Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев
– Шагом, – во второй уже раз приказал командир, и группа перешла с бега на быстрый шаг, восстанавливая дыхание и отдыхая на ходу.
Судя по внутренним часам своего организма и армейскому навигатору, Меркулов оценил пройденное ими расстояние. Они пробежали уже больше километра. Теперь осторожность, теперь враг уже близко и нельзя выдать себя. Пахнуло сыростью и душистой прохладой. Так и есть, справа за деревьями открылась низинка, густо поросшая папоротником. Слышалось даже журчание ручья, спадавшего с двухметровой высоты по камням в эту низинку.
– Рысь, пошел, – приказал Меркулов Родину, придерживая микрофон возле уголка рта.
Спецназовец махнул рукой и ушел влево за деревья выискивать себе позицию, с которой был бы виден лагерь и на которой можно было бы спланировать атаку. Золотарев спрятал под листьями папоротника чемоданчик с дронами. «Готов!» Меркулов медленно поднимался по небольшому склону, он проводил взглядом ушедшего через папоротник вправо Банкира. Ну вот и все. Теперь атака и все будет ясно. Точнее, новая порция информации для анализа и для принятия нового решения – как вести дальнейший поиск. Конечно, хотелось бы сейчас здесь «застукать» и главного, и украденные материалы, и предателя-ученого. Хорошо бы еще освободить заложников, а с ними и Юрку Одинцова, но увы! Такая удача приходит редко.
Патрон в патроннике, рука машинально проверила кобуру на бедре, нож в ножнах на груди, две гранаты в разгрузке, снаряженные магазины. Меркулов повел плечами, чтобы лямки тактического рюкзака встали на место и не мешали во время боя. Снять рюкзак хотелось, но делать этого нельзя в незнакомом месте да перед боем с противником, с неизвестными силами. А вдруг ты окажешься в какой-то миг в окружении и тебе придется вести бой с теми средствами, которые окажутся при тебе. А семь магазинов – это так, на пять минут стрелкового боя. Лучше при себе за спиной иметь весь боезапас.
Меркулов остановился, не дойдя двух метров до кромки склона, за которым начиналась поляна. Трава тут была «дикая», не потревоженная ни домашней скотиной, ни ногой человека. Спецназовец поднимался, ставя ногу так, чтобы не раздавалось ни звука, ни шороха, автомат привычно лежал в ладонях, ствол чуть опущен вниз, приклад у самого плеча. Голова крутится то вправо, то влево, глаза захватывают гораздо больший сектор, но, главное, слух. Напряженный, чувствительный до максимума. Каждый шелест, писк пичужки в кроне дерева фиксируется и оценивается. Напряжено все: и нервы, и чутье, и все реакции организма. И поэтому, когда вдруг ветка дерева отодвинулась в сторону, и в метре от Меркулова появилось загорелое лицо со светлыми, выгоревшими на солнце волосами и светлыми, пшеничного цвета усами, спецназовец отреагировал мгновенно. Буквально между моментом появления незнакомца и моментом принятии решения не прошло и доли секунды.
Меркулов выпустил из рук автомат, который свободно повис на ремне, и одной рукой схватил незнакомца за воротник куртки и рванул на себя. Вторая рука в этот момент уже выдернула нож из ножен. Времени на замах и нанесение удара не оставалось. Незнакомец вскрикнул, падая вниз лицом, и тут же грудью наткнулся на лезвие армейского ножа. Возглас сразу перешел в тихий невнятный хрип. Меркулов зажал рот боевика, дождался, пока тело убитого расслабится, а заодно оценил звуки в лагере. Поднялась тревога, кто-то услышал возглас, бежит на помощь или просто узнать, в чем дело. Нет? Значит, им и ничего другого не успеть.
Сашка Родин стоял за стволом дерева и смотрел на лагерь. Сейчас он видел семерых боевиков. Да, все в камуфляже, все вооружены автоматами, ножами. Вон тот у них командир, поскольку один из всех носит открыто оружие в кобуре на поясе. Трое заняты костром и приготовлением пищи, о чем-то разговаривают. Командир и еще один с длинными волосами сидят на двух пнях у края поляны и слушают эфир, покручивая верньеры коротковолновой рации. Еще двое возятся под брезентом в кузове гусеничного вездехода. Еще где люди? Камера беспилотника зафиксировала восьмерых.
Еще трое появились неожиданно, неся каждый по охапке сухих сучьев для костра. Они свалили свою ношу и принялись ломать сучья и складывать рядом. Человек, который что-то помешивал в большом походном котле, стал осматриваться по сторонам, потом взял нож и двинулся к краю поляны, как раз к тому месту, где должен был занять позицию командир. «Ну, значит, их десятеро, – подумал Родин. – Ну, начнем, десять негритят! Есть такой стишок, только я его не помню.
Нужно отвлечь на себя этих у костра. Банкир там у вездехода разберется, должен взять мехвода, а капитан отшлифует все, когда оценит наши труды. Ну, "погнали наши городских", как говаривали в нашей деревне вечером после танцев». Сместившись еще на десяток метров влево, чтобы люди у костра и командир террористов не оказались на одной линии, спецназовец поднял автомат. Две короткие очереди неожиданно разорвали тишину леса. Трое боевиков повалились на землю. Один из них упал в костер и начал истошно орать, пытаясь выбраться из огня. Кажется, у него были перебиты обе ноги. Третий бросился за оружием, но ему не повезло в том, что его автомат находился в стороне от костра и далеко от пенька, на котором сидел командир. Третья очередь досталась террористу вдогонку, и он упал, проехал по траве лицом и застыл
