то движение, и на пороге возникла миссис Стелленбосх.
– Добрый день, мальчики, – сказала она.
– Добрый день, миссис Стелленбосх.
Ей ответили пять человек, но Алекс услышал только один голос. Они с Якобом промолчали.
– Дневные уроки сегодня начнутся в три часа. Изучаем латынь и французский.
Уроки вели доктор Гриф или миссис Стелленбосх. Других учителей в школе не было. Алекса пока ещё ничему не учили. Якоб то ходил, то не ходил на уроки, в зависимости от настроения.
– Вечером в библиотеке будет дискуссия, – продолжила миссис Стелленбосх. – Тема – «Насилие на телевидении и в кино». Дебаты откроет мистер Макморин. Затем мы выпьем горячего шоколада, и доктор Гриф прочитает лекцию о произведениях Моцарта. Ждём всех.
Якоб ткнул пальцем себе в открытый рот и высунул язык. Алекс улыбнулся. Остальные ребята тихо слушали.
– Доктор Гриф также хочет поздравить Кассиана Джеймса с победой в поэтическом конкурсе. Его стихотворение вывешено на доске объявлений в главном зале. Это всё.
Она повернулась и вышла из столовой. Якоб закатил глаза.
– Давай выйдем, подышим воздухом, – сказал он. – Мне что-то плохо.
Якоб и Алекс поднялись наверх и надели пальто. Комната Якоба была рядом с комнатой Алекса, и он сделал всё возможное, чтобы сделать её уютнее. На стенах висели плакаты с фильмами о Бэтмене, а над кроватью – подвижная
