Сергей Зверев - По следу каравана
– Так точно, все как надо сделали... – откликнулся тот, завязывая концы бинта, на котором уже проступила сочащаяся из раны кровь. – Почти все свои запасы грохнули. Остался прямо мизер...
– Ладно... Надеюсь, медикаменты нам больше не понадобятся, – сомневаясь в собственных словах, Андрей махнул рукой. – На пол фургона настелите побольше веток – на них придется положить тяжело раненных, чтобы не растрясло в дороге. Убитых положим в кустах – им теперь уже спешить некуда.
Он достал из кармана телефон спутниковой связи и набрал номер генерала Федина. Тот откликнулся немедленно:
– О! Андрей? Здравствуй! А я только что собрался тебе позвонить. Где вы там? Как у вас дела? – обрадованно заговорил тот.
Вкратце рассказав о событиях минувшего вечера и сегодняшнего утра, Лавров добавил:
– ...Надо бы таджикским силовикам сообщить о раненых. Я сейчас их отправлю в Восе – до него километров сорок отсюда. Их «уазик» как будто особо не пострадал. Ну а здешние лекари пусть свои кареты «Скорой» высылают навстречу. Тут двое тяжелых, боюсь, могут до места не доехать.
– Понял... – Федин чему-то вздохнул. – Ну а ты так и собираешься продолжать преследование?
– Так точно... – догадываясь, что тот сейчас может сказать, суховато ответил Лавров. – Как сами можете судить, хищниками эти «верблюды» оказались матерыми. И они, я уверен, на этой трассе намеревались дожидаться свою машину. Скорее всего, отсюда планировали дальше передвигаться на колесах. По меньшей мере до границы с Узбекистаном. А что? Здесь уже не пограничная зона, проверять их вряд ли стали бы. Липовые документы у них имеются. Они направляются в сторону Оренбурга, чтобы потом разделиться на две части: одни – в Уфу, другие – в Казань. Информация вполне достоверная – об этом сказал раненый талиб. Его сейчас ребята перевязывают.
В этот момент к Андрею подошел Сорожкин и, увидев, что тот обратил на него внимание, вполголоса доложил:
– Товарищ майор, талибу кирдык – только кончил его перевязывать, и он готов... Блин! Только зря бинт и ампулу израсходовал.
– Что там? – заинтересовался генерал.
– Кончился талиб – у него была сильная кровопотеря... – с оттенком досады в голосе сказал Лавров. – Хреново! Он мог бы много чего интересного порассказать. Что же касается дальнейшего преследования... Хм... Ну, можете отдать приказ, чтобы мы его прекратили. Кстати, сейчас передо мной горит почти два пуда героина. Но в пути его еще около трехсот килограммов и около десятка отборных террористов, которые у нас собираются не в бирюльки играть. Кстати, база их подготовки в Ландае. Это нашим силовикам на заметку.
– Так, так, та-а-а-к... – По голосу Федина чувствовалось, что он колеблется. – Ладно, действуйте!
Из-за «уазика» донесся голос Ломова:
– Товарищ майор! Колесо поменяли, машина на ходу!
Спрятав телефон в нагрудный карман, Андрей оглянулся.
– Иван, веток наломали? – окликнул он Хромина.
– И наломали, и настелили, – бодро известил тот, выглянув из распахнутых настежь задних дверей фургона.
– Отлично! Тогда начинаем грузить раненых. Сначала сажаем на лавки тех, что полегче. Потом положим тяжелых. Геннадий, ты поведешь машину! – Лавров нашел взглядом растерявшегося Ломова.
– Я?! – Тот ошарашенно развел руками. – А-а-а... Как же я вас потом найду в горах?
– А нас зачем искать? Твоя задача – довезти раненых до города Восе. Вот в эту сторону гонишь, никуда не сворачивая, а там можешь спросить. Кстати, как по-таджикски «где здесь больница»?
– Дар кучо бемор-хона... – недовольно морщась, пробурчал Геннадий. – Товарищ майор! Ну а почему вы решили именно меня посадить водилой?
– Потому что кто-то должен отвезти этих людей к врачам, – спокойно ответил Андрей. – Насколько я знаю, ты в «УАЗах» разбираешься лучше всех. А вдруг в дороге случится поломка? А тут каждая минута дорога. Уловил? Туда прибудешь, потом на попутных доберешься до Куляба. Не будет попутных – и пешком можно добежать. А оттуда уже на нашу базу, на Волгу. Думаю, мы там тоже скоро будем. Ну, всё! Вон, ребята уже закрывают фургон. Давай гони!
– Есть! – убито откликнулся Ломов, направляясь к машине. – Пока, ребята! – безнадежно махнул он рукой, садясь в кабину, куда с пассажирской стороны Хромин свалил автоматы раненых и убитых.
– Счастливо! Раненых смотри не растряси! – послышалось несколько голосов.
Выбросив из глушителя струю синего дыма, зеленая «буханка» «УАЗа» умчалась по выщербленной дороге в западном направлении. Окинув взглядом свою «армию», Лавров поднял с земли вещмешок, вскинул на плечо автомат и буднично объявил:
– А для нас война продолжается. Впрочем, генерал-майор Федин выразил сомнение в том, что я подвергаю вас обоснованному риску. Поэтому, перед тем как мы опять уйдем черт знает куда в эти дебри, предлагаю каждому подумать еще раз: стоит ему идти или не стоит? Двоих наших ребят эти твари уже зацепили. Надеюсь, у них обоих все закончится благополучно. Но каждый должен знать, что он тоже может оказаться не только на больничной койке, но и... Ну, вы меня понимаете. В общем, если кто-то почувствовал, что эта ноша не по нему, он может отправляться в Куляб. Ничего зазорного в этом нет. Я все сказал... – добавил он, направляясь в сторону пышно разросшегося арчевника, заполонившего весь склон горы.
Молча выслушав его, парни разобрали вещмешки, автоматы и цепочкой двинулись следом. Они поднимались по склону в гору, примечая чуть приметные следы около часа назад поднимавшихся здесь же «верблюдов». Те, как видно, хоть и одержали верх в скоротечной схватке с попытавшимся захватить их патрулем, но были основательно взвинчены, и их уход больше напоминал паническое бегство.
«Талибы явно в истерике... – мысленно отметил Лавров. – Ишь, как чесали в гору! Они потеряли уже шесть человек. Значит, их осталось девятеро. Нас тоже девять, – оглянувшись, уточнил он. – Ну, что ж... В какой-то мере мы на равных. Но только – в какой-то. У них есть такое преимущество, как возможность точно знать, где мы находимся в тот или иной момент. Мы же идем по их следам и можем только гадать, куда именно они подались, есть засада или нет... Кстати! А не получится ли так, что «верблюды», воодушевившись успехом с нейтрализацией патрульных, захотят одним разом покончить и с нами? Ведь они тогда, можно сказать, избавляются от основной головной боли. Точно! Не прохлопать бы этот момент...»
Остановившись, Батяня поднял руку. Все тут же замерли, ожидая, что он скажет.
– Дальше пойдем так... – Андрей говорил негромко, но очень внятно. – Растягиваемся, где это возможно, в стороны, перемещаемся аморфной группой. Каждому быть наготове ежесекундно открыть огонь и уйти в укрытие. Где условия не позволяют это сделать, проходим узкие участки по одному-двое в режиме спринта. При этом все прочие держат окрестные высоты и возможные схроны на мушке. Всем все ясно? Разошлись!
Спецназовцы тут же рассредоточились по склону, продолжая двигаться вверх, но теперь уже каждый по своему маршруту. Разумеется, необходимость выбирать каждому для себя отдельную тропу несколько усложнила и замедлила общий темп продвижения всей команды в целом; однако, с другой стороны, теперь в случае возможной засады накрыть всех сразу кучным, прицельным огнем станет весьма затруднительно.
Минут через двадцать, несколько запыхавшиеся и взмокшие, парни поднялись на гребень горного увала, высящегося над дорогой, оставшейся где-то далеко внизу. Впереди, после небольшого спуска, простиралась высокогорная долина, кое-где поросшая кустарником и сплошь покрытая валунами, от едва заметных в траве до огромных глыбищ, подобных скалам.
Осмотревшись, Лавров заметил, что следы, оставленные «караваном», стали куда более скудными. Это означало, что «верблюды», несколько отойдя от нервозности, вновь начали маскироваться. Кое-где следов не было заметно вообще, и если бы не его тренированная наблюдательность и настоящее чутье прирожденного поисковика, с какого-то момента они могли бы сбиться со следа.
На ходу Андрей в который уже раз задействовал испытанный прием обострения интуиции, который не раз выручал его в трудных ситуациях. Эту методику все тех же индийских йогов он взялся перенимать после того, как ознакомился с системой подготовки японских самураев. Те, как явствовало из литературных источников, чтобы обострить интуицию, использовали, по сути, приемы шаманизма. Они неделями, а то и месяцами медитировали в полной темноте, питаясь при этом очень и очень скудно, доводя себя подобным изнурением до состояния транса. С какого-то момента в них пробуждалось то, что у европейцев принято называть интуицией или, по-другому, «шестым чувством».
Но у Лаврова не было ни времени, ни возможности углубляться в премудрости самураев. Он нашел другой, не менее эффективный путь формирования в себе умения ощущать окружающий мир. К тому же, как оказалось, высшие ступени системы Кадочникова содержали в себе необходимость тренировки подсознания и умения во время схватки на шаг вперед предощущать возможные действия противника. Но если с одним противником все обстояло более-менее определенно, то при наличии их энного числа задача существенно усложнялась.
