Чингиз Абдуллаев - День луны
Борисов молчал. Он понимал, что старший лейтенант прав. Неожиданно раздавшийся взрыв очень ясно показал всю степень подготовленности террористов. И степень предательства кого-то из офицеров сопровождения.
Собственно, подозревать кого-то другого было глупо. Ваганов лежал тяжелораненый в реанимации, Буркалов был мертв, а Сизов нигде не был найден. И единственный, кто мог рассказать все террористам, был сам майор Сизов.
Никаких других вариантов просто не существовало. Остальным офицерам и солдатам из группы сопровождения запрещалось входить в лабораторию. Кроме того, о самом контейнере знали только офицеры Ваганова.
Через двадцать пять минут они прибыли на место. Это был обычный типовой дом для военнослужащих, расположенный недалеко от самой лаборатории. Офицеры, служившие в группе Ваганова, обычно получали квартиры в городе раньше других. Все понимали важность их работы.
Горестная весть уже успела облететь этот дом. В соседнем подъезде жила семья капитана Буркалова, и теперь оттуда слышались крики его жены, которую успокаивали соседи. Борисов помрачнел. Работать придется в худших условиях, чем он предполагал. Откуда эти женщины узнали о нападении на колонну, если об этом еще не знают в Москве?
Во дворе толпились люди. Борисов и Крутов были в штатском, и поэтому на них не обращали особого внимания. Борисов подошел ближе. Повсюду жалели погибшего Буркалова.
Он был общим любимцем. Говорили про Ваганова. Самое поразительное было то обстоятельство, что собравшиеся уже знали об исчезновении Сизова.
«Откуда они все знают? — с досадой подумал Борисов. — Настоящий беспроволочный телефон». Они подошли поближе, слушая разговоры людей, заполнивших небольшой двор.
— Несчастные ребята! — жалобно причитала старушка. Такие сердобольные «плакальщицы» обычно первыми начинали причитания, вызывая новую волну слез и истерики. — Кто мог подумать, что так все случится! Бедные наши офицерики!
— А что случилось? — спросил Борисов.
— Так ведь наши офицерики погибли, — охотно пояснила старушка. — Вон там вдова Буркалова кричит. Молодая совсем, красивая.
Ядреная девка, все на нее заглядывались. Как она теперь без мужа останется?
— Откуда вы знаете, что ее муж погиб? — вступил в разговор Кругов.
— Все говорят, милок, — запричитала старушка, заподозрившая в пришельцах неприятных людей, — у нас тут новости сорока на хвосту приносит, вот мы и слухами держимся.
Борисов, нахмурившись, шагнул к остальным соседям. Из разговора людей он наконец понял, что именно произошло. Домой к Вагановым позвонили из больницы, куда увезли тяжелораненого подполковника, чтобы сообщить семье о ранении их мужа и отца. В больницу срочно поехала жена с сыном Ваганова, которые и узнали все подробности от одного из находившихся там солдат, сопровождавших колонну.
«А мы еще пытаемся что-то сохранить в тайне», — разочарованно подумал Борисов, входя в подъезд дома, где жил Сизов. Своего помощника он оставил на улице. На четвертый этаж он поднялся пешком и позвонил. За дверью никто не ответил. Он позвонил второй раз.
Третий. Наконец дверь открыли. На пороге стояла девочка лет десяти.
— Вам кого? — хмуро спросила она.
— Это квартира Сизовых? — Одышка давала о себе знать.
— Да.
— А где твоя мама?
— У нее болит голова, — твердо сказала девочка.
— Скажи маме, что я пришел поговорить насчет папы.
Девочка повернулась и побежала с криком:
— Мама, это насчет папы пришли поговорить!
Борисов остался на пороге. Из другой комнаты вышел мальчик лет четырех-пяти, который тащил за собой на веревочке игрушечный паровозик. Паровозик упорно не хотел идти.
У него не двигались колеса. Увидев незнакомца, ребенок замер. Борисов улыбнулся ему.
— Не работает? — сочувственно спросил он.
— Не лаботает, — ответил мальчик.
— Давай его сюда, — наклонился к паровозику полковник, — я постараюсь его починить.
— Нет, — сказал ребенок, заслоняя свою игрушку.
— Почему? — удивился Борисов.
— Папа сказал, что сам починит. Приедет и починит, — убежденно сказал ребенок, глядя в глаза незнакомцу. Из другой комнаты появилась миловидная женщина лет тридцати. Она была в очках, придававших ее лицу какое-то детское выражение.
— Славик, иди играй в другой комнате, — строго сказала она и, уже обращаясь к полковнику, предложила: — Проходите в комнату.
Полковник прошел в столовую. Обычная комната. Типовая мебель. Чуть больше обычного книг. Он сел на стул, стоявший у стола.
Женщина села рядом.
— Что случилось? — спокойно спросила она. Но было видно, что спокойствие дается ей с трудом.
— Пока ничего. Я приехал с вами просто поговорить.
— Не нужно меня обманывать, — сказала женщина, — я все знаю. И про смерть Кости Буркалова, и про ранение подполковника Ваганова, и про моего мужа — майора Сизова.
Я все знаю.
— Интересно, что вам рассказали? — пожал плечами Борисов. — Я пока еще ничего не знаю.
— Мне все рассказали.
— Может, вы и мне расскажете, что именно вам рассказали? Я не представился, извините.
Полковник Борисов из особого отдела.
— Да, — кивнула жена, — мне все сообщили. Он сбежал вместе с террористами.
— Кто вам сказал такую глупость?
— Люди говорят…
— Глупости говорят, сплетни всякие, а вы слушаете. Светлана Владимировна, это все пока не установлено. Мы ничего точно не знаем.
На месте нападения на колонну действительно не найдено тело майора Сизова. Ни убитого, ни раненого. Но мы не исходим из худшего.
Может, он еще жив и просто захвачен террористами. Пока мы ведем его поиски.
— Я знала, — сказала вдруг женщина, — я знала, что все так и будет.
— Что вы имеете в виду? — опешил Борисов.
— В последнее время у нас не ладилось — Все как-то наперекосяк пошло. У меня ведь в Воронеже хорошая работа была, меня завучем сделали, на директора выдвинуть хотели. А он решил переводиться в эту проклятую лабораторию. Я его столько отговаривала. Ну вот и отговорила.
Она сняла очки и вдруг, наклонившись над столом, громко заголосила, словно теперь наконец осознавая, что именно произошло. Вбежала испуганная дочка, пытавшаяся успокоить мать. Появился со своим паровозиком маленький Славик.
— Не нужно, — старался успокоить ее Борисов, — не нужно пугать детей.
— Да-да, конечно, — сказала она, торопливо надевая очки, — извините, извините меня.
Девочка принесла стакан воды, и мать залпом выпила воду, оставив стакан на столе.
— Скажите, пожалуйста, Светлана Владимировна, не появились ли в последнее время у вашего мужа новые друзья? — спросил Борисов.
— Нет, — удивилась она, — он только с Костей Буркаловым очень подружился. Но мы ведь здесь вместе живем, соседи были. — Она так и сказала это в прошедшем времени. Словно исчезновение ее мужа и гибель капитана Буркалова развели две эти семьи по разные стороны баррикад.
— Я не имею в виду — с работы. Может, у него в Москве появились какие-то новые друзья, знакомые? — уточнял Борисов.
— Нет, — покачала головой женщина, — может, и были, но я не знаю. Он ведь никогда мне про свою службу не рассказывал. Отшучивался все, говорил: нельзя, мол, рассказывать, государственная тайна. Нет, никого из его друзей я не знала.
— Вы не замечали ничего необычного за последние несколько дней? — настаивал Борисов. — Извините, что я спрашиваю. Но, может, кто-то звонил к вам домой или приходил?
Может, ему угрожали или он был чем-то расстроен?
— Никто не звонил и не приходил. Просто настроение в последние дни у него было не особенно хорошее. Не знаю, что на меня нашло, но мы все время спорили. Я ведь не хотела из Воронежа уезжать. И здесь несколько месяцев без работы была, пока не взяли в начальные классы. А я ведь преподаватель истории, могу так и квалификацию свою потерять. Впрочем, какое это сейчас имеет значение!
— Для нас имеет значение все, — возразил Борисов. — Попытайтесь вспомнить, как именно сегодня утром он уходил на работу.
— А я этого не знаю, — улыбнулась сквозь слезы женщина, — он еще вчера с вечера со мной попрощался. Уехал сегодня утром на работу в пять часов. Мы все еще спали. Он обычно сам готовил себе завтрак и уезжал. Сегодня ведь воскресенье, дочке в школу не надо. Да и у меня выходной. Поэтому его никто и не провожал.
— Ясно, — поднялся Борисов. Он понял, что ничего больше узнать не удастся. — Извините за беспокойство, Светлана Владимировна.
Он уже выходил из квартиры, когда она робко дотронулась до его плеча.
— Извините. Как вы думаете, он… он… еще живой? — Она нервничала, кусая губы от волнения. В этот момент к ней подбежал маленький Славик со своим паровозиком. Борисов, увидев ребенка, наклонился к нему.
