Сергей Алтынов - Армейская заповедь
– Не понимаю, – отозвался второй. – Может, для утрамбовки?
– Какой утрамбовки?! Чего трамбовать-то?! – взвился третий. – Открывай вот этот!
Охранники вспороли липко-ленточную упаковку на втором ящике. Там оказалось не что иное, как ворох старых газет.
– Это для покраски, – не очень уверенно пробормотал первый охранник. – На пол постелить, на окна...
– Красить чего?! – вновь взвился третий, самый недоверчивый.
Ответа не последовало, и господа секъюрити вскрыли третий ящик. В нем, среди рваных пыльных телогреек, спецовок, а также двух строительных шлемов, находился и Николай. Благодаря своему небольшому росту он был надежно замаскирован. Однако, если коробку начнут перетряхивать или тыкать в нее острыми железными штырями, у Водорезова возникнут некоторые осложнения. Поэтому «ПМ» и диверсионный нож он держал наготове, в боевом положении.
– Тьфу, мать твою! – распечатав ящик, произнес недоверчивый третий. – Да здесь барахло какое-то вонючее!
– Это не барахло, это спецодежда, – заметил всезнающий первый.
– Открывай четвертый! – последовала команда недоверчивого.
Копаться в «вонючем барахле» ему, на удачу Водорезова, не захотелось. В четвертом же ящике оказались несколько мастерков и грязных покореженных валиков для сплошной покраски стен.
– Этот чурка нас с мусорной свалкой перепутал, мать его в рот, – прозвучал над самой головой Николая голос недоверчивого третьего. – Мы пойдем узнаем у Всеволода Борисыча, что с этим хламом делать, а ты его покарауль!
Через щель Николай сумел увидеть, что недоверчивый оставил охранять ящики того, кто разбирался в покраске и спецодежде. Это был не очень высокий, но очень молодой пацан со стриженной под ноль головой. Похоже, он недавно был рекрутирован из скинхедов, бритоголовых националистов-гопников. Таким образом, у Водорезова имелись три (в лучшем случае четыре) минуты. Пока охраннички дойдут до Всеволода Борисовича, пока сообщат... Нет, расчитывать нужно на три.
Бритоголовый и охнуть не успел, как оказался на земле, вниз физиономией. Водорезов весьма удачно уложил его между двух ящиков так, что издали их обоих было не разглядеть. Пацан попытался дернуться, даже слегка взвизгнул, но тычок в область поясницы успокоил его. Ствол пистолета уперся бритоголовому в болевую точку под левым ухом.
– Где те двое, кого привезли утром? – спросил Николай, добавив второй тычок по почкам, одновременно надавив при этом под ухо. – Высокий с длинными волосами и шрамами, а также седой? Где они?!
Глава 6
Генерала трудно было застать врасплох, казалось, ничто не могло деморализовать этого моложавого, спортивной выправки офицера и джентльмена в одном флаконе. Однако сообщение о гибели племянника заставило его запереться в кабинете, отключить на пятнадцать минут все телефоны и достать из сейфа бутыль водки «Флагман». Он представил, как сообщит о смерти Дениса его матери, своей родной сестре. М-да, вот так растишь ценный кадр, родного человека, делаешь ему карьеру, спасаешь от напастей... Отец Дэна когда-то тоже работал в милиции, но выше опера с капитанскими погонами не поднялся. Круто запил, ушел из семьи, бесславно помер, выпив какую-то гадость. Подобный финал был не столь редок. Из сокурсников Островного по Омской школе милиции уже трое кончили жизнь таким образом. Еще трое погибли при исполнении – двое в Чечне, третий в родном Омске при задержании вооруженных бандитов. До генеральских погон из всего выпуска дослужился один Островной. По счастью, у сестры осталась еще дочь, племянница Валерия Павловича, которая ни в какой милиции не служила, а работала продавцом-консультантом в модном бутике. В свое время Островной натерпелся с племянничком. На втором курсе Московского института МВД Дэн и двое его приятелей вляпались в грязнейшую историю с изнасилованием. Приятели (один из которых – чемпион Москвы по кикбоксингу) тоже были милицейскими курсантами, поэтому отмазывать пришлось всех троих. Девчонке выплатили солидную компенсацию, да еще и устроили в лучшую клинику пластической хирургии, так как дубина-кикбоксер сломал ей нос. Валерий Павлович объяснил Дэну, что делают с насильниками в общих камерах, куда тот непременно попадет в следующий раз, а также дал телефоны нескольких элитных проституток, которые обслуживали «ментовскую клиентуру» за полцены. Дэн оказался понятливым, закончил институт МВД на «хорошо» и «отлично». Кикбоксер держался в МВД за счет спортивных успехов, третий же собрат по несчастью на четвертом курсе влился в беспредельную группировку и был застрелен во время бандитской «стрелки» за две недели до получения лейтенантских погон.
«Прощай, Денис...» – произнес Островной, раскрыв альбом с фотографиями, который лежал в верхнем ящике генеральского стола. Ничего не попишешь – жизнь продолжается, бизнес тоже. Валерия Павловича не обрадовало то, что все спецмероприятия контролировали теперь люди из команды Клима. Однако что-либо изменить в данный момент Островной не мог. Залпом осушив вторую стопку «Флагмана», генерал продолжил экскурс в прошлое. Денис был не первой тяжелой потерей для Островного. Служба и бизнес в жизни Валерия Павловича переплелись весьма тесно, зачастую приходилось делать нелегкий выбор. Разумеется, в пользу бизнеса. Пролистывая очередную страницу фотоальбома, Островной наполнил третью стопку. Наполнил на четверть, поднял, точно во время третьего тоста, задержал при этом взгляд на широкоплечем, улыбающемся с фотографии парне лет тридцати. Фотография была общей – Валерий Павлович с супругой и улыбающийся широкоплечий Миша с женой и пятилетней дочкой Ниночкой... Выпив третью рюмку, генерал неожиданно резко захлопнул альбом и убрал его в ящик стола. Некоторое время сидел молча, не торопясь включать телефоны... С запечатленным на цветной семейной фотографии майором СОБРа Михаилом Лындиным Островного связывали давние отношения. Лындин тогда еще был сержантом, служил в оперативном полку и большую часть времени проводил не на охране порядка, а на спортивных сборах. Островной же был уже капитаном и старшим опером угрозыска...
В розыск Валерий Павлович попал из отдела по борьбе с экономическими преступлениями, что было для него явным понижением. Тем не менее за новую работу он взялся засучив рукава. Как-то Островной и трое его подчиненных задерживали особо опасного рецидивиста. Само задержание прошло успешно. Бандит и дернуться не успел, как был скручен у дверей собственной квартиры. ЧП случилось во время обыска. Одна из женщин-понятых подошла слишком близко к сидящему на диване преступнику, когда подписывала протокол. Несмотря на наручники (надетые спереди!), бандит исхитрился схватить женщину за горло, взяв таким образом в заложницы. Второй понятой ничего не оставалось, как открыть наручники ключом, который вынужден был отдать капитан Островной. Бандит оказался мастером своего лихого ремесла. Неожиданным ударом ноги он сбил на пол молодого лейтенанта-опера и очень быстро обезоружил. И вновь сумел прикрыться впавшей в ступор женщиной. Островному и его подчиненным пришлось покинуть квартиру и вызвать группу захвата, в которую входил и сержант Лындин. Преступник, используя женщину как живой щит, ломанулся из квартиры, ведя при этом огонь из отобранного у лейтенанта пистолета. На пути его оказался пятиборец Лындин, который одним выстрелом решил все проблемы. Однако после этого проблемы возникли у сержанта. В те годы уже набирала мощь гуманизация-демократизация. На Лындина завели уголовное дело. Как же так, сержант не смог использовать иных средств для нейтрализации немолодого (сорок шесть лет!) гражданина, пусть и с пятью судимостями. Однако Островной сумел задействовать все свои связи, и уголовное дело против Лындина было закрыто. С тех пор Лындин и Островной шли по службе вместе. Сержант окончил-таки среднюю школу милиции и получил офицерские погоны, а Островной перешел на службу в только-только созданное Управление по борьбе с оргпреступностью. Через некоторое время Лындин, как отличный стрелок и рукопашник, оказался в СОБРе все при том же «оргпреступном» управлении. Они были друзьями, часто собирались семьями и вместе проводили свободное время. Черная кошка пробежала между боевыми товарищами с началом чеченской войны.
– Ты понимаешь, Миша, ситуация складывается таким образом, что мы можем развернуть неплохой бизнес, – начал тогда разговор с собровцем Островной.
– Не понимаю, Палыч, какой в жопу бизнес на войне? – грубо, в своем стиле, отреагировал Лындин. – Валить надо этих «душков», и чем больше, тем лучше. Потом, когда все закончится, наведем порядок и подумаем о бизнесе.
– Нет, Михаил, – жестко произнес Островной. – О бизнесе мы будем думать сейчас. Вот послушай. Я лично сумел войти в контакт с двумя чеченскими полевыми командирами. Они, между прочим, готовы сложить оружие и не вести боевых действий. По-моему, в этом польза не только для меня, но и для государства. Соображаешь?
